Горький вкус любви

— Потому что он всегда разъезжает на мотоцикле, хвастаясь своим очередным мальчиком.

Фьора рассмеялась. Хотя я не мог видеть ее лица, я знал ее достаточно хорошо для того, чтобы в мельчайших подробностях представить себе ее веселую улыбку.

Мы дошли до самого супермаркета, что стоит недалеко от кафе Джасима, но Яхью так и не увидели. И только на обратном пути я заметил, как он выходит из пекарни.

— Вот он, смотри, — воскликнул я, указывая на Яхью пальцем.

— Пожалуйста, хабиби, опусти руку! Девушки себя так не ведут, — одернула меня испуганная Фьора.

Яхья был в компании юноши, которого я раньше не видел; они держались за руки. Свободной рукой Яхья прижимал к себе пакет с двумя буханками ливанского хлеба. Его походка привлекала всеобщее внимание: при каждом шаге он выпячивал грудь и напрягал бицепсы, обтянутые тесной футболкой.

— Приятно познакомиться, Яхья, — прошептала Фьора, когда он прошел мимо нас.

Мы остановились напротив кафе Джасима. Я рассказал Фьоре о том, как Джасим помог мне и взял на работу, когда мне некуда было идти, но о том, что происходило в задней комнатке с зеркальным потолком, я умолчал. Меня пугало, что она станет хуже относиться ко мне, но я надеялся, что однажды смогу поведать ей всё — возможно, когда мы обретем свободу и перестанем каждый миг оглядываться, не следят ли за нами, такой момент наступит.

Я показал Фьоре Джасима, который сидел перед кафе со своим приятелем Омаром, и она сказала, что очень хотела бы подойти к нему и поблагодарить за всё то, что он сделал для меня. Заметив, что Омар разглагольствует не умолкая, она усмехнулась. Я легонько сжал ее пальцы, и мы отправились дальше, на поиски Хани.

— Скорее бы увидеть его, — проговорила Фьора. — Это он самый сильный юноша Аль-Нузлы?

— Нет, сильнее всех Яхья. Но зато Хани самый романтичный, он даже пишет стихи. Вот еще немного попрактикуется и затмит даже Антару ибн Шаддада. Но больше всего мне в нем нравится… — Я не договорил и указал на противоположную сторону дороги. — Смотри, это он, ест шаверму перед ливанским рестораном.

— Перестань показывать рукой, Насер, мы попадем из-за тебя в беду, — прошептала Фьора. — А он симпатичный. Кто это рядом с ним, в такой яркой одежде?

— Это Фахд, его двоюродный брат. Он из Эр-Рияда, приехал с родителями на несколько месяцев. Погоди-ка, у меня есть идея!

— Насер, ты точно сумасшедший! Что за идея?

— Не бойся, это всего лишь шутка. У тебя нет ручки случайно? А бумага у меня, кажется, найдется.

Она дала мне свою ручку. Я огляделся и, удостоверившись, что никто не смотрит, вынул из-под абайи мятый листок бумаги, на котором нацарапал несколько слов для Фахда: «Тебе идут эти цвета, красавчик». Сложив записку в несколько раз, я повлек Фьору за собой.

— Безумец! — шептала она, едва поспевая за мной. — И подумай только о бедном парне, он ведь поверит, что в него влюбилась девушка.

Приблизившись к жующим парням, мы замедлили шаг. Фахд к тому времени доел шаверму и стал протирать салфеткой солнцезащитные очки. Я бросил записку ему под ноги.

И тут же оба, Хани и Фахд, бросились за ней, как два голодных голубя за крошками (так же и я кидался к запискам Фьоры!). Фьора ущипнула меня и прошипела:

— Вот видишь, что ты наделал!

Битву за листок бумаги выиграл Хани, но я заметил, что он, прочитав записку, быстро передал ее Фахду.

— А сейчас смотри внимательно, у Фахда прекрасная улыбка, — предупредил я Фьору.

