Голоса забытых птиц
Шрифт:
– Мне пойдет любая, – даже голос, кажется, осип. От боли в спине из глаз практически сыпались искры. Я вновь остановилась, почти повиснув на руке некроманта.
– Это из-за того, что карета была неудобной? – меня осторожно подхватили под руки, не давая сползти на пол.
– Нет. Из-за того, что не было остановок. Слишком долго в одной позе, – вот теперь я была не против провалиться под пол, до того было неловко. Довольно трудно утверждать, что я со всем справляюсь сама, когда ноги перестают слушаться.
– В следующий раз лучше говорите сами и сразу, а не тогда, когда будет поздно, –
– Но вы торопились.
– Я уже полчаса вожу вас по крепости. Две остановки в этом деле погоды бы не сделали. Для меня. В отличие от вас, – на мгновение Эльяз замолчал, тяжело вздохнул и уже после этого спросил: – Если я вас подниму на руки – будет больно?
– Не хуже, чем сейчас. И у нас, кажется, нет выбора. Я сама могу только лечь на пол на ближайший час.
– Тогда сделайте глубокий вдох, Корнелия.
Я крепко зажмурилась и сжала зубы, когда меня осторожно подхватили на руки. Эльяз старался сделать это аккуратно, но все равно спину прострелило, а нога дернулась спазмом. И все же я смолчала.
– Подумайте, Корнелия. Это не дело, терпеть подобные приступы. Разрешите мне помочь.
Я ничего не ответила, уткнувшись носом в его куртку, от которой пахло лошадьми, пылью и какими-то травами.
Кажется, я задремала. Под пледом на мягкой кровати было уютно и вполне комфортно, так что ничего удивительного, что я все же провалилась в сон. Эльяз, после того как принес меня сюда и накрыл, сразу ушел, не сказав на прощание ни слова. А может, я просто не слышала.
Теперь же, проснувшись и чувствуя себя значительно лучше, я могла осмотреться. Комната была небольшой, но вполне уютной. Большое кресло, стол у окна, узкий зев камина и полки шкафа за высокими дверцами. На окне висели плотные шторы, чего я не видела в Симеше, да и на полу, кажется, лежал какой-никакой ковер.
Осторожно повернувшись, чувствуя, что спина все еще ноет, но уже не так сильно, я медленно потянулась. Кажется, с меня сняли ботинки, хотя этого я не запомнила. Не мог ведь это быть Эльяз? Я слышала, как он вышел в коридор.
– Ву-у-у, – тихий звук вырвался из горла сам собой, когда я вскинула руки, потягиваясь на постели. Становилось легче, словно с этим звуком боль покидала тело. А потом я едва не заорала. Замерев, едва дыша, я смотрела в угол, где клубился сизый туман.
Все бы ничего, я видала немало призраков, пока училась у Накилуон. Бывало, наставница отправляла нас в заповедный лес с ночевкой на сбор ягод, только для того, чтобы мы не боялись духов. Но это было другое.
В дальней части комнаты из клубов дыма вдруг вывалилась синюшная, полупрозрачная рука. Затем, словно камни для детских игр, выкатились, жутко вращаясь, глаза. А потом шлепнулось что-то, весьма похожее на большую лягушку. И тут уж я не выдержала. Страх пропал, настолько все это смотрелось нелепо, и мне уже было даже интересно, что придумает этот призрак дальше, но, кажется, вырвавшийся смех нарушил его планы.
Я зажимала рот рукой, лежа на кровати, но все равно не могла сдержать хихиканье. Особенно когда из туманного облака покатилась голова. Опять с глазами. И глядели
на меня они как-то весьма строго.– Простите, уважаемый, – я кое-как справилась со смехом, хотя все еще продолжала улыбаться, – но, мне кажется, вы несколько ошиблись в подсчетах.
Брови на бледном лице сошлись, рот распахнулся и из него исторглось громкое «У-у-у-у!», от которого, кажется, должно было замереть мое сердце, но стало только смешнее.
Осторожно сев на постели, не делая резких движений, я внимательно посмотрела на раскиданные части тела на полу и внесла предложение:
– Вот если бы сейчас у вас изо рта повалил рой мух или пчел – это было бы куда внушительнее, мне кажется.
Рот призрака захлопнулся с громким стуком зубов. Теперь на меня смотрели с обидой. Видимо, поняв, что представление не удалось, рука поползла в сторону мглы, все еще клубящейся в углу. У головы же задрожали губы, вызывая во мне неожиданное чувство вины.
– Ну, погодите же. Что вы сразу так расстроились? Давайте придумаем что-то, более соответствующее вашему статусу, – я сама не понимала, зачем оно мне, но обижать бесплотную сущность казалось вовсе не допустимым. Тем более, из нас двоих действительно опасной была только я. Призрак такого порядка ничего не мог сделать ведьме, кроме как напугать. И то, видно, не слишком удачно.
Мне досталось только тихое «Пф», явно от разочаровавшегося в посмертии духа и облако, вместе со всеми конечностями, просто растаяло. Но ощущение чужого присутствия все же сохранялось, так что, устроившись поудобнее, я стала ждать, что будет дальше.
Прошло совсем немного времени, как раздался стук. Я бы предположила, что стучат в дверь, но в звуке все равно присутствовали глухие подвальные отзвуки, которые мне довольно просто было различить. Постаравшись согнать с лица улыбку, я чинно сложила руки на коленях поверх покрывала и произнесла:
– Войдите.
В подтверждение догадки, в комнату, не открывая дверь, вплыл призрак. Весьма красивый с виду мужчина, лет сорока, в старинном кафтане и со множеством знаков отличия на груди.
– Надеюсь, вы отдохнули, госпожа Корнелия, – чинно и официально, словно мы на каком-то балу, склонил голову призрак. Мне показалось, что ему все еще немного неловко из-за первого впечатления. Конечно, испуганный визг был бы куда уместнее, чем советы по поводу того, как лучше пугать гостей. И все же, это не отменяло учтивости.
– Благодарю, мне значительно лучше, – я попыталась поправить растрепавшиеся волосы, чтобы выглядеть не столь потрепанной рядом с таким представительным, пусть и не живым, мужчиной.
– Эльяз отправил меня дождаться вашего пробуждения и проводить к ужину. Если вы достаточно хорошо себя чувствуете. Если же нет, вам могут принести еду сюда. Или я могу позвать хозяина, он поможет спуститься.
– Спасибо. В этом нет необходимости. Я могу спуститься сама, если вы покажете дорогу.
– Непременно, – призрак поклонился, а я поискала глазами свои ботинки.
– Надеюсь, вы представитесь? – пока я разбиралась со шнуровкой, нужно было чем-то разбавить тишину. В ней чувствовалось напряжение. Кажется, мой провожатый все еще переживал из-за неудавшейся попытки.