Голубой бриллиант (Сборник)

состояние отчаяния оттеснило страх, который преследовал ее

в последние дни. Ей казалось, что с потерей сына она

потеряла смысл своего существования: Евгения она начисто

вычеркнула из своей жизни. Она не станет с ним

разговаривать, выслушивать его лживые объяснения. О, как

язвила, унижала ее ложь!

Василий Иванович приехал примерно через час. При нем

она разрыдалась, пытаясь сквозь рыдания произнести какие-

то слова: внучек, любимец дедушки, его надежда... Лицо ее

344

побледнело и осунулось, она была в полном изнеможении. На

отца смотрела безучастно, лишь только судорожно

всхлипывала.

Василию Ивановичу шел семьдесят второй год, но он для

своего возраста выглядел молодцом. Высокий, с седой

шевелюрой и такими же седыми усами на румяном лице,

ровный и вежливый со всеми, он еще не отказался от давней

привычки следить за своей спортивной формой и ежедневно

занимался физзарядкой. По натуре он был молчалив,

уравновешен, тверд в своих убеждениях, со своими близкими и

друзьями внимателен и заботлив. Большие, темные, как и у

дочери, глаза его всегда лучились добротой. Человек сильного

характера, он умел владеть собой даже в самые роковые

минуты. Конечно же, он не мог найти утешительных слов, но

он все же сумел убедить дочь взять себя в руки и найти способ

связаться с Евгением, который, по словам Тани, находится в

Испании со своей любовницей. Ни Василий Иванович, ни Таня

не знали, зачем именно надо было связаться, да еще срочно, с

Евгением, - лишь ради того, чтоб он неделей раньше, чем

прибудет в Лондон, узнал о гибели сына? Но Таня почему-то

ухватилась за эту мысль и позвонила домой секретарю

Евгения и спросила, не оставил ли он адреса, по которому

можно связаться в случае чрезвычайных обстоятельств.

Наташа отвечала не очень любезно и с язвительным намеком

сообщила то, о чем она узнала от Ярового.

– Испанского адреса Евгений Захарович не счел нужным

оставить, - ответила она и полюбопытствовала: - А что-нибудь

случилось?

– Случилась беда, непоправимое горе, - ответила Таня,

сдерживая рыдания, и положила трубку.

И не отдавая себе отчета, она тут же позвонила Яровому

с тем же вопросом. Но в отличие от разговора с Наташей

Анатолию Натановичу она сообщила о гибели сына. Яровой

принес свои соболезнования, но помочь ничем не мог,

поскольку и он не знал, где и как можно отыскать в Испании (а

может в Италии или Франции?) русского путешественника.

С отцом они проговорили до полуночи. Василий

Иванович сокрушался:

– Эх, Евгений, не послушался нас...

– Не напоминай его имя, папа, с ним все покончено. Раз

и навсегда.

Отец не стал вмешиваться в эти дела, мол, разберутся.

Он лишь посоветовал:

345

– Тебе бы надо на несколько дней взять отпуск. За свой

счет или в счет очередного. Ты же не была в этом году?

– Да, я возьму отпуск. Очередной, - согласилась Таня.

– А завтра давай-ка поедем на дачу. Там сейчас славно.

На природе оно... знаешь... Природа - она и тело и душу

исцеляет, - предложил Василий Иванович.

Василий Иванович остался ночевать. Для отца и дочери

это была бессонная ночь, протекавшая в мучительно

тревожной дреме с кошмарными сновидениями. Тане снился

Егор не тем, каким она видела его перед отъездом в Англию, а

малым ребенком, еще дошкольником, ласковым и озорным.

Уже под самое утро в полудреме ей приснилась огромная

толпа возле подъезда их дома, агрессивная, ожесточенная.

Они угрожающе размахивали разными предметами в сторону

их окон и кричали: "Жулик, негодяй, вор, верни наши деньги!"

Она не сразу сообразила, что все это значило, но потом

поняла, что это все вкладчики "Пресс-банка" и угрозы их

адресованы Евгению. Она вышла на балкон, чтоб сказать

людям, что Евгения нет дома, что он уехал в дальнее

зарубежье, но толпа еще сильней разъярилась и грозила ее

убить, если она не вернет деньги. Она не знала, не имела

понятия, что может сделать, и просыпалась в холодном поту.

Утром она позвонила шоферу и попросила его отвезти ее

и Василия Ивановича на дачу. Шофер по ее опухшим от слез

глазам понял, что с хозяйкой что-то неладное, но из

деликатности не стал задавать лишних вопросов, но указал,

что он у них работает только до возвращения Евгения

Захаровича, а потом уйдет. Место он себе уже подыскал, пусть

с меньшим заработком, зато безопасное, безо всякой степени

риска. Таня на это никак не отозвалась, а Василий Иванович,

хотя и догадывался, что имел в виду шофер, все же спросил:

– Саша, а о какой степени риска ты говоришь?

– О самой обыкновенной, Василий Иванович: я не хочу

быть пристреленным случайно, за компанию.

– Да, конечно, - понимающе обронил отставной

полковник.

Когда приехали на место, Таня сказала шоферу:

– Пока не уезжайте, Саша, отдыхайте на природе:

возможно к вечеру уедем в Москву.

– Зачем в Москву? - удивился Василий Иванович. -

Поживи тут несколько дней.

– Нет, папа, а вдруг Евгений...
– Она осеклась, печально

взглянув на отца.

346

– Но у него же есть ключи от квартиры, - напомнил

Василий Иванович. Ему не хотелось оставлять дочь одну в

таком состоянии, в то же время он понимал ее и считал

бесполезным уговаривать. Авось к вечеру передумает и

останется.

Дача у Василия Ивановича добротная, деревянный сруб