Город, где ничего не случается

– Это курьер из мэрии, - подтвердила Ника.
– Девятнадцать лет; по описанию - почти точная копия Степки.

– Такие Степки - просто находка для всяких аферистов, - резюмировал Виктор, - недалекие лоботрясы, не любят мозги напрягать, сиречь "париться", хотят жить по-легкому, "на позитиве", и им все равно, где брать деньги на легкую жизнь. Облить бензином сеновал на ферме у друга - запросто. Подлить отраву в поилку - не вопрос. Подложить в шкаф пакет, не интересуясь, что там внутри и зачем это нужно - за не фиг. Влезть в чужой номер - ноу проблем. Рекламу секс-услуг на тротуаре рисовать - с удовольствием, только плати, даже если там его сестру или любимую девушку выставят на продажу. Деньги ведь, в их разумении, не пахнут, зато на них столько классных вещей можно купить, и в игровом зале сидеть до посинения, и выпить, и девочку подцепить! И зачем заморачиваться моральными аспектами, проще поджечь сеновал, подбросить пакет, натрафаретить рекламок и идти с удовольствием проматывать гонорар...

Он с горечью покачал головой и снова занялся чебуреком. Ника поняла, что эта тема почему-то болезненна для Виктора, по каким-то личным причинам. И что он в свои двадцать лет, даже будучи полуголодным студентом в чужом большом городе, все равно не согласился бы на легкие заработки сомнительного пошиба. Да, он не безгрешен, как и любой человек в большом бизнесе, но и у него есть свои моральные ограничители. "Меня в определенных кругах прозвали Витька-Святоша", - вспомнила Вероника.

– По-моему, он неспроста полез именно в твой номер, - Морской принялся за второй чебурек.
– Начало "Пешек" в "Телескопе" произвело фурор, все ждут продолжения, и кое-кто, не желающий, чтобы все их делишки выплыли на свет Божий - все их подставные жалобщицы, организованные проверки, коллекторы из Ладожска и пакеты в шкафах. Вот этот человек, или кто-то из его приспешников и решил помешать публикации материала. Физически тебя здесь защищает мое имя, да и причинить вред известной петербургской журналистке они боятся, чтобы не привлечь к себе внимание питерских следственных органов, вот они и решили спереть твой лэп-топ или просто попугать тебя, оставить вскрытый номер со следами вторжения, думая, что любая женщина после такого предупреждения испугается и, жалобно подвывая, кинется собирать чемоданы... Так, я уже догадываюсь, кто из ионовских способен на подобную комбинацию!

– Я не "любая женщина", - обиделась Ника.

– Да, но тот, о ком я думаю, по старинке считает женщин "слабым полом", милыми пугливыми глупышками, существами, созданными только для удобства и удовольствия мужчин. И вот он-то как раз мог додуматься до этого десанта "яжематерей" с жалобами во все местные инстанции и до попытки пугнуть тебя.

– Но кто же это?
– нетерпеливо спросила Вероника, забыв про недоеденный чебурек.
– Или ты тоже хочешь выдержать красивую паузу, как на сцене?

– Тетя Света поведала тебе о моей актерской карьере?
– улыбнулся Виктор.
– Да, было время, играл в школьном театре. С "Мизантропом" мы даже в Питере выиграли конкурс на лучшую актерскую труппу среди школьных коллективов Ленобласти...

– Ты играл Альцеста?

– Уж точно не Дюбуа! Интересно было сыграть не шаблонного "горе-от-ума", а неоднозначный характер.

– Я пару лет назад смотрела его в театре Комиссаржевской.

– Я не видел эту постановку. Но у нас была запись постановки Эфроса на Таганке, где Альцеста играл Валерий Золотухин. Я смотрел на его игру и понимал, что должен дотянуться до этого уровня, не ударить в грязь лицом, не халтурить. Ведь в Питере спектакли школьных коллективов смотрели и оценивали корифеи, творческая элита. И я собрал все свои силы, чтобы сыграть перед ними не просто как можно лучше, а безупречно. После финального поклона за кулисами чуть в обморок не упал, настолько был морально вымотан.

– А сколько тебе тогда было лет?

– Тринадцать.

– Сложная роль для такого юного актера.

– Да, многие так считали. Но я думал, что это барьер, который я должен взять. И справился. Так вот, Ника, к твоему вопросу... Я думаю, что воду мутит помощник мэра, Астафьев, некто вроде его правой руки и "серого кардинала", друг детства... Вполне в его стиле.

*

Звонок смартфона в сумке Вероники раздался, когда они с Виктором не спеша шли мимо амбулатории и Дома детского творчества к такому же беленому одноэтажному и краснокрышному зданию мэрии.

– Орлова, ты уже в курсе?
– раздался взволнованный голос секретарши главного редактора, Милены.
– Это насчет твоих "пешек". Сегодня утром в Питере...

