Голубя тебе на грудь

– Ты же уже видел, - зевнул Айрел.

Умом он понимал, что обязан знать, на что способно его оружие, однако предпочел бы это выяснить как-нибудь в другой раз, желательно днем. Пришлось напомнить себе, что подобный такой шанс может выпасть нескоро, а вот сон еще удастся наверстать.

Салум стоял неподвижно и давил собеседника тяжелым взглядом, не собираясь комментировать его последнее высказывание.

– Ну?
– с нажимом проговорил он спустя несколько секунд, не сводя с музыканта требовательных глаз.

Тот с вздохом активировал окимму. Черная лютня послушно возникла, приятно оттянув своим весом ладонь. Певец устроил ее в руках, осторожно провел пальцами вдоль струн, ощупал гриф, полюбовался игрой лунного света на полированном корпусе. Заметив, что оружейник стал каким-то недобрым, решил прекратить действовать ему на нервы.

– Ты уверен, хочешь держать это в руках?
– будничным тоном поинтересовался бард у нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу собеседника.

Немного подумав, Кеане прислонил стекло к стволу ближайшего дерева и отбежал в сторону. Замер. Айрел снисходительно на него глянул, картинно откашлялся, принял одухотворенный вид, занес руку и в драматичном жесте опустил ее на струны. В воздухе повисло чистое протяжное "до". Спустя секунду взвился рой острых брызг. Мужчины рефлекторно отшатнулись и зажмурились. Музыкант осторожно приподнял одно веко и осмотрелся.

– Ну вот. Нагляделся?
– покосился он на оружейника.

По лицу последнего медленно расползалась улыбка. Салум обратил на спутника горящие восторгом глаза, развернулся и побежал за следующим листом стекла - чтоб не перебить их все разом, от "склада" отошли подальше.

– Как мало человеку для счастья надо, - подумал Айрел, провожая взглядом непривычно оживленного оружейника.

Кеане вернулся, принеся в том числе и небольшое полешко.

– Теперь выясним радиус действия, - объявил он, удобней ухватывая впивавшуюся ему в ладонь стеклянную пластину.
– Когда махну рукой, начинай играть.

Ушел к едва различимому в темноте пню. Музыкант вздохнул, окончательно смиряясь с тем, что, похоже, до утра они с этим делом не закончат, и принялся отстраненно подкручивать колки в ожидании, когда его спутник дойдет до своего места. Где-то неподалеку стрекотал одинокий кузнечик, со стороны деревни доносился глухой собачий лай. Ветер холодил стриженую голову, забирался под рубаху и гонял по коже стайки мелких мурашек. Босые ноги уже начинали неметь на стылой земле. Мужчина пошевелил пальцами, чтоб немного согреться и разогнать кровь. Посмотрел вслед Кеане, проверяя, добрался тот, куда хотел, или еще нет. Темный силуэт остановился, наклонился, снова выпрямился, отошел на несколько шагов в сторону и взмахнул рукой. Айрел дернул первую попавшуюся струну. Взрыва не последовало. Салум присел на корточки возле прислоненного к пню стекла и принялся его разглядывать. Заинтересовавшись, музыкант тоже подошел посмотреть. Вся поверхность пластины была покрыта сетью трещин.

– Ты запомнил, где стоял?
– оружейник, похоже, не одобрил проявления носителем любопытства.

– Ага, - рассеяно отозвался музыкант.

Кеане ткнул стекло пальцем. То рассыпалось на куски.

– Попробую отойти еще дальше, - задумчиво протянул он, поднимаясь на ноги.
– Возвращайся на место, - пошел за новым "смертником".

На третий раз пластина совершенно не пострадала - оружейник встал слишком далеко. Того это, похоже, лишь воодушевило еще больше. Айрел, позевывая, сонно наблюдал за тем, как салум перемещал стекло всё ближе и ближе к нему, подпирая его своим полешком, и послушно дергал струны на каждый взмах его руки. Вдруг при очередном осмотре подопытного на наличие повреждений, Кеане оживился, развернулся и пошел в сторону барда, считая шаги.

– Шестьдесят три!
– провозгласил он, подходя к нему вплотную.

– Что? Оно всё-таки потрескалось?
– снова зевнул бард.

– Что значит "всё-таки"?
– мрачно поглядел на него собеседник.
– Но да, действовать окимма начинает с шестидесяти трех шагов от тебя. Хоть и слабо - появилась тонкая трещина. Добей эту пластину и я схожу за новой - определим, на каком расстоянии повреждения становятся ощутимыми.

Айрел, не двигаясь с места, принялся нехотя наигрывать мелодию, которую они разбирали с Рафферти. Кеане, видимо, рассчитывавший, что тот подойдет ближе и эффектно ее взорвет, казался немного раздраженным. Спустя пару куплетов послышался тихий звон. Осколки опали на землю.

– Думаю, потенциально смертельными они могут быть внутри всего радиуса действия, - вздохнул музыкант, останавливая струны ладонью.
– Просто где-то им надо больше времени, где-то меньше.

– Сейчас выясним, на каком расстоянии последствия наступают быстрее всего, - упрямо заявил оружейник.
– С одного звука, - развернулся и ушел за новым стеклом.

Бард решил не спорить.

Определили, что взрываться "смертники" начинали на тридцать пятом шаге. Кеане с жалостью смотрел на стопочку неизрасходованных пластин - ему в голову не приходило, что еще можно было узнать с их помощью.

– Мне вот интересно, все ноты действуют одинаково, или есть какая-то разница?
– проговорил Айрел, размышляя вслух.

Заметив разом вспыхнувший взгляд оружейника, очень пожалел о том, что не догадался промолчать.

Утро далось ему тяжело. Мужчина сидел за столом, клевал носом и из последних сил боролся с желанием улечься прямо тут. В этот момент он искренне, всей душой ненавидел салума. Миска ароматной горячей каши немного отвлекала от сознания степени своего недосыпа и с горем пополам удерживала в мире яви. Кеане тоже выглядел помятым и не очень бодрым даже по своим меркам, но держался на порядок лучше. Триша с удивлением смотрела на еле живого спутника, слабо ковырявшегося ложкой в завтраке. Насколько она помнила, спать они ложились одновременно, а вот проснулась девушка куда раньше, чтоб успеть приготовить поесть - хозяин дома разрешил ей воспользоваться печкой и продуктами, при условии, что его тоже накормят.

– У тебя что, бессонница была?
– поинтересовалась она, гадая, как при этом можно было настолько не выспаться.

Айрел буркнул что-то неразборчивое и недружелюбное, мрачно покосившись на сидевшего рядом оружейника. Рафферти торопливо доедал свою кашу, надеясь успеть немного позаниматься до отъезда - Гединор, в котором их с бардом пути должны были разойтись, находился всего в трех днях пути. Гостеприимный хозяин дома к столу еще не садился - ушел по делам куда-то в деревню.

– Нет, вы представляете?!
– воскликнул он, с грохотом распахивая скрипучую дверь и возникая на пороге.

Путники дружно вздрогнули от неожиданности. Даже бард немного проснулся.

– Мне сейчас соседка сказала, что на стройке ночью ерунда какая-то творилась, - мужчина прямо в сапогах целеустремленно прошагал к столу, плюхнулся на скамью и подвинул к себе ближайшую миску.
– Якобы по утру сторожей нашли без сознания. Пришли рабочие из своего лагеря, а те лежат кружком, раскинув руки. Лица сажей измазаны, а на закрытых глазах по мелкой монетке.