Гомер

герой часто только начинал оказывать огромное влияние после своей смерти. Но все это

совершенно не значит, что почитание героев произошло из культа умерших или из культа

предков. Наоборот, сам культ предков появился в результате реальных подвигов тех или

иных исторических героев и из сознания их великой значимости на протяжении многих

поколений. В этом отношении крупнейший филолог Эрвин Роде, так глубоко развивший

классическую филологию в разных направлениях, жесточайшим образом ошибается,

выводя почитание героев из верования в души умерших.

ж) Позднейший героизм. В заключение необходимо сказать, что определение

эпического героя, как и все определения гомеровского стиля, нельзя понимать

неподвижно, в каком-то окаменевшем или оцепеневшем виде. Гомеровские поэмы, будучи

продуктом эпохи общинно-родового разложения, также и в отношении героизма рисуют

нам весьма пеструю картину. Это весьма поздний эпический героизм, уже содержащий в

себе черты субъективизма, неустойчивости, изнеженности, изысканности и весьма

капризной психологии. Даже о самом главном герое «Илиады» Ахилле нельзя сказать, что

он герой старого и строгого стиля, лишенный всякой внутренней пестроты и капризов.

Наоборот, в течение всей поэмы он только и знает, что капризничает, вредит из-за пустяков

своим же собственным соотечественникам, а в связи со смертью своего друга Патрокла

впадает в совершенное неистовство. Гектор лишен черт такой психологии. Но и он все

время проявляет некоторого рода неуравновешенность, поспешность в своих суждениях,

частое непонимание обстановки и наивность перед лицом грозной опасности. Более

отчетливое суждение по этому вопросу должно быть выработано в тех разделах науки о

Гомере, которые посвящаются характерам героев. Но и при самом общем взгляде, каждый

[174] внимательный читатель Гомера сам приведет массу примеров неустойчивости

героических характеров, их далекости от строгого героизма, бытовыми и отнюдь не

героическими чертами.

Интерес Гомера к маленькому человеку имеет уже мало общего с тем героизмом,

который является у него основным предметом и методом изложения.

13. Природно-телесный и самостоятельно-материальный характер эстетики,

этики и религии в эпосе. Авторы терминологических исследований утверждают, что эта

героическая область отнюдь не отличается у Гомера специфически моральным

характером. То же самое необходимо сказать и о гомеровском героизме в целом. Однако

этот примат природнотелесного над внутренним и духовным встречался нам и при

изложении всех вообще принципов эпоса, начиная с его объективности, антипсихологизма

и т. д. Это требует специального исследования и особенно в тех областях, где

вышеуказанный примат обыкновенно не мыслится на первом плане. Таковы области

эпической эстетики, этики и религии.

а) Эпическая эстетика. О том, что эстетическая область не только у Гомера, но и

вообще в античности весьма тесно связана с чисто «телесными» представлениями, это,

кажется, уже давно установлено и пользуется всеобщим признанием. Все же при научно-

филологическом подходе к предмету здесь нас ожидает масса всякого рода особенностей

эпического стиля, которые отнюдь не всегда пользуются признанием и даже не всегда

достаточно известны.25)

Эта физическая телесность сказывается решительно во всех областях гомеровской

эстетики.

Было бы нецелесообразно здесь говорить о принципах эпического стиля, излагать

гомеровскую эстетику в целом. Но необходимо отметить, что прекрасное у Гомера не

только лишено какого-нибудь изолированного характера, не только трудно отделимо от

представлений о физических вещах вообще, но очень часто прямо связывается с

огромными размерами или с мощно-действующими физическими силами.26)

Афина Паллада – прекрасна, но она так огромна и тяжела, что под ней трещит вся

колесница Диомеда (Ил., V, 837-839). [175]

Арес кричит так громко, как могут кричать только 9 или 10 тысяч человек (859-861).

Сама Афина вместе с Ахиллом тоже кричит так, что неприятельское войско разбегается.

Когда Арес был ранен и упал на землю, он занял 7 десятин земли. Зевс – тоже

«пространногремящий». Летит Гера с быстротою мысли (XV, 79-83). И т. д. В последнее

время на эту сторону эстетики Гомера обратил внимание археолог Г. Шраде, но он не

понимает, что это есть особенность именно эпического строя, как не понимает и того, что

сам эпический стиль есть порождение общинно-родовой формации.

Конечно, гомеровская эстетика огромных размеров и величин, как и все у Гомера, не

стоит на месте, но обнаруживает свое становление. Афина Паллада в «Одиссее» уже не

мыслится такой огромной, как в «Илиаде». Она гораздо ближе к обычным женщинам. Она

«проливает» красоту на Одиссея примерно так же, как пользуются косметическими

средствами. Красота здесь все еще продолжает быть какой-то физической вещью. Но

Гомер здесь уже вполне дошел до понимания красоты вне ее зависимости от больших

физических размеров. Вспомним хотя бы о туалетах Геры, Калипсо или Кирки.

б) Эпическая этика. Примат «телесности», естественности и физического

совершенства весьма отчетливо обнаруживает себя также и в гомеровской этике. Здесь

тоже этическое мало чем отличается от того, что естественно свойственно человеку и что

почти никак не зависит от таких понятий, которые мы теперь считаем по преимуществу

моральными, вроде совести, долга, обязанности, борьбы с чувственными излишествами и