Голос пугающей пустоты

Джейл сделала еще один шаг вперед, переходя невидимую границу леса, и, набрав в грудь как можно больше воздуха, прокричала так громко, как никогда не кричала за всю прежнюю жизнь:

— ТЫ ЛЕТАЮЩИЙ, ТЕО! — Крик был настолько громким, что, казалось, еще чуть-чуть — и ее легкие просто разорвутся. — ТЫ ЛЕТАЮЩИЙ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ!

На последнем слове ее голос сорвался, и Джейл раскашлялась, чуть не повалившись на землю. И все же — когда, как ей показалось, Теолрин обернулся к ним лицом — в ее сердце, словно внезапно появившаяся в небе звезда, загорелась надежда.

* * *

Он услышал Джейл.

Ее слова терялись в вое ветра, несущего ливень, и в лязге усеивающих землю осколков — и все же смысл этих слов до него дошел; наверное, из-за улучшившегося слуха после приобретения силы красного осколка.

Летающий… Да, пожалуй, он Летающий. Только какой ему с этого толк, если он понятия не имеет, как летать?

В сознании Теолрина промелькнуло мимолетное воспоминание о том, как он впервые попробовал применить свои способности в каком-то захудалом переулке незадолго до отчаянного побега из Тар-на-Латара. Так недавно и в то же время так давно, почти что в другой жизни…

Вздохнув, Теолрин расправил руки и попробовал направить остатки своих пропитанных гневом эмоций на то, чтобы оторваться телом от земли… Бесполезно, как и раньше. Он чувствовал, что в организме ничего не меняется. Он явно что-то делал не так. Наверное, у Летающих есть своя методика, свои секреты… вот только они явно не собирались делиться с ним этими секретами. Подавив вздох разочарования, Теолрин сел и подогнул ноги под себя.

Мимолетный блеск, ударивший по глазам откуда-то снизу, привлек его внимание. Чуть нахмурившись, Теолрин повернул согнутую в колене правую ногу. Подошва. Точно. Он ведь все еще носил ботинки, утяжеленные в подметках прослойкой из зеленого стекла. Только что с этого толку? Да, он может стянуть ботинки с ног и запустить, прибегнув к силам Летающего, куда-то навстречу ливню или же в сторону леса, или…

Теолрина осенило.

«Подошва. Ну конечно».

Он вскочил, потрясенный внезапным открытием. Его затрясло — теперь, когда он нашел крохотный шанс что-то изменить, перспектива неудачи пугала его до чертиков. Ливень был совсем близко. Полминуты, не больше — и он попадет в стеклянную мясорубку. Стоит ли пробовать?.. Теолрин заставил себя отмести сомнения, после чего развернулся в сторону Стеклянного Леса, наклонил корпус чуть вперед и приподнял пятки.

Раньше ему не приходило в голову, что ключом к полетам может быть что-то стеклянное и одновременно зафиксированное на теле человека — что-то, на что обладатель силы красного стекла может влиять, что может двигать в пространстве, притягивать и отталкивать.

Он мысленно свалил в одну кучу все свои эмоции: панику и переживания о неудаче, злость за то, что не додумался об этом раньше — а затем направил их, сквозь все тело, себе в ноги, в стеклянные подошвы ботинок, словно отшвыривая их прочь от земли. Где-то на периферии сознания промелькнуло опасение, что вместо полета он сейчас запросто может расплавить собственные ботинки и превратить последнюю минуту жизни в кромешный ад…

Теолрин не успел испугаться этой мысли, как его подняло в воздух.

Это было куда резче, чем он ожидал. Голова Теолрина пошла кругом, и он почти сразу же потерялся в пространстве; благо, с одной из сторон к нему с воем приближались мириады осколков, так что Теолрин быстро сообразил, в каком направлении ему точно не надо двигаться. Он пролетел по диагонали несколько ярдов, быстро, очень быстро — но затем почувствовал, что останавливается. Более того — его начинало тянуть вниз.

