Город, где ничего не случается

– Какой иск? Какая клевета? У меня же дети!
– растерянно пробормотала манифестантка.

– Тогда тем более думайте головой получше, а потом говорите, - посоветовала Вероника, - а не считайте, что вам весь мир обязан и все с рук сойдет только за то, что вы родили детей, - вспомнив рассказы Таси и одно из своих журналистских расследований, Орлова добавила:

– В Питере на Лебедевке даже есть специальные камеры для беременных и женщин с маленькими детьми. Перед законом все равны.

Оппонентка тихо отошла, зато другая сварливо заорала:

– Ага! Равны! "Мажоров" выпускают, блатных отмазывают, а если человек с голодухи булку украл - его сажают!

– Это кого у вас за булку посадили?

– поинтересовалась Вероника.

– Обманывать нехорошо, гражданка Епифанова, - обернулся Роман Павлович, - ваш брат вовсе не булку украл, а две бутылки "Финляндии" емкостью по 0,7 литра, почти килограмм пармской ветчины и блок сигарет "Парламент"... В "Онего" они с дружком забрались на склад, - пояснил следователь Веронике и Науму, - патрульные их через несколько часов неподалеку в парке, на задах, нашли - чуть тепленьких. "Погуляли" ребята лет на пять.

Наум громко выразительно присвистнул, снова подняв брови.

– Однако! "Финляндия" с пармской ветчиной! С претензиями пареньки оказались! Что же вы хотите, - обратился он к сконфуженной Епифановой, - это уже в сумме получается кража в крупных размерах, да еще с проникновением в складское помещение! Статья 158, часть вторая! Встретитесь с братом, скажите ему: в следующий раз, когда захочется выпить, а денег не окажется, пусть не выделывается, аристократа из себя не корчит, а крадет как все - "йогурт" и пакетик "Кириешек" в супермаркете, тогда его никто не посадит, а просто отберут краденое, надают по шее - и гуляй, свободен, - давясь смехом, заключил адвокат и добавил:

– Знайте мою доброту: я вам даже счет за консультацию выставлять не буду! Дарю вам скидку 100%!

Если бы вы знали, за сколько Наум обычно консультирует, поблагодарили бы за щедрый подарок, - тоже смеясь, сказала Вероника.

Поняв, что все попытки спровоцировать скандал и деморализовать противника напрасны, демонстрантки отступили.

*

Вернувшиеся из совещательной комнаты судьи совершенно ошарашили всех принятым решением.

Наталью Михайловну и ее детей согласились выпустить под домашний арест при условии постоянного нахождения в квартире по улице Весенней, запрета на пользование гаджетами, телефоном и другими средствами связи и визиты гостей, исключая адвоката, следователя и курьеров, доставляющих повестки. И озвучили сумму залога, под который соглашались на такую смену меры пресечения.

Услышав названную цифру, Вероника сначала подумала: "В Питере бы три раза по столько потребовали!". А потом: "И откуда они сходу возьмут такую сумму?.. Жесть. Тоже мне, согласились с адвокатом. Кротовым негде взять деньги для выплаты залога, а значит, их с чистой совестью отправят в СИЗО: мы, мол, готовы были пойти им навстречу, но, раз у них не оказалось денег, то - увы!"...

И тут кто-то из задних рядов попросил слова.

Панкратова разрешила, и на трибуну поднялся лощеный молодой человек в темно-синем костюме, узких остроносых ботинках и модных очках в дорогой оправе. Под мышкой он держал папку из натуральной кожи.

– Михаил Никитич Дымов, - представился он, - юрист компании "Морской Инкорпорейтед". Если вы позволите, я готов внести названную вами сумму залога, Ваша честь.

По залу прокатилось изумленное "ах". Вероника даже при своем немалом журналистском стаже тоже была ошарашена. Похоже, Виктор с Наумом все предусмотрели и накануне не говорили об этом, не желая сглазить.

