Город Бессмертных. Книга первая

юноша, осторожно пошевелив лопатками. – А ну-ка, ещё раз…

Он глубоко вздохнул и привычным движением сложил пальцы обеих

рук в причудливую фигуру, чтобы направить и усилить заклинание. На

младших курсах он с товарищами по несколько часов в день тренировался

складывать такие фигуры, или, как их ещё называют, Символы. Чтобы в

минуту надобности руки сами вспомнили нужные комбинации. Десятки,

сотни разных Символов, – к каждому заклинанию свой. И попробуй,

перепутай! За каждую ошибку наставники нещадно наказывали.

– Yerrha equillia! – негромко, но чётко, выделяя каждый звук,

проговорил Эллагир, удерживая Символы Йерры.

Боль в спине поутихла.

«У Альрин вышло бы с первого раза, – вздохнул юноша мысленно.
–

Несмотря на то, что ей редко приходится его использовать… В отличие от

меня»!

За все время обучения, Эллагир действительно стал одним из частых

гостей комнаты Наказаний. Поэтому, он давно уже научился относиться к

этому философски, как к досадному недоразумению. И получасом раньше

спокойно вошёл в «камеру пыток», как её окрестили ученики.

Пока палач, толстый варвар по имени Гаппо, выбирал плеть, Эллагир

хранил презрительное молчание.

«Конечно, варвар – всего лишь слуга, – размышлял юноша, в сотый раз

изучая незамысловатое убранство помещения. – Зарабатывает на жизнь…

Но, чтоб он сдох, неужели во всем Велленхэме не нашлось более достойного

занятия?!»

Палач, наконец, сделал выбор, снял с крюка одну из плетей, и рывком

развернулся к ученику. Висевший на толстой волосатой шее зелёный

камень, изумруд, величиной с кулак, слегка задрожал.

– Ну что, господин маг-недоучка, опять не удалось облегчить себе

участь? – насмешливо спросил Гаппо, отвесив издевательский полупоклон.

Эллагир, естественно, знал, что изумруд у варвара – не бесполезное

украшение, а защитный талисман, выданный Сандаром. Такие камни

подавляли любые заклинания.

Юноша всякий раз надеялся, что сможет преодолеть его силу, но,

разумеется, тщетно. За всю историю магии, это не удавалось никогда и

никому.

Гаппо рывком схватил Эллагира за руку и одним движением

защёлкнул на запястье простой металлический браслет с изумрудиком

поменьше. Сомнительное украшение было призвано не дать юноше

воспользоваться Исцеляющими чарами во время наказания.

– Приступим! У меня мало времени! – толстяк притворно закатил глаза,

изобразив на лице крайнюю занятость. – Одолжить Вам ясеневую чурочку в

зубки? Чтобы господин великий магистр не орал на весь Визенгерн, –

осклабившись, добавил он.

– Qhard 'hett samma qfur qeda, q'adhur majaq!* – не поворачиваясь,

спокойно проговорил Эллагир, сбрасывая одежду и ложась на дубовую,

пропитанную потом и кровью, скамью для порки.

Он знал, что, в любом случае, варвар его жалеть не станет. Потому

*

Засунь себе ее в задницу, вонючий боров (груб.) – Варварское северо-восточное наречие (Бесстыжее Слово).

ничем особо не рисковал, надерзив палачу.

Гаппо затрясся от злости, глаза его налились красным.

– Я тебя научу вежливости! – рявкнул он, меняясь в лице и занося

плеть для удара.

– Учитель выискался, – насмешливо хмыкнул Эллагир.

Резко выдохнув, палач ударил, и юноша, дёрнувшись, замолк на

мгновение.

– А как тебе это? – прорычал Гаппо и снова взмахнул рукой, отрывисто

и зло.

– Ублюдок!

Последовал очередной удар.

– Жирный боров! Может попрыгаешь так, да похудеешь?

И снова тяжёлая кожаная плеть рассекла кожу. Юноша припомнил

самые скверные ругательства, которые только знал на варварском наречии,

и наградил ими сперва Сандара, затем – палача, всех их друзей и

родственников. Кровь ручейками побежала по спине, стекая на дубовую

скамью, на грязный пол комнаты, собираясь в небольшие алые озерца.

– И как тебя, кабана, жена выдерживает?! – после глубокого вдоха,

продолжил издеваться Эллагир, выгнувшись дугой от очередного ожога

плети. – Ты наверное уже раздавил её, да? Оооох! – новый удар вынудил

юношу протяжно застонать.

Толстяк недобро ощерился.

– Ну, ничего. Наверняка в твоем сарае есть любимая овца… – Эллагир

тоже попытался усмехнуться, но следующий взмах Гаппо превратил смешок

в сдавленный крик.

Тело юноши сотрясалось от крупной дрожи, а спину жгло

расплавленным свинцом. Варвар не отвечал на оскорбления, чтобы не сбить

дыхание. В комнате отчётливо пахло свежей кровью и потом. Эллагир до

хруста стиснул зубы: надо было постараться не закричать. Не доставить

Гаппо хотя бы этого удовольствия.

«Ну, ублюдок, – подумал он, зажмуриваясь в ожидании следующего

взмаха плётки. – Поквитаемся ещё!»

После удара перед глазами все поплыло, раздвоилось, как в мутном

зеркале. Юноша тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Осталось ведь

немного! Краем взгляда он увидел, как палач замахнулся в последний раз…

…Всё! Гаппо в ярости отбросил плеть, разразившись, в свою очередь,

ругательствами на своём языке. Как же ему хотелось засечь наглеца! Но

магистра палач боялся ужасно. Сандар давно ещё продемонстрировал свою

неприязнь к тем, кто нарушал его указания.

«Традиционно, наказуемым полагается двенадцать ударов, понимаешь?

Двенадцать, Гаппо, это не пятнадцать, и не двадцать… Впрочем, сейчас я

тебя научу считать до двенадцати», – сердито проговорил тогда магистр,

проворно перехватывая свой жезл посередине…

Эллагир, пошатываясь, оделся, не обращая внимания, что ткань