Good Again

Я нерешительно кивнула, тронутая его словами. Мне было ясно, насколько весома эта просьба, и стало легче лишь оттого, что я высказала свои страхи вслух в присутствии того, кто так хорошо нас обоих знал. Когда же Пита вернулся после возни с гусями, мы уже дружески молчали, ведь, по большому счету, мы и без слов отлично понимали друг друга. И я чувствовала себя уже гораздо лучше, чем когда пришла сюда.

— Твои птицы в загоне. Мы готовы? — Неужто он заметил, что мы опаздываем?

Я встала, чтобы последовать за Питом, и тут Хеймитч нас окликнул.

— Эй! — мы обернулись и увидели, как он неловко встал, и всплеснул руками, будто не зная что с ними делать. Сделав к нам несколько нетвердых шагов, он протянул Питу руку, и тот взял ее, но потом в порыве чувств обнял его, и похлопал по плечу.

— Ты все хорошо сделал, малыш. Правда хорошо.

Пит закрыл глаза, как будто пытался взять себя в руки и прошептал:

— Спасибо.

Мне вдруг пришло на ум, что окажись жизнь к нам добрее, Пит обнимал бы сейчас своего отца, и мысль о том, чего Пит лишился наполнила мое сердце невыносимой печалью.

Выпустив Пита, Хеймитч повернулся ко мне и чмокнул меня в щеку.

– Ага, я, да, горжусь вами обоими, — сказал он просто, снова взял со стола свой стакан и поднял его за нас обоих, но смотрел при этом только на меня. — Вы оба получаете мое благословение, — он залпом допил все содержимое и хлопнул стеклянным донышком по столу.

***

К счастью, день вышел таким насыщенным, что у нас просто больше и времени не нашлось говорить о нашей помолвке. Мы продолжали добавлять в нашей пекарне «последние штрихи» и даже вернувшись домой занимались вопросом найма хотя бы одного помощника. Мы принялись изучать заявки от желающих — их нашлось несколько, ведь, хоть жить стало и полегче, но людям по-прежнему приходилось трудиться, чтобы прокормить семью. К вечеру у нас уже голова шла кругом — я и понятия прежде не имела по каким критериям надо брать людей на работу. В итоге мы сдались и стали готовить ужин, оставив вопросы такого рода на потом, что только подбросило дровишек в топку моего стресса. Я могла бы помогать Питу в пекарне, но меньше всего мне хотелось самой выходить к покупателям. Я была не создана для такой работы, контактов с людьми, хотя если приходилось, прежде я могла себя заставить. У меня живот крутило, стоило мне представить себе кучу толпу клиентов, которые ждут, чтобы их обслужили.

Мои размышления прервал стук в дверь. Оставив Пита начинять фаршем пироги, я открыла дверь и обнаружила на пороге Эффи во всем ее модном великолепии. Вид облегающую ее стройную фигуру сочно-зеленого платья заставил меня вспомнить сказки о лесных эльфах, которые я слышала в детстве. На этот раз на ней была телесного цвета обувь и подходящий к ней ремешок, который смягчал смелый колер ее наряда.

— Эффи! — я старалась быть приветливой, но мне было трудновато скрыть усталость в голосе.

Она вся была порхание и полет, легка, как колибри, когда влетела в дом, излучая волны восторженной энергии.

— Я была сегодня в городе и ходила на рынок. Чего там только нет! Такая огромная разница в тем, что было раньше! Привет, Пит! — прощебетала она, когда он высунулся в дверь, чтобы узнать, кто пришел. — Вы заняты, так что я просто на секундочку, занести это вам. Я вам тут принесла черники — можно ее засушить и заваривать в чай. У него получается такой густой, насыщенной вкус, — восклицала она.

Я ощутила, как Пит оказался рядом со мной.