И точно: лицо Фахда просияло. Он счастливо засмеялся. Вместе с Хани они стали громко шутить и, довольные, удалились.

— А теперь попробуем найти моего дорогого друга Хилаля, — сказал я, гордый тем, что моя шутка с запиской удалась.

Про Хилаля я уже не раз рассказывал Фьоре, поскольку это именно он устроил нам свидание на пляже для иностранцев. Без его помощи мы, возможно, так и не встретились бы.

Фьора засмеялась, когда увидела ожесточенно жестикулирующего Хилаля. Он что-то втолковывал мужчинам, выгружающим из пикапа мебель.

— Он что, переезжает? — спросила Фьора.

— Нет, готовится к приезду жены. Она должна через несколько недель приехать из Порт-Судана.

— Я очень надеюсь, что со временем познакомлюсь и с ней. — И потом: — Ой, хабиби, побежали домой. Кажется, начинается дождь. И что случилось с Джиддой? Дождь в такое время года — неслыханное дело!

— А мне нравится гулять под дождем, — сказал я. — Может, дойдем до улицы Мекки? Ну, пожалуйста! — Я буквально силой потянул Фьору за руку, и мы почти бегом миновали Хилаля и грузчиков.

Когда мы медленно шли по улице Мекки, нашу идиллию нарушил знакомый рев мотора, работающего на полную мощность. Я обернулся: к нам приближался джип. К своему ужасу я увидел, что он замедляет ход. Я посмотрел на Фьору. Мы взялись за руки.

— Давай пойдем быстрее, — предложил я.

— Нет, — шепотом остановила она меня. — Сохраняй спокойствие. Просто молчи, что бы ни случилось. Нельзя, чтобы они слышали твой голос.

Мы крепче сжали руки. Я мгновенно взмок под абайей.

Джип приблизился к нам. Теперь он ехал совсем медленно, так, что даже не слышно было, как работает двигатель. «Почему он остановился рядом с нами? Узнает ли меня Басиль под паранджой?» — мучительно гадал я и пытался вспомнить, видел он или нет женское платье в тот раз, когда я столкнулся с ним при выходе из магазина. Нет, вряд ли, оно же было завернуто в бумагу, успокаивал я себя. Может, недавно полиции попался мужчина, одетый в абайю, и теперь они проверяют всех девушек подряд, особенно тех, которые ходят парами и держатся за руки? Я выпустил руку Фьоры. Но она тут же снова схватила мою ладонь и крепко сжала. Я хотел сказать ей, что нам не стоит касаться друг друга на виду у полиции, но боялся говорить — вдруг меня услышат полицейские? С трудом я вновь вырвался из отчаянной хватки пальчиков Фьоры, и на этот раз она не стала снова брать меня за руку.

Под покровом черной ткани было темно. Я задыхался, словно запертый в душном чулане. Мне хотелось кричать, звать на помощь, хотелось сорвать платок и вдохнуть свежего воздуха.

Внезапно раздался громкий треск. Я инстинктивно обернулся к джипу. Он одним колесом наехал на бутылку и раздавил ее на тысячу осколков. На пассажирском кресле я разглядел Басиля и чуть не поскользнулся на какой-то обертке, мокрой от дождя.

— Насер, ради Аллаха, будь осторожней, — послышался шепот Фьоры.

Джип взревел, проехал вперед ярдов десять и снова остановился. Почему они остановились? Ждут нас? Или это случайное совпадение? Из машины вылез Басиль и встал посреди тротуара, зажав под мышкой дубинку.

— Нужно поворачивать обратно, — шепнул я Фьоре.

— Нет. Если они нас в чем-то подозревают, то, стоит нам сделать хоть что-нибудь странное, они сразу укрепятся в своих подозрениях. Нужно идти вперед, как ни в чем не бывало.

Я пробормотал молитву:

— Пожалуйста, Аллах, помоги нам.