Горячий камень (худ. М. Горняк)

— Если эти варяги против нас объединятся с другими племенами, то Славогорску не выстоять. Патронов столько у наших нету, чтобы от целой орды северных варваров отбиваться.

Наверное, он сгущал краски. Но, рациональное зерно в его словах все-таки имелось. Между тем, солнце почти полностью скрылось за лесом на западе. И быстро смеркалось. А мне совсем не хотелось идти через темный лес. Ведь там могли рыскать недобитые синелицые! Но и стеснять Антона с его женой, напрашиваясь остаться у них в доме на ночь, мне тоже не хотелось. Выручила деревенская медсестра, сказав, что троих с самыми тяжелыми ранениями надо немедленно отправить в госпиталь Славогорска. Ну и я, заодно, пристроился вместе с ранеными в кузове полуторки, как сопровождающий, да так и добрался до крепости. Машина въехала внутрь уже в темноте.

А в Славогорске, несмотря на позднее время и комендантский час, вовсю кипела работа. О том, что происходит, я спросил Ленку, которая в белом халате принимала раненых в приемном отделении госпиталя. И она сообщила, что, оказывается, было получено известие от нашей группы наблюдения, что варяжские корабли на закате все-таки двинулись вверх по реке. И, похоже, они собирались нагрянуть в Славогорск неожиданно, пройдя по реке под покровом темноты, что не говорило о добрых намерениях конунга варягов, скорее, наоборот. И потому власти немедленно объявили аврал, спешно укрепляя оборону со стороны реки.

Улицы Славогорска, обычно пустующие после комендантского часа, сейчас кишели людьми. На перекрестках горели электрические лампы, а со сторожевых башен даже шарили по окрестностям лучи прожекторов. Солдаты с винтовками наперевес бежали к реке, женщины и подростки таскали мешки с песком, возводили баррикады возле пристани. Там было самое уязвимое место от атаки с реки. В воздухе стоял тревожный гул голосов, не громкий, но озабоченный, только подчеркивающий напряжение ситуации. Такая большая орда врагов, фактически, целый флот, впервые угрожала городку. По крайней мере, с того момента, как власть здесь взяли попаданцы из 1941 года.

Ленка, принимавшая раненых, лишь мельком кивнула мне, прежде чем броситься к носилкам. Ее лицо было бледным и выглядело очень серьезным. Я ее такой еще никогда не видел.

— Объявлена боевая тревога и военное положение. Варяги скоро будут здесь, — коротко бросила она, давая указания санитарам. — Наши их выдвижение заметили. Они плывут сюда и явно рассчитывают на внезапность.

Выйдя из госпиталя, я огляделся. В свете редких электрических лампочек уличных фонарей в перекрестье улиц мелькали знакомые лица, — бойцы из партизанского отряда, окруженцы, даже несколько бойцов из НКВД. Все были насторожены, при оружии, но, никаких признаков паники не наблюдалось, в их суровых лицах читалась только собранность и решимость сражаться. И тут меня окликнул знакомый голос. Я оглянулся. То был инженер Штерн.

— Леша, ты мне и нужен! Вайсман приказал немедленно найти тебя или Антона.

— Антон сейчас у себя в Ягодовке. Я как раз оттуда вместе с ранеными приехал. Там было нападение синелицых, — сказал я.

И Штерн попросил меня рассказать подробности. А потом поведал и сам нечто интересное:

— Мы собираемся опробовать боевых роботов из 2093 года, как оружие против варягов.

— Мне кажется, что это очень рискованно. А вдруг они снова выйдут из-под контроля? — пробормотал я, не зная, как реагировать на подобную новость.

А Штерн объяснил:

— Так потому вы с Антоном и нужны нам прямо сейчас. Как операторы. Чтобы непосредственно управлять дистанционной радиосистемой контроля, которую монтирует Никольский.

