Голубя тебе на грудь

Фаер Калле хотел было сказать, что пришел посоветоваться по этому поводу, но, подумав, закрыл рот. В конце концов, он - глава общины и в состояние принять решение самостоятельно, ни перед кем не отчитываясь.

– Вышлю за всеми тремя людей. По двое на каждого, - проговорил он, твердо глядя в незрячие глаза.

– Хорошо, и что же будет, когда ребят доставят сюда и мы определим, кто из них это сделал?
– по выражению лица Уилларда Хайга было сложно понять его мысли.

– Он понесет заслуженную кару, - мужчина не раздумывал над ответом.

– Вы вот так легко отправите одного из своих подчиненных на смерть?

– Я сделаю то, что должен.

– Фаер, мальчик мой, - гавен выпрямился в кресле.
– Вы же рен. Предполагается, что вы должны заботиться об общине, оберегать каждого из его членов. Я же вижу лишь то, как вы стараетесь угодить королю. Мне это не нравится.

– Именно потому, что я отвечаю за всех, мне приходится порой жертвовать единицами, - мужчина нахмурил брови - старик впервые высказал ему в лицо свое истинное к нему отношение.
– Это неизбежно.

– Бросьте, - слепец презрительно усмехнулся.
– Это просто слова. Не ищите в них себе оправдания.

– Вам хорошо говорить, Уиллард Хайг, - огрызнулся Фаер Калле - что ж, он тоже не обязан всегда притворяться вежливым.
– Всё, что от вас требуется, это улыбаться каждому, говорить ободряющие слова и выслушивать жалобы. Никто от вас ничего не требует, не предъявляет к вам претензий и не шлет угроз. Вы с чистой совестью можете говорить о заботе, всеобщем благоденствии, гордости салумов, призывах действовать по велению сердца или любой другой возвышенной ерунде, потому что фактически не несете ни за кого ответственности. Ваши слова не имеют явных последствий. Что бы потом ни случилось, вы как бы и не при чем. А вот мне приходится решать реальные вопросы, от которых зависит судьба всех нас. И не всегда удается делать это бескровно.

– Быть может, не "не всегда удается", а "я не пытаюсь"?
– едко уточнил гавен.

Тайте Оледа стоял позади его кресла и пребывал в легком шоке от хода беседы.

– Нет, Уиллард Хайг. Именно "не удается"!
– Фаер Калле расходился всё сильнее и сильнее.
– Если у меня есть возможность прикрыть чьи-либо действия, я ее использую! К примеру, вы думаете, я не знаю, чем вы занимаетесь в своих покоях?! Думаете, мне не известно, что не так давно ваши люди избавились от трупа?! Однако это мое знание хоть как-то отразилось на вас?! Если б я, как вы изволили выразиться, жаждал лишь угодить Его Величеству, тогда почему в "Мирле" до сих пор не читают мое донесение о ваших экспериментах?! Думаю, там бы с интересом ознакомились, как гавен проводит в свободное время!
– мужчина, глядя на восседавшего перед ним старика с нескрываемой злостью, замолчал, чтоб перевести дух.

Тайте Оледа против воли недоуменно вскинул бровь - он был уверен, что рен находился в благостном неведении об их деятельности. Вопросительно покосился на замершего Уилларда Хайга. Тот просидел несколько секунд неподвижно. Потом медленно переместился в бок и оперся о подлокотник. Задумчиво провел пальцами по усам. Фаер Калле молчал. Он только что одержал свою первую над гавеном победу и теперь наслаждался моментом. Пауза затягивалась.

– И?
– подал голос старик.
– Как вам мои опыты?

– Если честно, я не понял, в чем именно они заключались, - поколебавшись, признался мужчина.

– Пытаюсь внедрить носителю две окиммы, - будничным тоном сообщил слепец.

Фаер Калле недоуменно моргнул и нахмурился, разом забывая о ссоре.

– Мне казалось, что это невозможно, - вопросительно глянул на Тайте.

Тот пожал плечами и покачал головой с таким видом, будто здесь вообще не при чем.

– До сих пор так и было, - согласился гавен.
– "Носитель, сырье и силы салума". Сложно ввести сюда четвертый элемент. Организм носителя не выдерживает такой нагрузки. Лишь после уничтожения личности второе сырье встает на место.

– Подождите, - рен тряхнул головой, собираясь с мыслями.
– Раз используется два сырья, значит, в процессе участвует еще и второй оружейник. Следовательно, элементов пять.

– Вовсе нет, - Уиллард Хайг казался довольным.
– Я смог разделить свой резерв пополам, так что обе окиммы установлены мной.

Фаер Калле не смог скрыть удивления и восхищения. Тайте Оледа подумал, что слепец бы многое отдал за то, чтоб увидеть его выражение лица в этот момент.

– Да, в процессе мы потеряли носителя, - продолжал старик.
– Но ничто не делается с первой попытки, - гавен в такт слов постукивал ногтями по деревянному набалдашнику подлокотника.
– Для первого раза - более чем неплохо.

Его помощник, надеявшийся, что со смертью подопытной старик закончил свои эксперименты, был неприятно удивлен. Похоже, всё только начиналось. А сырье, естественно, добывать и доставлять в гнездо придется ему. Следующие два года Уиллард Хайг будет копить резерв в минимально необходимом объеме, так что пока можно расслабиться. Возможно, за это время старик еще успеет передумать.

Рен сосредоточенно о чем-то размышлял.

– Я вас очень прошу, - сказал он, наконец.
– Не привлекайте к себе лишнего внимания. Если в "Мирле" что-то заподозрят, я мало чем смогу вам помочь.

– Признателен за заботу, однако не стоит волноваться, - улыбнулся гавен.
– Я использую лишь негодное сырье, которого никто не хватится: бродяги, сироты, нищие. Меня на данном этапе интересует принципиальная возможность установки двух окимм, а не их качество.

– Хорошо, - неуверенно кивнул Фаер Калле.

Постояв, вспоминая, всё ли сказал, мужчина поймал взгляд Тайте и выразительно помахал конвертом.

– Если у вас есть идеи, как помочь тому, кто заварил эту кашу, с удовольствием их послушаю, - сказал он гавену, передавая письмо его подошедшему помощнику.
– Однако не забывайте, что, если "Мирла" посчитает, будто я недостаточно рьяно исполняю ее приказание, проблемы начнутся у всех. Мы оба помним тот случай и, думаю, не хотим его повторения.

Мужчина развернулся и пошел к выходу. Уиллард Хайг задумчиво слушал удаляющиеся шаги, отстраненно теребя край своего широкого рукава.

– Кеане Райнор, - негромко проговорил он, когда его собеседник уже почти добрался до двери.

Фаер Калле остановился и молча оглянулся.

– По моим сведениям это он сделал окимму для барда, - слепец выпустил ткань и сложил руки на коленях.

Рен постоял насколько секунд, благодарно кивнул головой, забывая, что старик не мог видеть этого жеста, и вышел, решив не спрашивать, откуда его собеседнику было об этом известно.