Город Бессмертных. Трилогия

— Вообще-то можешь, — проговорил Эллагир. — Разорви на мне рубаху и дай ее Лисси, прикрыться.

Наряд вышел весьма фривольный: ткань заканчивалась много выше середины бедер.

— М-да, в таком виде только в бордель, — прокомментировала девушка, мельком осмотрев себя.

— Там поприличнее, — хохотнул Эллагир.

Чародейка нахмурилась.

— Мне однокурсники рассказывали, — поспешно добавил юноша.

Они обшарили всю комнату, но не нашли ничего стоящего, кроме пары кривых зазубренных кинжалов. Больше всего Лисси расстроилась из-за своего меча: шансов когда-нибудь владеть им снова было немного. Она защелкнула браслет, нагнулась и зло кольнула тюремщика острием кинжала в пятку. Испытанное средство и на сей раз не подвело: парень открыл глаза и попытался со стоном сесть.

— Не так быстро, — осадила его Лисси, подкрепляя слова легким тычком кинжала в грудь.

Тюремщик снова лег на спину.

— Вы, наверное, меня убьете, — проговорил он на удивление спокойным голосом.

— Наверное, — согласно кивнула девушка. — Но сначала ты нам расскажешь, как пройти к твоему хозяину.

— Почему ты так решила? — парень кивнул на закованных чародеев. — Заклинания вам сейчас не удаются, а без них я могу наговорить любой ерунды, все равно не проверишь. Или же могу молчать, — он демонстративно скрестил руки на груди и действительно замолк.

Лисси помрачнела.

— Я могу заставить тебя говорить, — прошипела она. — Наверняка после пары отрезанных пальцев ты станешь достаточно разговорчив и правдив. Или начать не с пальцев? — она ткнула кинжалом в низ живота.

Эллагир с ужасом сглотнул, хотя угроза его не касалась.

— Но куда лучше будет, если ты сам все расскажешь, — мило улыбнулась девушка.

— Я не помогаю убийцам детей, — покачал головой тюремщик.

— Что-о?! — в три голоса воскликнули Лисси, Альрин и Эллагир.

— В чем нас обвиняют? — чародейка взяла инициативу “допроса” в свои руки.

— Мне сказали, что вы использовали детей для магических экспериментов. А она, — парень указал на Лисси, — заманивала их в ваше логово. — Многие не выжили, — помявшись, добавил он. — Среди них был соседский паренек, веселый такой мальчишка…

Чародеи и Лисси озадаченно переглянулись.

— Бред, — резюмировал Эллагир. — Мы-то и в городе только сегодня появились…

— Вчера, — поправила Лисси. — Провели ночь без сознания.

— …и вообще, пришли издалека, — закончил чародей. — Думаешь, зачем нам эти штуки? — он постучал по браслету-переводчику. — Мы даже языка вашего не знаем.

Теперь задумчиво нахмурился тюремщик.

— Твой хозяин, — напомнила Лисси. — Как к нему попасть?

Парень еще полминуты размышлял, а затем пожал плечами:

— Наверное, обвинение ложное. Здесь бывали убийцы, и если их ловили шайкой, то каждый норовил повесить вину на товарищей, а не спасти их. Вы на них не похожи, но что-то с вами нечисто.

Лисси нетерпеливо закатила глаза, но тюремщик продолжил:

— Выйдите из пыточной, затем — направо, до конца коридора, и еще раз направо. Там — лестница. Подниметесь на второй этаж, там стража. После стражи — большая дверь из красного дуба, она ведет в покои Церимора. Так зовут хозяина, — пояснил он, видя, что Лисси вопросительно подняла брови. Это — все.

Парень поерзал, устраиваясь поудобнее, откинул голову назад, подставляя шею, и добавил:

— Я готов.

— К чему? — недоуменно спросила Альрин.

— К смерти, — спокойно ответил тот и перевел взгляд на Лисси. — Мое имя — Сафамин, запомни меня. А теперь — режь!

Он еще сильнее запрокинул голову. Альрин отвернулась. Лисси задумчиво посмотрела сперва на подставленное горло, затем — на клинок, что держала в руках и, наконец, приняла решение.

— Я пощажу тебя, — тихо, словно не была до конца уверена в правильности этого решения, произнесла она.

Парень удивленно взглянул на девушку.

— Сохраню тебе жизнь, — прозвучало уже тверже. — Ты бросишь свое занятие здесь и уйдешь из замка. Навсегда. И вот еще что…

Она перехватила кинжал поудобнее, распорола ворот Сафаминовой рубахи и воткнула острие парню в грудь.

Альрин охнула.

Но клинок вошел в плоть лишь на полдюйма. Сафамин молчал, не сопротивлялся, только закусил губу, чтобы не кричать.

Орудуя клинком, Лисси вырезала на груди парня руну.

— Это — “Харрата.” Первая руна моего имени, Хелессиарре. Я никогда и никого не прощала за подобное тому, что ты делал со мной. И убивала за куда меньшее. Ты — первый. И уж теперь, — она указала на порезы, сочащиеся кровью, — ты меня тоже запомнишь.

— И так бы запомнил, — проворчал парень, вытирая кровь рукой. — Я проведу вас к хозяину. Без меня вам не миновать стражу, — пояснил он. — Колдовать вы не можете, а биться ножом против десятка мужчин — шансов нет.

— Ошибаешься, — недобро сверкнула глазами Лисси. — Но с тобой будет проще, это верно. Веди!

Главная площадь Делора едва вместила такое количество людей. Собрались все, кто мог ходить: Демир, поразмышляв, от имени городских властей пообещал и показательную казнь преступника, и праздник с угощением по этому случаю.

Глашатаи надрывались каждый час. О предстоящем событии знал каждый в городе. “Казнь” была намечена на полдень, но самые ретивые делорцы заняли лучшие места, прямо возле эшафота, еще с рассветом.

Несмотря на мрачноватый повод, в городе царила атмосфера праздника. Жителей можно было понять: опасность, нависшая над каждым, миновала. Снова оживился наполовину опустевший рынок, открылись заколоченные досками лавки, заголосили уличные торговцы, расхваливающие свой товар, разложенный на лотках.

Делор ликовал.

В шатре Демира, установленном возле эшафота, шли последние приготовления. Главную роль в них играла большая бутыль с вином, к которой прикладывались все, кроме советника и Иллерии. Демир хотел сохранить ясную голову, а чародейке никто не предлагал, учитывая ее слишком юный возраст.

— Какая ирония! — криво усмехнулся советник, выглянув на секунду из шатра, посмотреть на площадь. — Нас спасет не армия, не сотня стальных клинков, а одна чародейка, почти ребенок.