Голому рубашка. Истории о кино и для кино
Шрифт:
— Значит я на вас произвел хорошее впечатление? — обрадовался Сергей.
. — Да, — сказала Сабина. — Иначе бы я не взяла телефон.
— Знайте, Володя в сто раз лучше меня, — сказал Сергей. — А я сейчас передам ему, какое вы на меня произвели впечатление.
— Э! Какое я могу сейчас произвести впечатление! — махнула рукой Сабина.
— Неизгладимое! — сказал Сергей и вышел из палаты.
— Старик, тебе повезло! — начал Сергей, войдя в палату Володи. — Потрясающий кадр! И так сексуально лежит на койке, ты не представляешь!
— Как это? — не понял Володя.
— Ну,
— Ладно, а как она на лицо? Только серьезно, — строго сказал Володя.
— Честно — очень симпатичная. Чем-то похожа на Гюльсум Мирзоеву, точнее, глаза похожи, — сказал Сергей.
— Не армянские глаза? — уточнил Володя. — Азербайджанские?
— Как могут быть у армянки не армянские глаза? — усмехнулся Сергей. — Ну, так мне показалось. Короче, симпампуля та еще! Хорошо, если вылечится и не будет хромать, — добавил Сергей.
— С чего ты взял, что будет хромать? — недовольно спросил Володя.
— Ну, раз вытягивают ногу, может случиться, что не вытянут до конца, — сказал Сергей. — Это мое предположение…
— Раз вытягивают, значит, вытянут до конца, — уверенно сказал Володя. — Мы в Америке!
— Согласен, конечно, вытянут, — сказал Сергей. — Ну, звони ей!
— Что я, шакал? — усмехнулся Володя. — Не успел дать телефон, тут же позвонил? Пусть отдохнет человек, привыкнет к мысли, что у нее телефон… И потом при тебе я не смогу нормально говорить.
— Почему? — удивился Сергей.
— Потому что ты будешь слушать, что я говорю, делать знаки и отвлекать меня. Я должен с ней говорить спокойно…
И тут раздался звонок володиного мобильника.
— Она звонит! Сто процентов! — сказал Сергей.
Звонила Сабина.
— Володя, спасибо тебе за телефон, — сказала она на армянском. — И вот я тебе звоню уже, проверяю работу связи.
— Здравствуй, Сабина! Какой у тебя приятный голос! — сказал Володя и сделал знак Сергею, уходи, мол. — Теперь Доррис может спокойно заниматься своими делами…
И Володя еще раз сделал знак Сергею, который не очень торопился уходить.
— Что тебе завтра принести? — спросил Сергей, стараясь оправдать свой неуход.
— Сабина, извини меня, пожалуйста, секундочку! — Володя закрыл рукой трубку и сказал Сергею: — Ты человек, или нет? Я же сказал, что при тебе говорить не смогу! Я тебе позвоню, мяноллюм, иди!
— Ладно, привет от меня ей передай! — сказал Сергей и вышел из палаты.
— Сабина-джан, это мой друг Сергей уходил, попрощался со мной и просил передать тебе привет, — сказал Володя.
— Спасибо, — сказала Сабина. — У тебя симпатичный друг. Такой учтивый, обходительный…
— Сабина-джан, прости меня, последние два слова я не понял, — сказал Володя.
— Я сказала, что твой друг учтивый и обходительный, — повторила Сабина.
— А ты можешь повторить это по-русски? — попросил Володя и заговорил по-русски. — Понимаешь, я ведь говорю на бакинском армянском, а ты, я вижу, на чистом ереванском армянском, и потому я не совсем понимаю
тебя. Да и ты можешь не понять меня. А Сергей сказал, что ты хорошо говоришь на русском, верно?— Да, мы можем говорить на русском. Но мне кажется, каждый человек должен знать свой родной язык, — перешла Сабина на русский.
— Хорошо было бы, согласен. Но у нас дома в основном говорили на русском, а во дворе все на нагорно-карабахском. А ты где жила, Сабина?
— В Ереване. А почему ты приехал сюда, а не в Ереван? — спросила Сабина. — Или не в Нагорный Карабах?
— У меня в Армении никого из родственников нет. Да и в Баку я был уже один, все родственники или умерли, или уехали. И когда мы попали в Красноводск, Серега мне говорит — «Давай двинем в Америку, как беженцы».
— А он почему уехал из Баку? — спросила Сабина. — Он ведь русский?
— Так у него жена армянка. Он чуть с ума не сошел, так боялся за жену и дочку. Ну, вот так мы и попали в юэсэй! А ты как здесь оказалась? — спросил в свою очередь Володя.
— Я выиграла грин-кард, — сказала Сабина.
— Молодец! Повезло тебе, — сказал Володя. — Гражданство еще не получила?
— Получила уже, — сказала Сабина. — В этом году. А ты?
— Я уже три года как гражданин, — сказал Володя. — А где ты здесь живешь?
— Я живу в Авентуре, — сказала Сабина. — Снимаем вместе с одной молдаванкой квартиру двухбедрумную… Я здесь всего полгода живу. До этого жила в Атланте…
— Правильно сделала, что сюда переехала, — сказал Володя. — Здесь все же океан. А на берегу океана или моря совсем другая жизнь. Я ведь всю жизнь жил на море. И для меня этот океан до сих пор как Каспийское море… Говорю; «Пошли на море», а меня все поправляют — на океан! А мне все кажется, что это Каспий. Особенно когда по мосту через залив еду, впечатление такое, что подъезжаю к Бузовнам? Что-то похожее есть, честное слово! Песочный пляж и зелень на берегу. Один к одному! Ты бывала в Бузовнах?
— Нет. Я в Баку всего два раза была, — сказала Сабина. — Город мне понравился.
— Не сравнить с вашим Ереваном! — хмыкнул Володя. — Поверишь, я когда уже отсюда стал ездить по свету, в Париже был, в Риме… Все в группе, особенно наши, кто с Днепропетровска или Белгорода кричат: «Какая красота, посмотрите!». А я спокоен. Говорю им: «Таких зданий в Баку полно!». Они не верят. А.ведь Баку строили нефтяные магнаты — Нобель, Монташев, Тагиев… Денег не жалели. И наш приморский бульвар я ни на какой бульвар в мире не променял бы! А ваш Ереван в центре еще ничего, ты прости меня, там, где розовый туф — все красиво…
— Каждый кулик свое болото хвалит, — сказала Сабина. — Мне Ереван нравится — все детство в нем прошло. А Арарат над городом — разве не красиво?
— Это да! — согласился Володя. — Очень красиво. Жаль, в Турции Арарат находится!
Сабина молчала.
— Сабина-джан, — начал Володя, — хорошо было бы, если б мы сейчас могли видеть друг друга, скажи?
— Что хорошего? Я в гипсе. Повернуться толком не могу…
— А если б меня увидела, умерла бы с хохоту, картина та еще! Рука в гипсе, нога в гипсе, а на шее еще такой ошейник, крепкий как гипс. Даже повернуть голову не могу.