По лицу Натальи Михайловны Орлова поняла, что вдова Кротова уже знает о том, что дорогого петербургского адвоката для них нанял и оплатил Виктор и что "Каупервуд" не заинтересован в отжатии их фермы. С подзащитными Наум всегда был честен и прям.

Когда пристав отпер клетку и отступил, пропуская Наталью Михайловну с детьми, Науму устроили в зале такую овацию, что под потолком лопнуло две лампочки. В общем ликовании потонуло шипение кого-то из манифестанток насчет "отмазывания" и "всяких прохиндеев". Судье Панкратовой долго пришлось стучать молоточком, призывая к порядку прежде, чем в зале снова воцарилась тишина.

Наум сиял. Галантно отодвинув стулья для Натальи Михайловны и Анжелы, он стоял, ожидая, пока сядут они. Вернувшись на свое место, Гершвин смерил насмешливым взглядом красного злого прокурора. Дмитрий Львович понимал, что его ждет нагоняй за то, что он провалил первое же слушание. Он-то готовился, исходя из того, что у Кротовых будет кто-то из местных адвокатов, бесплатный государственный защитник, а с ними обычно проблем не возникает. А если в дело вмешался Морской и оплатил этой семейке лоера № 1 в Ленобласти, шансы выигрыша в противостоянии свелись к нулю. И все равно крайним окажется он, прокурор! Зло покосившись на Гершвина, Дмитрий Олегович стал собирать бумаги.

*

Проводив Кротовых до трехэтажного дома дореволюционной постройки с эркером, лепниной и кариатидами у парадного, где в советское время проживали исключительно представители местной номенклатуры, Ника и Наум не спеша отправились по улице.

– Фуууу, - шумно выдохнул Наум.
– Надеюсь, они не нарушат домарест. Не зря же я их выцарапывал!

– И как ты столько успел всего за сутки?
– искренне удивилась Вероника.
– Ты их всех на суде сделал!

Гершвин гордо вскинул голову:

– Если я за что-то берусь, то делаю на совесть. А уж если вижу подставу, и подавно дерусь за клиента, как лев. Хоть сто прокуроров на тряпки порву!

Он осмотрелся:

– Гм, а мне тут даже начинает нравиться. Хотя в кофейном автомате на этот раз отключено электроснабжение. И я так и не узнал, есть ли здесь банкомат.

– Есть. Рядом с пельменной.

– Кстати, о пельменной. Не пригласить ли мне тебя туда? Забегался - ни завтрака, ни обеда и уже голоден, как стая волков! Неровен час штаны потеряю!

– Я тоже, - представив себе такую картину, Вероника рассмеялась.
– Все утро бегала на пожарище, собирала материал, а оттуда прямиком помчалась в суд. И от пельменей не откажусь.

– Тогда идем скорее, пока штаны еще держатся, - усмехнулся Гершвин, - перекину Танюхе деньги и поедим.

– Хорошо, что твои дети не поведутся на "заманчивые" предложения, - сказала Ника, пока они ждали свой заказ в опрятном бежево-розовом зале.
– Многие подростки клюют - им интересно попробовать, приобщиться к взрослой жизни, расширить сознание, как они думают. И оказываются на крючке у негодяя, который выжимает из них все до копейки.

– Я со своими жестко поговорил, - сжал кулаки Наум.
– Без купюр поведал о последствиях употребления даже самых "легких" и "безобидных" препаратов, дал почитать истории из жизни, показал фотографии и сказал: "Все они думали, что просто попробуют и ничего с ними не станется. И все ошиблись. Вот и думайте, что для вас важнее - потешить любопытство или сохранить ясный ум и здоровье надолго". Таня по обыкновению заспорила со мной: зачем я показываю детям эту жуть, но они меня поняли правильно и согласились. Но, - понизил голос Наум, - узнай я, что вокруг их школы шастает торговец, и тем более если он подкатывал к Стасику или Аленке, я бы его в сортире утопил, - сквозь зубы процедил адвокат.
– Хоть я и "воскресный папа", но все же отец.