Понимая, что любая, даже малейшая ошибка станет для него последней, Теолрин постарался взять себя в руки и сконцентрироваться на полную. Определившись с тем, где находится запад, он повернул ботинки диагонально к земле и постарался, вложив в бессловесный порыв оставшуюся ярость и желание выжить, вновь «оттолкнуться» от своих же стеклянных подошв и ускорить свой полет. Его бросило вперед, так, что от свиста воздуха заложило уши, и закружило. Перед глазами мелькало то хмурое небо, то земля и река, то надвигающаяся ливневая стена. Теолрин невольно вспомнил, как с час назад пытался использовать свои силы, чтобы прикончить Адвайса на дистанции, а вместо этого устроил цирковое представление скачущего ведра — теперь он понимал, что с ведром все было не так уж и плохо. Его снова куда-то резко потянуло, кажется, вниз. Перед глазами промелькнул Стеклянный Лес и даже три силуэта, затесавшиеся среди мерцающих деревьев. Спасительная граница была близка, гораздо ближе, чем прежде — ярдах в тридцати, не больше.

Проблема была в том, что стеклянный ливень был еще ближе.

И что двигался ливень быстрее, чем Теолрин «летел».

Продолжая падать, Теолрин попытался оттолкнуться от подошв, но на этот раз что-то пошло не так: то ли он неправильно «вложил» в порыв эмоции, то ли просто устал… Как бы там ни было, его по-прежнему тянуло вниз, куда-то на границу берега и беспокойных вод Слез Кельма. С пугающим отчаянием Теолрин понимал, что даже если успеет отправить себя в полет, это никак не поможет спастись от ливня. Он опоздал. Буквально на минуту, может, даже на полминуты.

И все же — опоздал.

Или же…

Странная, почти что безумная идея посетила его. Теолрин крутанулся корпусом и, вложив в порыв отчаянное желание выжить, чуть оттолкнул себя в сторону. Немного левее — чтобы упасть не на берег, а в реку. Затем он перегруппировался, развернувшись лицом и вытянутыми руками вниз, и набрал в грудь как можно больше воздуха.

А затем — за пару секунд до того, как на его место налетела стеклянная стена — погрузился с головой в воду реки.

Его тело сразу же пробрал леденящий холод, а глаза погрузились почти что в непроглядную темноту. Теолрин активно заработал руками и ногами, ускоряя свое перемещение ко дну реки. Где-то над ним воду начали пронзать осколки; не успей он уйти вглубь, и некоторые из них уже наверняка пронзили бы его насквозь. Здесь же, на глубине, он был в относительной безопасности — чем ближе ко дну, тем больше замедлялись стекла — по крайней мере до тех пор, пока ему хватало воздуха.

Наконец сориентировавшись в пространстве, Теолрин, по-прежнему держась в районе дна, поплыл против течения. Набухшая одежда и ботинки тянули его к илистому дну, а легкие потихоньку начинали требовать вернуться к поверхности и запастись новой порцией воздуха. Теолрин заставлял себя не обращать внимание ни на то, ни на другое. Вперед. Только вперед. Он подталкивал себя, отсылая гнев к подошвам, но не мог с уверенностью сказать, работает это или нет. Полет забрал у него слишком много сил — и сил Летающего, и обычных. Все чаще с периферии разума стали всплывать мысли о том, что пора расслабиться и сдаться. Что он лишь отсрочил свою гибель — не более того.

В какой-то момент Теолрин утратил счет времени. Оставался лишь он, холодная вода, изредка скользящие мимо него осколки, уставшие, сопротивляющиеся каждому движению конечности и горящие от натуги легкие. Сознание мутнело. Все чаще Теолрина стало посещать желание рискнуть и выплыть на поверхность в надежде, что он уже пересек роковой рубеж… Однако он заставлял себя оттягивать этот момент до последнего.

Лишь когда Теолрин почувствовал, что с секунды на секунду потеряет сознание, он позволил своему телу взять верх и начал тянуться к поверхности.

Он вынырнул, готовый к тому, что сейчас по нему пройдется стеклянная волна, но этого не случилось — хотя где-то в непосредственной близости все еще раздавался оглушительный звон и лязг. Умопомрачительно жадно выхватывая ртом глотки воздуха и учащенно моргая, Теолрин повертел головой. Когда ясность мышления начала к нему возвращаться, у ближайшего берега от приметил ряд маститых стеклянных деревьев…, а так же три человеческих силуэта на берегу, один из которых указывал на него рукой и что-то кричал.