Голубой бриллиант (Сборник)

не послушалась и по-прежнему ластилась к Тане.

– Амур, - нежно молвила Таня и дотронулась рукой до

головы собаки. Девушка стрельнула в Таню быстрым

взглядом, на губах ее промелькнула тень улыбки. Взгляды их

встретились: вопросительно пристальный девушки и чарующий

Тани.
– Мы с ним знакомы, - теплым голосом объяснила Таня и

чтоб окончательно убедиться, спросила: - Это Амур, да?

– Да, Амур.
– Девушка смотрела на Таню изучающе.
– Вы

из нашего дома?

– Нет. Мы познакомились с Амуром вчера, случайно,

здесь, в парке, - все так же мило улыбаясь, отвечала Таня, как

бы желая задержать эту симпатичную девушку с большими

синими глазами и огромной охапкой каштановых волос.

Оценивающий взгляд девушки излучал откровенное

изумление, она не спешила уходить и проговорила дружески:

– Вчера папа с ним гулял, а сегодня он уехал на дачу и

оставил Амура на мое попечение.

– Значит, вы дочь Константина Харитоновича?
– Девушка

кивнула.
– А как ваше имя?
– поинтересовалась Таня.

– Меня зовут Оля. А вас?

– Татьяна Васильевна.

– А-а, папа говорил, что вы с Амуром подружились. Он у

нас скучает по маме, - сказала она и осеклась, уголки рта ее

опустились, а слегка смущенный взгляд она отвела в сторону.

Таня не обратила на это внимания и ласково спросила:

– А вы тоже скучаете?
– Теперь они медленно шли по

аллее бок о бок. Оля нахмурилась, тонкое лицо вдруг стало

строгим, и Таня сразу поняла неделикатность своего вопроса и

потому, не ожидая ответа, спросила совсем о другом:

– Вы школьница или студентка?

– Второго курса МГУ, - весело и непринужденно ответила

Оля. У нее приятный голос и открытое детское лицо. Держится

она легко и свободно. Оля не знала, что Татьяна Васильевна

только вчера встретилась с се отцом, она почему-то думала,

340

что они старые знакомые, и поэтому держалась с ней

достаточно откровенно, чему способствовало и то, что Таня с

первого взгляда вызвала симпатию сердечной теплотой и

лаской, какой-то неизъяснимой прелестью своих глаз,

излучающих нежность и теплоту. Скоро они разговаривали

словно давние знакомые. Оля принадлежала к числу молодых

людей, совершенно чуждых замкнутости и подозрительности,

людей, которых мать-природа наделила открытой, доверчивой

душой. От Оли Таня узнала, что ее младший брат - школьник-

десятиклассник погиб третьего октября в Останкино возле

телецентра во время кровавого побоища, устроенного

американскими лакеями. Именно так она и сказала:

"американскими лакеями".

– Колонны людей с красными знаменами шли по нашей

улице, по Королева, к телецентру. Коля в это время гулял с

ребятами во дворе, ну они и пошли вместе со всеми, -

рассказывала она.
– Просто интересно было. Я в это время

находилась дома, занималась и тоже хотела пойти

посмотреть, но мама меня не пустила. Она как чувствовала. А

то и я могла попасть под пули. Мы с мамой из окна видели, как

летели огоньки пуль. Там много людей полегло... И наш Коля.

Мы все очень переживали смерть Коли. Мы его очень любили.

Он был отличником в школе. Мама не могла этого перенести,

она заболела, начала поговаривать об отъезде вообще из

России. В смерти Коли винила папу. А при чем тут папа, он

совсем не виноват. Мама у нас была, как вам сказать, ну не то

что демократка, но и не одобряла все антиправительственные

демонстрации, хотя и правительству не сочувствовала. Она

была далека от политики. По этим делам они с папой часто

спорили.

– А она работала, ваша мама?

– Да, она преподавала английский язык и институте, а

потом, когда началась эта перестройка, пошла работать

переводчицей в иностранную фирму. Она требовала от папы,

чтоб он поменял свою работу, ей не нравилось, что он судья.

– А почему?

– Она боялась. Преступники угрожали папе. Вы же

знаете: они заложников берут. Она больше за меня и за себя

боялась.

В парке было все невыносимо прекрасно, воздух, густо

напитанный ароматом цветов, молодой листвы и трав, пьянил

и возбуждал высокие порывы души. Под кронами деревьев

пенсионеры играли в шахматы и домино. Звучные голоса

341

дроздов и зябликов раздавались со всех сторон. Соловей

почему-то молчал, должно быть ночной певец берег голос до

своего часа. Оля шла легкой твердой походкой, но без особой

грации, ослепительная улыбка играла на розовощеком юном

лице. Тане все нравилось в этой девушке - и открытая душа, и

сердечный тон, и низкий, звучный голос, и этот отрывистый

говор. Оля больше говорила, чем слушала, из деликатности не

донимала Таню вопросами, лишь спросила о ее профессии.

– Врач-терапевт, - коротко, но любезно ответила Таня и

прибавила: - Если потребуется, милости прошу. - И назвала

номер своего телефона.

На третий день после отбытия Евгения в командировку

как-то вечером Тане на квартиру позвонил англичанин -

бывший партнер Соколова по бизнесу, сообщил, что он только

что прилетел в Москву из Лондона и что ему нужно срочно

встретиться с господином Соколовым. Он звонил ему в офис,

но там ответили, что Соколов в отъезде, а так как дело важное

и срочное, то он хотел бы встретиться с госпожой Татьяной.

Остановился он в гостинице "Метрополь". Таня однажды

встречалась с этим человеком, их тогда познакомил Евгений, и