— Мы собирались после ужина тебя проведать, — он посмотрел на меня многозначительно, так как мой ответный взгляд, должно быть кричал: мы собирались? — Но раз уж ты здесь, это упрощает дело. У нас тоже есть для тебя маленький сюрприз, — его улыбка была широкой, что я невольно поддалась его настроению. Эффи глядела на нас выжидательно.

Я сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

— Он сделал мне предложение, Эффи. Мы обручились. На самом деле обручились, — сказала я настолько ровным голосом, насколько только могла. Она же расцвела в невероятно радостной улыбке. И я приготовилась к неизбежному взрыву.

— О, надо же! Поздравляю, мои голубки! — завизжала она, выделяя каждое сказанное ею слово и сжимая нас в невероятно жарких объятьях. — Помолвлены! Как это невероятно чудесно! О, помню, я сразу же сказала Хеймитчу, еще только как приехала, что вы должны отпраздновать свадьбу в знак всех своих огромных достижений, — она так растрогалась, что по щекам у нее уже катились слезы. — Вы уже назначили дату?

— Э-э, нет, — замялась я. — Нам сначала нужно открыть пекарню…

— Мы не торопимся. Но когда назначим дату, дадим тебе знать, — сказал Пит.

— О, да! Столько людей захочет вас поздравить. Это будет как в дивной сказке…

Почувствовав, что меня вот-вот стошнит, я ее перебила:

— Мы пока не обсуждали никаких деталей, но не думаю, что у нас будет большая свадьба. Мы предпочитаем традицию Двенадцатого, с очень скромной церемонией в присутствии только самых близких.

Эффи благоразумно поумерила свой энтузиазм и просто нам улыбнулась.

— Отчего бы вам не заглянуть ко мне после ужина — мы бы выпили шампанского. Чтобы отпраздновать? Я даже позову этого чертова Хеймитча, если хотите, — предложила она в знак мира.

Пит покачал головой.

— Как-нибудь в другой раз. Нам нужно еще кое-что сделать на завтра перед сном, Просто порадуйся за нас. Этого довольно.

— Я уже радуюсь! Ох, все ваши друзья будут так рады услышать о…

Я аж застыла на месте от этих слов.

— Прошу, Эффи, не говори никому из Капитолия об этом, — вообразив себе папарацци, осаждающих наш дом, я так и затряслась от ужаса. — Мы очень не хотим шумихи. Только толпы репортеров на нашей лужайке нам и не хватало. Хорошо? — попросила я жалобно.

Эффи взглянула на меня покровительственно, как будто только что сунула мне печенье перед обедом.

— Конечно! Мой рот на замке! — потом она еще раз нас расцеловала и удалилась.

Стоило двери за ней захлопнуться, как я вся внезапно затряслась. Прижавшись к Питу, обвив руками его шею, я вцепилась в него, пытаясь впитать его надежную поддержку, чтобы успокоиться. Это чуть-чуть помогло, но полностью стряхнуть напряжение мне не удалось. Я стала медленно дышать, касаясь губами его шеи. Хотелось убежать прочь, куда-нибудь подальше, на край земли. Он тоже меня сжал, ощущая, что со мной творится нечто, но не подозревая, наверное, что я из последних сил борюсь с собой, чтобы сейчас не смыться. Мне нужно было побыть с собой наедине, в лесу, но кто знает — как бы он сейчас воспринял мое исчезновение?

— Эй, ты меня придушишь! — сказал он, глядя на меня и наморщив лоб. — Ты в порядке?

— Да, конечно. Я просто — ух ты — мы женимся, — мой смех звучал неестественно даже для меня самой.

Он улыбнулся, но уже не так широко.

— Ну, на самом деле мы помолвлены. Поженимся, когда будем к этому готовы. Ты ведь это понимаешь, да? Не позволяй Эффи пугать тебя и заставлять думать, что тебе придется делать что-то, чего ты не хочешь, — теперь он больше не улыбался, как будто кто-то спустил всю его радость в водосток. — Разве что, ты не хочешь…