Голова с дыркой

– Нет, я ехал в последней повозке. Успели свернуть, дали полную скорость. Ехали, не разбирая дороги, заехали в какую-то дикую глушь, долго плутали, завязли в болоте, еле выбрались... Ну же, освободи меня!

– Подожди, - третий особист осадил дёрганья Анатолия движением ладони. Взял один стул, поставил спинкой к Анатолию и сел верхом.

Первый следователь расположился за столом и разложил бумаги.

"Во, - мелькнуло у Анатолия, - ещё ни слова не сказал, а протокол уже готов!"

– Расскажи-ка лучше, - произнёс Кек-шнах, - как получилось, что у тебя не оказалось краниально-коммуникационного отверстия? Или ты его никогда не имел?

– Да ты что?
– возмутился Анатолий, решив сыграть дурачка и обращаясь ко второму следователю.
– Вспомни подвалы Блехшерка! Какая у меня тогда была каска! Блеск!

Но Аркс-сах молчал. Вместо него говорил Кек-шнах.

– Помню-помню, - задумчиво произнёс особист.
– Ты ещё рассказывал, будто профессор снабдил тебя новым мозговым концентратом...

– Вот именно!
– обрадовался Анатолий.
– В профессоре-то всё и дело! Он мне зарастил кран... краниально-коммуникационное отверстие, - с трудом вспомнил он. Долговременная память ещё не включилась. А с кратковременной у него имелись проблемы.

– Так-так-так, - покивал следователь.
– А потом?

– А потом ворвались налётчики... то есть диверсанты. Четверо. Один высокий, волосы чёрные, уши прижаты. Второй - здоровенный бугай. Ещё двоих не запомнил, они какие-то невзрачные совсем.

– Та-ак, - заинтересовался Кек-шнах.
– И что же происходило дальше?

– Дальше... они из профессора мозги выкачали, в контейнер. А потом стрельба началась. Я выскочил через окно. Мне надо было выполнять своё задание, - пояснил Анатолий.
– И я его выполнил. Я обнаружил... Водилу.

Кто знает, почему вдруг у Анатолия вырвалось имя? Наверное, постоянно думал о нём. Потому что других "бездырчатых", кроме Водилы и его людей, не встречал. Если не считать бомжонка, конечно. Но в отношении него у Анатолия вновь возникли сомнения: не был ли привоз в полицейский участок желанием прикрыть бомжонка? Вот Анатолий на деда-налоговика и подумал.

– Что-о?
– следователь подпрыгнул с места.
– Откуда?

– У меня свои источники!
– произнёс Анатолий, радуясь тому, что удалось произвести на следователя впечатление. Он даже постарался гордо выпрямиться в кресле. Собственно, он и сидел, выпрямившись - пристёгнутым к креслу иначе не посидишь. Но смог выпрямиться ещё сильнее.

– Да-а...
– следователь побарабанил пальцами по спинке стула.
– Ну, хорошо. А теперь, пожалуйста, с самого начала - и всю правду. Нечего нам лапшу на уши вешать. Расскажи подробно, что происходило, и где ты находился до того момента, как мы с тобой увиделись в подвале у Блехшерка. Как отрывал занавеску с окна, можешь не рассказывать.

Удар оказался хорошим. Но Анатолий постарался сделать вид, что удар достался не ему. И попробовал возмутиться:

– Аркс-сах, да ты что? Ты же меня знаешь! Ты сам сказал, что видел меня у профессора. И я у него бывал! Часто! Несколько раз!

Анатолий осёкся, поймав взгляд следователя.

– Да-а, - с горечью произнёс Аркс-сах.
– У Блехшерка ты мог попытаться меня обмануть. Правда, я не понимал, зачем ты нацепил занавеску вместо плаща, но мало ли? В своей практике мне приходилось проделывать и не такое. Меня смутили твои слова о концентрировании мозгов...

Анатолий лихорадочно прогонял через память подробности его встречи с особистами у Блехшерка. Кажется, о концентрировании мозгов он не говорил ни слова. Это сам Аркс-сах говорил. Для чего? Для чего он говорил тогда и для чего повторяет сейчас? Новая ловушка? Да сколько же он их собирается строить? И... для чего?

Аркс-сах продолжал:

– Профессор только-только начал заикаться об этом. Но... мы хорошо изучили старого лиса. Кое у кого из руководства возник вопрос: а не ведёт ли он двойную игру?

– Ну и как?
– заинтересованно спросил Анатолий. Детективы он обожал.
– Ведёт?

Следователь не обратил на его слова никого внимания, продолжая какую-то свою линию:

– Он, бывало, сначала делал что-то, а уж потом заводил разговор, что, мол, неплохо попытаться сделать то-то и то-то. Потому и не хотел работать под нашим контролем, всё свободы требовал. Вот и дотребовался.

– А чего же ваши охранники лопухнулись?
– разозлённый, спросил Анатолий.
– Сам говорил, что сидел в засаде. Что ж ты?

– Я там давно не сижу, - поморщился особист.
– Я...

Кек-шнах прервал его движением руки:

– С охранниками мы разберёмся. А теперь давай о тебе. Даю окончательно последний шанс: рассказывай, где находится основная база заговорщиков?

– Как-кая база?
– заикаясь, переспросил Анатолий.

К такому повороту событий он не приготовился. Нет, он собирался рассказать всю правду о себе, ничего не утаивая. Но лишь то, что знал сам. А его вдруг начали спрашивать непонятно о чём. Клеят связь с заговорщиками, приплели какую-то базу. Так, глядишь, и вообще во враги Императора запишут. А это ни к чему: на того вся надежда.

– Собственно говоря, в ваших рассказах нет особой необходимости, - снова перейдя на "вы", задумчиво произнёс Кек-шнах.
– Как вы, вероятно, успели убедиться, - он широким жестом обвёл комнату и не менее широко улыбнулся, отдельно указывая на дыбу, сверло и душевую головку, - у нас имеются средства получить нужную нам информацию и помимо вашей воли... Но мне интересно послушать, что именно вы скажете. Обычно закрытоголовые - тупые и злобные твари, только на то и способные, что царапаться и кусаться.

– Нет, - остановил он начавшееся возмущение Анатолия, - среди них попадаются и более-менее разумные создания. И вот это-то и есть самое интересное! Хотя, повторюсь, в ваших рассказах нет особой необходимости...

И голос его стал чрезвычайно жёстким:

– Мы просто сверлим дырку в черепе, восстанавливая таким образом ошибку природы. Затем промываем дезинфицирующим раствором, переваливаем - или перекачиваем, у кого как получится - мозги подследственного в голову следователя... И всё, что знал первый, становится автоматически известным и второму. Как видите, легко и просто!