Golden Age

Ему безумно хотелось спать. Глаза так и слипались, удивительно, что он на собрании Ордена не отключился! А ведь был опасно близок к этому… Вот был бы позор. Эдмунд широко зевнул, рухнув на стул. Работа, которая прежде была в удовольствие, в большом объеме вызывала только раздражение. Это ж сколько сидеть – невообразимое количество часов. Еще и с Карой они собирались прогуляться… Король тихо застонал и принялся за дело. Монотонная, однообразная деятельность замедляла течение времени. Казалось, прошло несколько минут, а часы уже бьют полдень. Надо бы отправляться на задний двор, к конюшням, где его ждала невеста, однако Эдмунд не слышал звона курантов. Он крепко спал, положив голову на сложенные руки и не обращая внимания на то, как чернила из опрокинутой чернильницы расползаются по столу.

Кара так и не дождалась его в тот день. Она хотела было заглянуть к жениху в гости и узнать, что же случилось, но Филлип, уже снаряженный, успокаивающе заметил:

– Вероятно, у короля много дел. Не расстраивайтесь, леди Кара.

– Да, наверное… – ответила девушка, оглядываясь на прекрасный Кэр-Параваль. Она знала о распорядке дня Эдмунда, знала, что у него немало работы, требующей его пристального внимания, однако он мог бы хотя бы предупредить и извиниться. Они же договаривались! Когда посланный слуга вернулся и доложил, что стражи у дверей юноши твердят, что тот велел его не беспокоить, Филлип предложил отправляться на прогулку без него. Кара с некоторым сомнением согласилась. Конечно, в том нет ничего страшного, но осадок на сердце все равно остался.

Жизнь ее с приездом к Нарнию круто изменилась. Теперь она была не бедной травницей из Теребинтии, а леди Карой, невестой самого Эдмунда Справедливого, и должна была соответствовать своему званию. Потому за самообразование она взялась очень серьезно. В местной библиотеке она стала частым гостем. Филлип, разумность которого повергла ее в шок, помогал научиться верховой езде – в этом принимал активное участие и сам король, когда мог уделить тому время. По всей стране пронеслась весть о готовящейся свадьбе и произвела настоящий фурор. Все, кому не лень, обсуждали ее, а лентяи просто слушали, желая быть в курсе дела. Такое внимание к своей персоне девушку несколько пугало, ввергало в неуверенность, которую гордая Кара старалась спрятать. Чтобы не выглядеть запуганной и слабой, она всегда держала спину прямой, плечи – расправленными, голову – высокомерно поднятой, а душу – сокрытой от посторонних глаз. Из-за этого многие считали ее настоящей гордячкой и относились довольно неоднозначно. «Пусть лучше так, чем казаться недостойной!» - решила про себя Кара и не придавала значения слухам. А те множились, развивались, обрастали подробностями и не думали стихать.

Как выяснилось, нарнийский лес, в котором так любила гулять девушка, был вовсе не ее крепостью. Существа, его населяющие, стали свидетелями того, как природа отзывается на прикосновения Кары, ибо связь ее с чащей после переезда нисколько не ослабла. Наоборот, усилилась, окрепла, когда как здоровье девушки после сражения с Ингрид несколько пошатнулось. Тем важнее было установить контакт с лесом, без которого ведьма не смогла бы жить, как бы сильно ни любила. Это не укрылось от глаз нарнийцев, и поползли по городам и селениям сплетни о том, что король привез из Теребинтии настоящую колдунью, дриаду в человеческом обличье! Где это видано? О чем только не болтали, какими только красками не обрастала история их знакомства! Каре, жившей в некотором отдалении от общества, от этого становилось не по себе. Настолько, что она спросила, нельзя ли что-нибудь с этим сделать, у Эдмунда, которому явно сейчас было не до мелочей.

– Глупости это все. Суеверия, что браки, заключенные зимой, недолги – нелепые сказки. Выбрось это из головы.

– Как же удастся выбросить, если все только и делают, что говорят обо мне? Судачат, выдумывают невесть что… Что я тебя приворожила, заколдовала.

– А что ты хотела? – вздохнул младший король устало. – Слышала бы ты, что обо мне порой болтают…

– Что? – спросила девушка. Эдмунд поморщился. Ему явно было неприятно об этом вспоминать.

– Всякое. Как только не называли: и черным магом, что душу злу продал за дар знать все на свете, и наследником Белой Колдуньи, дел ее продолжателем… Неважно, в общем. Не обращай внимания, все равно от слухов не избавиться.

На том разговор и кончился, однако в памяти он отложился. Кара не могла избавиться от ощущения, что столь громкими именами награждают не за просто так. Фантазия простого люда безгранична, но она должна на чем-то базироваться. С пустого места редко рождаются такие эпитеты и прозвища… И что-то подсказывало, что связано это с деятельностью Эдмунда Справедливого.

Девушка и не знала толком, что за дела ведет ее жених, чем же он занимается в Нарнии. Когда как старшие правители легко могли показать, во что вылились их усилия, результаты трудов младшего короля были не так видны. Питеру были обязаны своим появлением мощный флот и отлаженное сельское хозяйство, Сьюзен создала развитую городскую инфраструктуру и торговлю, Люси занималась благотворительностью и тесно общалась с подданными, а что Эдмунд? Кара знала, что он отвечает за безопасность и разведку, но на том ее осведомленность и ограничивалась. Эдмунд никого не подпускал к своим тайнам, даже родных, как сказала однажды Люси во время совместной прогулки с будущей невесткой.

– Одному Аслану ведомо, какие секреты он хранит, - ответила девочка, с легкостью ориентируясь в густом непролазном лесу. Право, она знала Нарнию не хуже, чем Кара Теребинтию, хотя и была обделена колдовским даром. Любовь ее к природе и преданность родному краю была столь велика, что лес сам помогал отыскать верную дорогу. Нарния вообще была более отзывчивой и доброй к жителям, нежели суровый север. – Благодаря его стараниям Питер узнает об опасности загодя, а на наших землях царит покой и порядок.

– Но почему тогда не всем нарнийцам это по душе? – Кара осторожно приподняла ветку, чтобы не потревожить дерево. Здесь, в Нарнии, хотелось относиться к чаще особенно бережно, ведь та была открыта и доброжелательна.

– Контроль никому не понравится, - заметила мудро Люси. – Но без него никак.

– Но это же несправедливо! Питера все обожают, едва ли не боготворят… – Каре вдруг стало обидно за Эдмунда, за то, что отношение к нему подданных так разительно отличается от отношения к благословенному государю. Юная королева остановилась, нахмурилась.

– Ты живешь здесь относительно недавно, чтобы судить об этом. Да, возможно, его любят не так сильно, как Питера, так как Эд не созидатель, не строитель. Он страж Нарнии, суровый и порой жестокий, но то лишь на благо Нарнии, и всем это хорошо известно. Его все уважают… И немного побаиваются, чего уж греха таить, ибо фигура его была всегда окутана тайной. Кто живет честно и достойно, тот и не вспоминает о нем. А вот кто нечист душой, тот страшится его пристального взгляда, страшится наказания за грехи и совершенные проступки. Вот и болтает всякую чепуху!

– Но разве возможно узнать о том, что скрывается за семью печатями? – удивилась Кара. Люси пожала плечами и беспечно ответила:

– Значит, возможно. Эдмунду ведь это как-то удается!

– А как?

– Не знаю. Он довольно ревностно относится к своей деятельности, никого к ней не подпускает. Даже Питеру известен лишь необходимый минимум… Так что не советую испытывать терпение Эда и влезать в его дела. За ним не постоит поругаться на сей счет!

Кара предпочла прислушаться к словам Люси, ведь та незаметно стала близкой подругой и соратницей. Они были близки: одинаково любили лес и его обитателей, были тесно связаны с природой и берегли ее от вредоносных посягательств. К тому же юная королева была чиста и открыта душой всему, что ее окружало, не было у нее тайн, и эта чистота невольно влекла к ней, притягивала. Люси стремилась скрасить досуг девушки, показать ей красоты Нарнии и помочь полюбить волшебную страну Аслана, найти в ней свое место… И Кара была искренне благодарна за протянутую руку, ведь она в ней так нуждалась, но не могла попросить сама, ибо была слишком горда для этого.

И сколь теплыми были отношения с младшей королевой, столь прохладными они были со старшей. Сьюзен по-прежнему неодобрительно относилась к затее Эдмунда жениться, но ничем этого не выказывала. Общение между ними оставалось подчеркнуто-вежливым, и Кару это вполне устраивало. Ее нисколько не тянуло сближаться с леди Сьюзен, наоборот, девушка старалась часто с ней не пересекаться. Правда, из-за подготовки к церемонии это не очень удавалось. В ее компании Каре становилось неуютно, ибо даже мимолетное движение королевы было столь грациозно и изящно, что невеста короля ощущала себя неотесанной деревенщиной, недорогим фианитом, которому тщетно пытаются придать схожесть с роскошным бриллиантом. Кара иногда завидовала Сьюзен, красота которой смотрелась столь уместно в шикарном Кэр-Паравале. Сама девушка не могла этим похвастаться: в зеркале она замечала следы, что неотвратимо накладывает на внешность ее дар. Кара выглядела на пару-тройку лет старше своего жениха, казалась себе взрослой женщиной, познавшей увядание, а не молодой девушкой, что должна источать свежесть и чистоту юности. Невольно сравнивая себя со Сьюзен, она только злилась, понимая, что проигрывает ей во всем. Потому Кара сразу отринула попытки постичь сложный дворцовый этикет, которые в первое время предпринимала. Жалкое подобие никогда не сравнится с великолепным оригиналом, и девушка решила остаться такой, какой приехала в Нарнию, - несущей на себе отпечаток далекой Теребинтии, немного чуждой Кэр-Паравалю, простой, но в то же время гордой и оттого черпающей силу в своей простоте.