Горячий камень (худ. М. Горняк)

— Нет, пронесло. Ничего особенного. Просто царапина от заточки, когда к горлу приставили, — сказал я, ощупывая порез пальцами, который неприятно свербел.

— Тогда идем с нами. Покажешь, где их видел, — велел сержант.

Я кивнул, но внутри все сжалось. Если Лиля и Николай будут пойманы — они наверняка расскажут о моем малодушии, да еще и справедливо решат, что это я их сдал, показав военным направление, в котором они скрылись. И тогда их угроза мне станет реальной. Убьют они меня, если такая возможность им только представится. Но, выбор я сделал, и потому побежал вместе с военными по следам беглецов. Земля после дождя была мягкой, и отпечатки их кроссовок четко виднелись на суглинке.

— Они явно не из наших и не из местных, — пробормотал сержант. — Отпечатки обуви незнакомые, а шаги неровные, петляют.

— Они из нашего времени, — сказал я. — Из девяностых. Вот, посмотрите, у меня на кроссовках похожий протектор, хотя я сам из времени на четверть века позже.

Я сильно топнул, отпечатав свой след на глине. И солдаты переглянулись.

— Опять эти… попаданцы, — пробормотал кто-то из них.

Сержант ничего не сказал, только ускорил бег. И вскоре тропа и следы вывели нас к крутому спуску к реке с обрыва. Внизу виднелась узкая полоска берега, а за ней — темная речная гладь, довольно широкая в этом месте. И следы беглецов спускались к самой воде, теряясь в зарослях камышей, разросшихся в заводи.

— Там! — один из солдат указал вдаль.

На другом берегу среди кустов мелькнула чья-то тень. А рядом с берегом стояла маленькая лодчонка.

— Успели перебраться… — сержант стиснул зубы.

— А лодка у них откуда? — спросил я.

Он предположил:

— Наверное, они украли долбленку у здешних рыбаков. Здесь же тоже люди рыбачат и лодки свои по берегам в камышах прячут.

Убедившись, что беглецы скрылись на противоположном берегу, а никакого плавсредства поблизости на нашем берегу не наблюдается, сержант сказал:

— Тогда все. Дальше не преследуем. За рекой уже территория Чуди. Если эти беглецы туда полезли, то считай, что сами себя убили.

Я посмотрел на противоположный берег. Лес там стоял густой и мрачный. И я подумал: «Вот же вы идиоты, Лиля и Николай! Вы действительно думали, что там будет безопаснее?» Но, ответом моим мыслям стал лишь порыв ветра, который расшевелил ветви деревьев на берегу, будто предупреждая: на другую сторону реки пока лучше не соваться.

Григория, который уже пришел в сознание, солдаты отнесли в госпиталь на носилках. И Ленка, которая как раз дежурила в приемном отделении, осмотрев его, заявила, что сотрясение мозга имеет место. Но, оно не слишком сильное. Так что отлежится боец пару дней — и будет как новенький. А мне Лена прижгла царапину на шее йодом.

После этого я отправился вместе с сержантом в комендатуру, под которую был выделен не барак, а целый терем, примерно такой же, как и у начальника госпиталя, принадлежавший до этого еще какому-то знатному сподвижнику князя. Там внутри уже построили перегородки под кабинеты. А в одном из них меня встретил старый знакомый: лейтенант НКВД Семенов, который первым допрашивал меня в этом мире каверны. Он и теперь терпеливо выслушал мой доклад.

— Значит, тебе смогла угрожать заточкой женщина, и ты ничего не попытался сделать, ни ударить ее не попробовал, ни оттолкнуть от себя, хотя бы? — спросил он, едва я дошел в своем рассказе до этого места.

— У меня нет привычки женщин бить или толкать, — пробормотал я, пытаясь оправдываться. — И вообще, я человек очень мирный, к дракам не приучен, а тут столько всего на мою голову свалилось… Вот и растерялся я.

— Но, как же так? Мне тут недавно доложили, что ты храбро отстреливался от варягов, когда они напали на дом доктора, — сказал Семенов.

Я пожал плечами, признавшись:

— Растерялся я на этот раз от неожиданности. Да и оружия никакого у меня не имелось. Вот и испугался, не понимая, как действовать в подобной ситуации…

— Значит, они направлялись в неисследованные земли за реку? — переспросил лейтенант, выслушав мой пассаж.

