Гончаров и убийца в поезде

– Пусть это будет для тебя маленьким сюрпризом.

– Ты уже успокоился?

– А что мне волноваться?

– Значит, все поймешь и все вспомнишь?

Чем больше я с ним говорил, тем сильнее убеждался, что психом он бывает только при удобных для него обстоятельствах. Группируясь, Витек попытался встать, но тут же, вскрикнув, шлепнулся на задницу

– Помоги хоть на дастархан сесть.

– Нет, не верю я тебе, ножом еще пырнешь. Ползи сам.

– Откуда нож?

– Может, в плавках.

– Очень остроумно, господин Гончаров.

На трех конечностях он поковылял к дастархану, угол которого торчал из-за дома, а когда вскарабкался, я повторил вопрос:

– Будем говорить?

– С парнями бы побазарить. Я позвоню?

– Не надо. Сначала я тебе рассказываю все, что знаю, что видел. Потом рассказываешь ты... Годится?

– Гони баксы.

– Ты что, идиот? Рассуди здраво. Если бы я вас нагрел, был бы у меня резон появляться здесь?

– А черт тебя знает!

– Не тебя, а вас. Ты мне начинаешь надоедать своей невоспитанностью и неуважением к старшим.

– Рассказывай... те!

В общих чертах, не вдаваясь в подробности, я нарисовал ему в хронологической последовательности события, произошедшие со мной. Видимо, он поверил, потому что стал уточнять некоторые детали нашего совместного путешествия. Подробно расспросил об инциденте с блондинкой. Катерина вынесла кофе и бутерброды. Тревожно-изучающе оглядела меня и не торопясь ушла, укачивая на бедрах и плечах то ли свое, то ли мое либидо. Может, наше.

– Ты, козел, рога обломаю!
– Вне себя от злобы Витек крутился в углу дастархана.
– Куда глаза пялишь?

– Успокойся, малыш! Твоя очередь.

– А за воротник не хочешь?

– Оставь себе, может, еще сгодится. Рассказывай, зема.
– Я дружески хлопнул его по разбухшему багровому колену, и он заверещал, как краснокожий на тропе войны.

Тут же на веранде показалась Катерина. Угрожающе раздувая ноздри, она двинулась на меня.

– Все нормально, маман, канай в комнату. Мы тут почирикаем пока.
– Он как-то подозрительно подмигнул ей, и она, словно мгновенно усвоив все, тут же исчезла.

Гончарову, то бишь мне, как я понял, готовили а-та-та по голой попе. Виду я не подал, только уселся поудобнее, чтобы шире был обзор. Так что в поле зрения оказались вход во двор и веранда. Краем глаза я видел Витька. Он находился правее, чуть сзади. В доме громко заработал телевизор. Незаметно открыв кейс, я включил магнитофон, поставив приоткрытый чемоданчик между нами.

– Что рассказывать?
– сам вдруг предложил Витек.

– Все.

– Слушаюсь, товарищ майор!
– И после небольшой паузы: - Мы с Валеркой приторговываем.

– Чем?

– Барахлом.

– Врешь, но пока сойдет. Дальше?

– В этот раз сдали товар в столице. Сумма была приличная. Возвращались домой. Ну а дальше знаете сами.

– Нет, подробнее. Сколько валюты везли?

– Зачем вам?

– Говори. В том же поезде было еще одно ограбление. Как знать, может, что и прояснится.

– В пересчете на "деревянные" больше чем полста "лимонов".

– Сколько ж барахла нужно продать на такую сумму?

Он растерялся, поняв, что допустил оплошность, и, тут же взяв себя в руки, зло отрезал:

– Сколько надо, столько и везли. Это к делу отношения не имеет.

– Может быть, может быть, - примирительно согласился я.
– Дальше.

– Дальше яйца не пускают, господин майор. Жалко, что я тебе их не доварил.

– Какие твои годы, Витек?

Как бы устраиваясь поудобнее, я резко сел на его злосчастную ногу.

Я думал, что услышу рев раненого медведя, но он только пискнул и, закатив глаза, потерял сознание. Моя превентивная мера оказалась чересчур интенсивной.

Я почти искренне попросил извинения, когда он оправился.

– Сука ты, а не майор.

– Это точно, да и кто тебе сказал, что я майор? На самом-то деле я генерал.

– Козел ты!

– Витя хочет, чтобы ножке опять было бо-бо?

– Не-не-не!
– зачастил он, отползая на заднице.
– Не надо! Я все расскажу.

– Сделай милость. И с самого начала. С того момента, как вы сели в поезд. Подробно и конкретно.

– Сели... ну... минут за пятнадцать до отправления. С Казанского вокзала. Вместе с Валерой. У нас было третье купе и места девятое и десятое. Вагон был, кажется, двенадцатый. Ну да, двенадцатый! Там уже сидела твоя Наташка. Алка ехала в соседнем, одиннадцатом. Мы всегда так. В разных вагонах.

– Что еще за Алка? Зачем?

– Ну на всякий случай, двумя группами удобнее. Она тоже кое-что взяла.

– Ладно, замнем для ясности. Продолжай.

– Сидит, значит, эта Наташка, нормальная овца. Я Валерке еще мигнул: есть кого трахать. Четвертое место свободное вроде, едем втроем.

– Как одета была Наташка? Какой везла багаж?

– Ну это... куртка джинсовая и юбка такая же, на ногах босоножки, почти без каблуков, темно-красные.

– Цвет глаз, волос?

– Крашеная блондинка, давно не подкрашивалась. А глаза?.. Глаза карие или зеленые, что-то в этом духе.

Он дал точное описание моей поддиванной пассажирки.

– Какой у нее был багаж?

– А никакого. Это мы потом узнали. Только пакет пластиковый с продуктами. Мы как вошли, сразу познакомились. Валерка ей часы свои подарил авансом, "Ориент". В счет будущей ночи. Красивая телка. А тут уже поезд тронулся. В купе заходит Марат.

– Кто?

– Марат, четвертый пассажир. Познакомились, разговорились. Ничего, нормальный мужик. Своя фирма у него в Москве. По процентным вкладам крутится.

– Какой он из себя? Как одет, что было в руках?

– Да он-то при чем? Ну... высокий, здоровый лось. Волосы черные, волнистые. Похож на артиста, который в "Спруте" Тано играет. Классный мужик. Одет он был в такой серый серебристый костюм, голубую рубашку и такой же галстук; в руках, кроме небольшого кейса, ничего не было... Смеялся, шутил. Наташка, шалава, губы раскатала, попробовала его завлечь, а он посмотрел на нее, как на таракана в супе, и говорит: "Уровень моего воспитания не позволяет мне грубить даме. Однако, надеюсь, вы обо всем догадываетесь". Она и утухла. Но тут ее начал Валерка кадрить. Ночью и отодрал. На нижней полке. Мне, как в кино, все было видно. Мы с Маратом на верхних полках спали, а они внизу, от меня наискосок, в голопузика играли. Кайф!