Golden Age

– Я хочу показать тебе секрет своей силы, о которой судачит народ. Приоткрыть завесу того, что никому не ведомо, впустить туда, куда прежде никто со мной не вступал, - Кара вздрогнула, когда услышала его шепот, еле слышный из-за ветра. От близости жениха кожу опалило жаром, а сердце забилось в груди. И от шума крови в ушах и звука его голоса девушка не услышала странного звука, похожего на глухое хлопание и писк. – Ибо нет никого на свете, кому бы я доверял больше, чем тебе. Но хочешь ли ты это увидеть? Вступить в мой мир?

– Хочу, - выдохнула Кара, нащупывая ее ладонь. И в следующее мгновение раздался громкий клекот, будто тысячи голосов слились воедино. Выбившиеся из косы пряди откинуло порывом ветра, но то было не творение небес, направленное и сильное. Этот поток воздуха был беспорядочным, суетливым, как и стайка птиц, что вдруг промелькнула перед глазами. Но она была лишь первой, первой из целой сотни, что ворвалась внутрь башни и закружила пару в настоящем вихре. Их писк и клекот поначалу показался бессмысленным, бестолковым, но привыкнув к нему, Кара начала различать отдельные голоса. Все они кричали, повествовали о том, что происходит в Нарнии, приносили вести со всей страны – и рассказывали тому, кто умел их слушать. Перед глазами так и пестрело. Птиц было невероятно много, и все они были разными: и мелкие пичуги, и мощные хищники, хозяева небес. Кара вдруг почувствовала, что Эдмунд взял ее за запястье и тянет руку вперед. Она не испугалась, лишь промелькнула в сознании мысль, что стремительные летуны поранят ее или просто снесут на дикой скорости. Однако поток тут же схлынул, будто волна, накатившая на башню, вернулась обратно в свое царство воздуха и ветра. Только вот на руку девушке приземлилась малиновка, крохотная, миловидная. Она наклонила миниатюрную головку вбок, разглядывая зачарованную увиденным Кару своими глазами-бусинками, и та замерла, боясь ее вспугнуть.

– Так, значит, не только Меар служит тебе? – выдохнула девушка, любуясь маленьким созданием, чьи коготки кололи кожу.

– Все птицы в Нарнии – мои глаза и уши. Они повсюду проникают, видят все, что происходит на наших землях, - и докладывают мне, - Эдмунд усмехнулся. – Как видишь, секрет очень прост, когда как народ слагает целые сказки и страшные истории… Но одному справляться с этим довольно затруднительно. И если ты все еще полна той решимости, что обрушила на меня вчера… То я буду очень благодарен.

– Нам и впредь придется так ругаться, чтобы ты осознал мою правоту? – фыркнула Кара, но уже без прежней обиды. Она испарилась, исчезла из сердца, в котором царил только он. Малиновка внимательно разглядывала пару, о чем-то глубоко задумавшись.

– Это было в последний раз, - ответил король, про себя подумав, что уж в следующий он будет точно прав. И ни у кого сомнений не возникнет в этом! Кара улыбнулась, повернулась к нему, чем потревожила малиновку. Та обронила прощальную капельку помета и вспорхнула в воздух, отдавшись во власть ветра. Влюбленные и не заметили ее исчезновения, как не заметили огромного льва, что немного постоял на побережье и неторопливо пошел прочь, чтобы растаять в лучах осеннего солнца.

***

– Эд, не нервничай, - шепнул еле слышно Верховный король. Эдмунд чуть вздрогнул, услышав его слова, и незаметно повернул голову. Питер улыбнулся краешком губ и продолжил: - А то все собравшиеся подумают, что ты жениться передумал.

– Очень смешно, - процедил младший правитель, вновь выпрямляясь. Старший слегка преувеличил: никому из собравшихся нарнийцев не под силу было заметить нервозность жениха. Он выглядел совершенно спокойным, держался с достоинством, только вот рука, скрытая складками серебристого плаща, судорожно крутила на пальце перстень. Это было единственным, что выдавало волнение Эдмунда Справедливого, такого трогательного, что мистер Тумнус улыбался, потупившись. Он тоже это видел. – Когда только остроумия набрался…

– Не зря мой брат в том мастер, - в тон ответил Питер. Казалось, короли не смотрели друг на друга, взирая на собравшихся гостей. Кого здесь только не было! Множество нарнийцев пришло на бракосочетание. Сколько их собралось в священной роще Помоны, в Западном лесу, ведал только Аслан.