— Да, — кивнул я. — Еще сказали, что неделю по лесу блуждали и питались ягодами.

— Ну и ладно. Пусть и дальше ягоды едят. Там за рекой этих беглецов либо синелицые прикончат, либо голод сведет в могилу зимой, — он махнул рукой. — А тебе, Алексей, спасибо, что доложил все честно и не скрыл, что растерялся и испугался. Такое с каждым может произойти. Особенно с теми, кто не подготовлен к противостоянию с врагами.

Я кивнул, но внутри было неспокойно. И я спросил:

— Товарищ лейтенант, а если… если они все-таки выживут на той стороне?

Он хмыкнул:

— В таком случае, рано или поздно они устроят вылазку обратно к нам за ресурсами. Вот тогда и возьмем их.

В его голосе не было сомнений. А мне он предложил, даже, можно сказать, приказал:

— Учитывая то, что обстановка с безопасностью здесь у нас пока напряженная, я распоряжусь, чтобы ты, Алексей, посещал в обязательном порядке занятия по самообороне. Там опытный инструктор научит тебя, как постоять за себя, а, заодно, и с оружием обращаться научишься грамотно. И обязательно теперь всегда бери с собой пистолет на дежурства в ДНД.

Я кивнул, уже прекрасно понимая, что без прохождения курсов самообороны мне тут, на самом деле, жить будет трудновато. Но, меня мучил еще один вопрос. И я не удержался, спросив лейтенанта:

— А скажите, Владимир Иванович, почему эта девушка была отправлена на лесоповал? Эта Лиля тоже закоренелая преступница?

Он пристально взглянул на меня, но ответил:

— Ну, а как ты думаешь, Леша, сможет ли обычная женщина вот так запросто приставить нож к горлу человека? Для такого дела определенная привычка нужна. Значит, имеется у нее такая привычка. И оба они, что Коля, что Лиля, — опасные преступники из ваших девяностых. Криминальные личности. Я это сразу почувствовал в них. Не просто так на лесоповал этих двоих отправили, а после недельного испытательного срока. Вот они и показали себя во всей красе. Лилю назначили поварихой, так она сразу начала воровать еду из столовой. А Коля этот, как говорят у вас, сразу стал «наезжать» на беженцев, отбирая у них имущество. Да еще и на бунт против советской власти они других подбивали. А нам тут совсем не нужны люди, которые угрожают общественной безопасности. Их сразу отправляем на перевоспитание трудом. Если же это не помогает, тогда применяем высшую меру социальной защиты.

Когда я вышел на улицу, держа в руке картонный бланк направления на курсы самообороны, облака на небе разошлись окончательно. И солнце уже садилось за кромку леса за рекой, окрашивая деревянные дома Славогорска в теплый золотистый свет. Но, мысли в моей голове блуждали агрессивные: «Лиля и Николай, если даже вы выживите, то лучше не возвращайтесь! Потому что, если вернетесь — вас ждет смерть! Вас расстреляют. А, если нет, то я сам тогда наберусь смелости и убью вас! За это время я пройду курсы самообороны, научусь стрелять и сумею отомстить за унижение». Разумеется, мысленно разговаривать с беглецами было бессмысленно, но я теперь точно знал, что в этом мире каверны есть не только внешние враги, а и свои собственные внутренние бандиты. И они не менее опасны, чем варяги или синемордые чудики.

Курсы самообороны проходили в большом старом длинном амбаре, переделанном под спортзал и оборудованном электрическими лампочками. Тут уже установили и самодельного деревянного «козла», и «шведскую стенку», а к балкам подвесили канаты с узлами, по которым предстояло учиться лазать. Еще были гимнастические кольца, чтобы выделывать на них разные выкрутасы. Во всяком случае, когда я пришел, молодые парни здесь этим и занимались. Один лез вверх по канату, другой крутился на кольцах, третий и четвертый прыгали через козла. А пятый и шестой делали какие-то силовые упражнения, поднимая вместо гантелей и штанг тяжелые мешки. Боксерские «груши» тоже оказались в виде мешков, и по ним отрабатывали удары еще двое мужчин. А на полу лежали «маты», сшитые из кожи и набитые соломой.