– А что может быть известно в Питере о деле в Краснопехотском, такого, чего не знаю я?
– Ника остановилась возле жестяной фигуры Кота с мольбертом у входа в Дом детского творчества.

– Хозяина борделя сегодня утром арестовали в Шушарах, - сообщила Мила, - когда он выходил из такси. В Шушарах его друзья живут; он хотел у них переждать, а его уже там полиция дожидалась! Нам знакомые из РУВД скинули инфу!

– В Шушарах?
– переспросила Вероника, покосившись на Морского, который терпеливо дожидался окончания разговора. "Как в воду смотрел. Ведь он вчера так и сказал: если хозяин "Релакса" побежит в Питер, то тут же попадется!".
– М-да, символично, что его задержали именно в Шушарах!

– Не поняла фишку, - после долгой паузы пробормотала Мила, едва достигшая двадцатилетнего возраста.

"Ясно. "Буратино" она не читала, иначе вспомнила бы, кто такая Шушара. И, наверное, тоже считает, что "Агния Барто - это, по ходу, мама, а "Золотой ключик" - это конфеты, а Крупская - это конфетная фабрика", - подумала Вероника, а вслух сказала:

– Шушарами раньше называли крыс. И, наверное, в этом поселке их водилось очень много...

– А, ясно, - скорее из вежливости поддакнула Милена.
– В общем, главный уже отправил туда ребят, собрать побольше инфы, они тебе скинут, когда все узнают.

– Супер. Кого отправил?

– Алену и Стаса.

– Прекрасно, с ними работать - одно удовольствие.

– Смотри к обеду "мыло", - напомнила Милена, - они должны за это время обернуться.

– Обязательно.

– Я был прав, - триумфально вскинул голову Морской.
– Думаю, его быстро расколют, и он, лишь бы не ехать в Ладожский СИЗО, где рукой подать до родни тех девчонок, которых они эксплуатировали, а ждать суда в Колпине, в относительно нормальных условиях, будет разговорчив!

– Витя, - Вероника остановилась возле ограды детского сада, - можно задать тебе один вопрос? Не по работе, лично?

Из-за густых, подстриженных кустов доносились голоса и смех играющей детворы. Уже распустилась сирень, и прохладный утренний воздух был наполнен ее первым нежным ароматом. Виктор какое-то время молчал, рассматривая светло-сиреневые гроздья первых цветов и рассеянно поглаживая кончиками пальцев одну из них.

– Спрашивай, - наконец сказал он.

– А почему ты так жаждешь не просто уничтожить "Релакс", но и разделаться буквально со всеми, кто там работал?
– спросила Ника.
– Почему ты так разъярился, когда узнал о нем? И вообще избегаешь иметь дело с подобными бизнесменами, хотя многие деловары этим не брезгуют, некоторые даже бравируют: "Ни на чем не огребешь такого бабла, как на чьей-то голой заднице!".

– Пойдем, присядем, в ногах правды нет, а история длинная, - Морской кивнул в сторону лавочки под двумя пышными зелеными липами. Его лицо дрогнуло и закаменело, и Вероника поняла, что попала в цель.

– Как раз на 15 метров от детсада отошли, можно и покурить, - Морской достал "Трисурер".
– В общем, ты своим вопросом попала в яблочко. У меня ко всем этим "релаксам" личный счет имеется.

Они закурили. Глядя мимо Вероники куда-то вдаль, Виктор продолжал:

– Пока я учился в Питере, такие вот, выражаться не буду, погубили тетину старшую дочь. Дина, первая красавица школы, умница, вслед за мной на золотую медаль шла. И вот в последний школьный год за ней начал приударять хлыщ - красивый, как ди Каприо в "Титанике", при деньгах, не то, что стригунки-одноклассники; красиво ухаживал... Я с тех пор этот "Титаник" видеть не могу! Да... В общем, он ее опутал, вогнал в долги. А потом уже другие люди, рангом повыше, дали понять Дине, что долги отдавать надо, а если денег нет - то отрабатывать.

Виктор говорил спокойно, но чувствовалось, что это не безразличие, а от того, что вся боль уже закончилась, выболела. Брови сдвинулись, уголок рта подергивался.

– Бросила школу, стала все чаще исчезать из дома. А однажды вообще ушла и не вернулась. А потом в ее вещах нашли справку, результаты теста на СПИД. Положительные. Что с ней случилось - узнать так и не удалось. То ли уехала втайне, от позора. То ли наложила на себя руки. А может, хозяева убили... Как отработанный станок утилизировали, - слова давались Морскому все труднее, словно у него пересохло в горле.
– Или кто-то из клиентов отомстил за то, что она его заразила... Тетя все еще хочет верить, что Дина жива. А я... Я в 14 лет полгода ждал мать, когда она однажды вечером ушла за околицу искать Алешку. Так и не дождался. Вернее, дождался. Весной нашли, когда снег стаял. В овраге под обрывом. И с тех пор я в чудеса не верю.