Следом за инженером я прошел в лабораторию Вайсмана. А там вовсю продолжалась работа. Дмитрий Никольский, похоже, эксплуатировался Вайсманом по полной программе. Во всяком случае, он заставил Никольского спаять еще одно устройство на радиолампах. На этот раз не адаптер, а радиопередатчик, который должен был обеспечить двустороннюю связь с роботами. Правда, предполагалось, что они смогут справиться и сами, но контроль со стороны оператора все-таки был необходим на случай нештатных ситуаций. Все-таки каждый из роботов представлял собой грозное оружие. Если и не танк, то шагающая легкая бронетехника — точно.

И мне сейчас предлагалось стать кем-то, вроде дистанционного танкиста. Впрочем, это напоминало видеоигру от первого лица. А в игры-стрелялки я любил иногда погонять в той своей прошлой жизни, оставшейся в будущем. А еще я настоящим маленьким дроном-квадрокоптером умел управлять. Правда, только ради красивых видеосъемок… Потому я воспринял затею начальства с энтузиазмом, примерив на глаза маску-бинокуляр, куда проецировалось изображение, транслируемое из глаз робота по радиоканалу приемопередатчика. А детектирование и модуляция сигналов осуществлялись через отладочный компьютер Никольского.

В каждую руку мне дали нечто, похожее на джойстик. И, устроившись на неудобном деревянном стуле рядом с ламповым радиопередатчиком, напоминающим отдельно стоящий комод немаленьких размеров, от которого чувствовалось ламповое тепло, я начал управлять двумя роботами. Причем, у меня имелась возможность, как делить изображение, транслируемое мне, на две части, так и переключаться между первым и вторым, задействуя ручное управление, когда захочу. Для испытаний на варягах начальство решило выделить только двух роботов. А еще двое, целый и отполовиненный, остались в лаборатории на случай, если враги все же прорвутся и сюда.

Наконец, под моим контролем первый из роботов, предназначенных для боевого эксперимента, имеющий бортовой номер 003, выдвинулся из дверей лаборатории наружу. А за ним вышагивал железной поступью его стальной близнец 004.

— Я красноармеец из боевого отряда Вайсмана. Я старший боевого расчета. Мой личный номер 003. За мной следует младший боец расчета. Его личный номер 004. А где ваш командир? — спросил через синтезатор речи 003 у часового из НКВД, который стоял возле караулки.

Боец наблюдал за двухметровыми железными солдатами, глаза которых светились в темноте красными огоньками, открыв рот. Но, ничем иным он не показывал страх, поскольку нашу охрану Вайсман уже предупредил о том, что за нас теперь будут сражаться шагающие машины, извлеченные Вайсманом из далекого будущего ради укрепления нашей обороны.

— Сержант Громов на посту у пристани, — сообщил автоматчик.

И роботы без промедления направились туда. Люди от них, конечно, шарахались. Но, крупные красные звезды, нанесенные Штерном краской по трафарету поверх брони на лоб, на грудь и на спину каждому из андроидов, говорили всем, что железные бойцы — это свои. Командир нашей охраны Громов, действительно, стоял на деревянном помосте у самой воды, вглядываясь в темноту. Рядом с ним находились несколько бойцов с автоматами, а чуть поодаль на берегу — расчеты пулеметов, укрытые за мешками с песком. Пристань находилась поодаль от крепости, под откосом высокого речного берега, и была определена приоритетом. Ведь, если враги захватят пристань, то получат возможность накопить силы на плацдарме, защищенные от огня из крепости в слепой зоне срезом берегового обрыва. Потому на этот участок командование поставило самых лучших бойцов.

— Красноармейцы 003 и 004 прибыли в ваше распоряжение, — сказал 003, когда роботы спустились от крепости к пристани.

Громов обернулся на металлический голос, как и его бойцы. Но, в их глазах читалось удивление, а не страх.

— А, так вы уже здесь, железяки? Тогда стойте на месте и ждите распоряжений.

И оба робота застыли возле пристани, словно вкопанные. А я даже смог немного вздремнуть, закрыв глаза. Под бинокулярной маской, закрывающей большую часть моего лица, все равно начальство не видело: сплю я или нет. Главное было не сползти со стула. Ночь тянулась мучительно долго. К счастью, я подремал сидя, но со стула все-таки не сполз. А проснулся от разговора Громова со своим помощником, который транслировался мне в наушники через микрофоны роботов: