Голубя тебе на грудь

Кеане буравил собеседницу взглядом и уходить не торопился.

– Слушай, - проникновенно шепнула та, проверяя, на месте ли еще Норабелл.
– Половина выручки - твоя. Договорились? От тебя всего-то и требуется, что с ней поговорить да поулыбаться...

Риелей осеклась, сообразив, что ни разу не видела спутника улыбающимся. Решила, что такие мелочи ее не остановят.

– Всё. Иди давай!
– сердито развернула мужчину за плечи и попыталась вытолкать его из-за укрытия.
– Я не собираюсь по твоей милости лишаться честно заработанного! Если она потребует деньги назад, то расплачиваться будешь ты!

– Значит, половина моя, - Кеане взвесил эту мысль, не обращая внимания на настойчивые попытки сдвинуть его с места.

– Твоя-твоя!
– заверила его Риелей.

Мужчина пожал плечами и нехотя побрел к начинающей терять терпение девушке.

Риелей проводила его взглядом. Удовлетворенно кивнула. Услышала за спиной робкое покашливание. Обернулась.

– Скажите, пожалуйста, а этот молодой человек вам кем приходится?

Лицо девушки озарилось улыбкой, излучающей открытость к предложениям и сотрудничеству.

– Братом! А что?

***

"Подлюга" Шайн бежал. Проклятая сумка оттягивала плечо, заставляя руку неметь, и здорово мешалась. Мужчина краем глаза заметил, как сбоку метнулась какая-то тень. Резко обернулся.

Никого.

Чуть не упал, зацепившись носком за траву. Остановился, чтоб перевести дух. Снова засек какое-то движение. Крутанулся на месте, чтоб оказаться к врагу лицом, параллельно активируя окимму.

И снова никого.

Беглец настороженно сканировал взглядом местность, крепче сжимая в руке рукоять кривого кинжала. Кусты, кусты, кусты, деревья, пень, снова кусты, кусты. Почти полную тишину нарушало лишь его хриплое дыхание, да едва слышное потрескивание ветки под ногой.

– Прячется. Салумий выродок, - подумал Шайн, напряженно прислушиваясь.

Закусил губу.

За спиной послышался шорох. Мужчина резко развернулся и рассек клинком воздух.

Пусто.

По виску "Подлюги" ползла предательская капля пота. Раздались звуки шагов. Разбойник снова испуганно огляделся, никого не увидел и, посомневавшись лишь мгновение, сорвался с места и побежал.

***

Караван ехал дальше. Риелей висла у Кеане на шее, старательно изображая капризную, ревнивую, помешанную на брате сестренку, согласную выпустить его из объятий лишь за умеренную плату. Тот сидел, флегматичный и равнодушный ко всему происходящему, и дремал, сложив руки на груди. В кармане у девушки уже лежало двенадцать серебряных, и останавливаться на достигнутом она не собиралась.

***

Лаес Даген читал прошение графа Керланда о включении его в список претендентов на получение окиммы. Он довольно быстро вникал в специфику дел "Мирлы" и уже неплохо освоился.

– И много среди высшего дворянства носителей?
– обратился он к наставнику.

– Нет, - отозвался тот, попивая чай.
– Вельможи, получившие окимму, чаще всего вооружают телохранителей. Им самим она обычно без надобности. Разве что для антуражу, покрасоваться. Пыль в глаза пустить. Но закрепляется она всё равно за ними. И ответственность за всё происходящее тоже несут они, независимо от того, кого назначили носителем.

Старик откинулся на стуле, наслаждаясь покоем и бездельем.

– Печать на прошение шлепни, - велел он новенькому.
– Она у меня на столе лежит.

Готовясь в любой момент прийти на помощь или осчастливить советом, пристально наблюдал за тем, как тот ищет штемпель.

– Скажите, - Лаес поставил на лист аккуратный оттиск.
– А отобрать окимму за какие-нибудь нарушения можно?

– Нет, - Пирс Блэйз покачал головой с видом умудренного жизнью человека.
– Разве что убив носителя или отрубив ему руку. Они не извлекаются и не передаются. Существуют лишь до тех пор, пока жив тот, кому они внедрены. С его смертью - исчезают.

– Это не очень-то удобно, - протянул молодой коллега.

Наставник равнодушно пожал плечами. Лично его не касалось, а потому полностью устраивало.

***

Довольная собой и жизнью Риелей чахла над златом. Ей неплохо заплатили за то, чтоб следующую часть пути она провела отдельно от "брата" и ехала в другой повозке - девушка активно пресекала все поползновения спутниц вступить с ним в контакт, если таковые не подкреплялись материальными подношениями, вклинивалась в разговоры и была просто невыносима. Особенно расщедрилась сестра хозяина каравана - пышная дама в летах, одинокая, но не оставляющая надежд перестать таковой быть.

Риелей убрала деньги подальше, опасаясь, как бы на них кто не позарился. Их уже вполне хватало на оплату проезда да Фаррина на одного человека. Если б удалось заставить Кеане вести себя дружелюбней и хотя бы изредка улыбаться, девушка была уверена, смогли бы набрать на дорогу им обоим. Однако тот сидел с постной миной и таким видом, будто оказывал великое одолжение тем, что не гонит активно знакомящихся с ним попутчиц и изредка им что-то односложно отвечает.

– С поганой овцы хоть шерсти клок, - подумала Риелей, мрачно наблюдая за тем, как чуть в отдалении сестра караванщика активно домогалась ее спутника.

На следующей остановке тот выглядел немного потрепанным и даже еще более отстраненным и равнодушным, чем обычно.

– Ну, тебя еще не изнасиловали?
– бодро вопросила его девушка.

Кеане ответил ей долгим взглядом.

– Нет, - сказал он, наконец.
– Зато теперь у меня есть идеи на целый параграф. И я даже продумал текст. Очень подробно.

Риелей, как раз собиравшаяся тупо пошутить, закрыла рот и невинно поморгала. Подумала, что стоило вплотную заняться вопросом создания положительного образа себя в глазах спутника, если она не хотела выглядеть чудовищем в его работе. Расплылась в радушной улыбке.

– Кеане, ты, наверное, голоден?
– изобразила заботу.

– Нет. Скорее перекормлен.

– Вот как, - девушка почувствовала легкое раздражение.- А я хотела тебя чем-нибудь угостить.

– Спасибо, не надо. Меня уже угостили. И не единожды, - в голосе мужчины прозвучало уныние.
– Где мы сейчас?

Риелей взмахнула рукой, указывая на крыши домов, видневшиеся невдалеке.

– Деревня!
– провозгласила она.