– Ну хоть что-то от меня полезное почерпнул, - буркнул Эдмунд и незаметно сжал кулаки. До государя донесся его тихий выдох. Наслаждаться последними минутами холостяцкой жизни он явно не собирался. Питер подумал, что оказавшись на его месте, волноваться будет куда меньше. Хотя когда это будет? Очень нескоро, если вообще случится…

Кентавры затрубили торжественный церемониальный гимн. Питер покосился на Эдмунда. Тот сделал глубокий вдох, будто собрался нырять, и сосредоточился. «Даже перед битвой он так не волновался!» - с умилением подумал Верховный король. Какой же Эд иногда бывает забавный… Главное, ему об этом не говорить, а то разозлится еще.

Сьюзен, поймав веселый взгляд государя, ответила мягкой улыбкой. Золотая тиара сияла на ее голове так же ярко, как и глаза в столь радостный день. Королева как таковая в церемонии не участвовала, но приготовления были преимущественно ее заслугой. Все было готово, и зазвучал в воздухе свадебный марш. Двери приоткрылись. Под мелодичную, торжественную песнь из-за деревьев выступила невеста. Облачена она была в простое, но изящное платье, столь же белое, как и свежевыпавший снег на севере, и тянулось оно следом за Карой длинным шлейфом. Лицо девушки скрывала полупрозрачная фата, но не могла спрятать ее прекрасных черных кос и стройной фигуры. По толпе пробежал восхищенный вздох. Сьюзен удовлетворенно улыбнулась, и Люси, идущая позади Кары, ответила сестре тем же. Юная королева выступала подружкой невесты. Когда последняя поднялась на холм и встала напротив жениха, то не смогла сдержать дрожи. Она мельком подняла глаза и, встретив горящий взгляд своего короля, тихо выдохнула. Воздушная ткань фаты заколыхалась от ее учащенного дыхания. Ветви дерева, растущего на возвышении, задрожали и от ствола отделилась неясная светящаяся тень. Помона, величайшая из дриад, очнулась ото сна ради этого дня.

Звук ее голоса, повергающего в трепет своей силой и добротой, вознесся к сводам Кэр-Параваля. Питер со стороны Эдмунда и Люси со стороны Кары дали согласие на этот брак. И зазвучали голоса жениха и невесты, повторяющие следом за Помоной клятвы верности. Каждое слово печатью откладывалось в их сердцах, ибо было пропитано колдовством, господствующим в Нарнии, свидетель зарождения которой возвышался сейчас над всеми собравшимися. И когда они скрепили два бьющихся в нетерпении сердца, священная роща огласилась торжествующими криками нарнийцев и пением рогов. Первый из четверки правителей официально женился! Но на том церемония не закончилась. Действие перенеслось в Кэр-Параваль, где все уже было готово для предстоящей коронации.

Застучали по мраморным ступеням копытца мистера Тумнуса, что поднес молодоженам небольшую подушку. Серебряная диадема сияла на темно-синем бархате. Два тонких обруча переплетались между собой, похожие на ветви деревьев, а меж ними вились нити инея, точно кружева, сотворенные самой природой. Питер, которому по чину была такая честь, осторожно поднял творение лучших мастеров Нарнии, боясь разрушить эту хрупкую красоту. Фата же с тихим шорохом упала к ногам Кары, аккуратно снятая ею. В черных косах мелькнули мелкие сиреневые цветки луговой герани – дикой, простой, но чарующей и загадочной, распустившейся посреди зимы в честь такого дня.

– Правителей в Нарнии определило древнее пророчество, однако силой не меньшей обладает любовь. Да будет здравствовать королева Нарнии Кара и да будет счастлив этот брак! – провозгласил Верховный король, чуть улыбнувшись, и диадема плавно опустилась на голову девушке. В то же мгновение толпа взорвалась радостными криками, приветствуя новую правительницу.

Торжественная часть закончилась, и Нарнию охватило бурное веселье. Хотя на дворе стояла зима, морозная и снежная, этот холод не мог противиться жару гуляний, что развернулись во всех городах и селах страны Аслана. Разумеется, самым роскошным и масштабным было гуляние в Кэр-Паравале и окружающей его столице. Песни не стихли и после захода солнца, а танцы стали только веселей. Радость и беззаботность царили в Нарнии, увлекая приехавших из соседних стран гостей. Орландцы и послы из Гальмы прибыли еще к началу церемонии, а вот гости из Тархистана приехали затемно.

Питер, когда об этом доложили слуги, чуть нахмурился. Известие о том, что в делегацию входит царевич Рабадаш, его обеспокоило. Эдмунд не обрадуется встрече со своим давним врагом. Хотя прошедшие после турнира годы и охладили вражду между ними, младший король не сменил гнев на милость. Однако препятствовать официальному поздравлению от имени Тархистана было бы непочтительно, и потому государь пошел к брату. Тот, заметив его появление, выскользнул из толпы танцующих, и Кара, не выпуская его руки, последовала за мужем.