Госпожа Доктор

Даже когда я попыталась сама пойти в город в ту лавку травницы, Марта остановила меня у дверей, заявив, что уже все организовала.

– Я попросила Жофре, чтобы он взял у хозяйки весь список, что там продается. Не будешь же ты каждый раз бегать в город, если что-то понадобится. А так посмотрела по списку и отправила мальчишку до лавки за нужным. А то и запасы какие-то организуешь, – объяснила мне Марта. Я лишь хлопала глазами.

Это было непривычно. Обычно, что в своем мире, что попав сюда, я полагалась лишь на себя. Но в этом доме, похоже, все решили, что я теперь часть их семьи, и заботились обо мне так, как будто я была одной из них. Это чувство было новым для меня, но, надо признаться, очень теплым.

Если в первые недели я скорее была наблюдателем, кем-то, кто словно бы и в коллективе, но смотрит со стороны, то теперь действительно была внутри. Став доктором для девочки я заняла свое место.

Не знаю, что будет дальше, когда малышка придет в себя… Возможно в поместье нужен штатный врач? Об этом я пока не задумывалась… Пусть идет, как идет.

***

Вечером, когда Люсиль уже посапывала в своей постельке после ванной… А теперь она мылась каждый день, потому как иначе смыть алое не удавалось, я проверяла свои записи.

Большой дубовый стол переставили к дальней стене комнаты, и теперь, когда я зажигала здесь настольную лампу, ее свет не мешел малышке спать. Ее постель наполовину прикрывала распущенная занавесь балдахина – на ночь в комнате я приоткрывала окна, чтобы воздух был прохладным. Так девочке легче дышалось, но и сквозняки в ее постели были ни к чему.

В дверь тихо постучали. Я подняла голову, ожидая Марту, но, к своему удивлению, увидела самого лорда Локвуда. Он стоял на пороге в своем неизменном строгом костюме, но на этот раз его лицо выражало не только привычную сдержанность. В его глазах читалась усталость, смешанная с чем-то другим – тревогой, может быть.

– Лорд Локвуд, – я поспешно встала, чувствуя себя неловко. Он ведь уже заходил днем. Тогда я дала ему полный ответ о состоянии малышки и дальнейшем плане лечения и оставила их с Люсиль вдвоем. – Чем могу помочь?

– Простите, что в такой час, – начал он, подходя ближе. – Я просто увидел свет из-под двери, понял, что вы еще здесь и решил узнать, как аллергия Люсиль. Вы говорили, что вечером будете снова наносить на нее то снадобье…

Я кивнула, жестом приглашая его сесть. Он немного поколебался, но все же опустился на стул у окна. Это было странно – видеть его таким. Обычно он казался монолитным, словно высеченным из камня, но сейчас в его облике была какая-то мягкость.

– Уже гораздо лучше, хотя краснота кое-где еще остается. Тем более в некоторых местах она расчесала довольно сильно, там теперь корочки и придется подождать, пока они сойдут, – сообщила я, садясь напротив него. – Но она все еще слаба. Как и обещала, я сделаю все, что смогу.

Он внимательно выслушал, слегка наклонив голову. Его присутствие было почти осязаемым, и я вдруг поймала себя на том, что мои мысли начинают блуждать. Взгляд как-то странно цеплялся к деталям его лица, к отсветам лампы в карих глазах…

– Вы… делаете гораздо больше, чем те, кто приходил в этот дом прежде. Хоть они и имели рекомендации и назывались врачами, никто из них не показал таких результатов в столь сжатые сроки, – сказал он наконец. Его голос был тихим, но в нем звучала искренняя благодарность. – Это так странно. – Он задумчиво посмотрел на меня.

Я едва удержала на лице вежливую улыбку. Что он имеет в виду?

– Даже не знаю, как вас благодарить за это, – завершил Локвуд. Его голос теперь вовсе звучал как-то очень странно. Совершенно сбивая меня с толку.

– Не нужно благодарить меня, – ответила я, чувствуя, как мои щеки предательски начинают розоветь. – Это моя работа, и вы уже платите мне за нее жалование. И потом… Люсиль – удивительный ребенок. Она заслуживает всей помощи, которую я могу ей дать.

Он улыбнулся, и эта улыбка была настолько редкой, что мне стоило больших усилий, чтобы сохранить прежнее выражение на лице.

Улыбка преобразила его, добавила мягкости чертам и еще больше блеска в глазах.

– Вы говорите так, будто это совсем просто, – сказал он. – Но я вижу, как много вы отдаете. Вы заботитесь о ней так… будто она ваша дочь.

На мгновение в комнате повисла тишина. Я не знала, что ответить, но его слова тронули меня до глубины души. Я бросила взгляд на постель девочки, ловя себя на мысли, что даже сейчас прислушиваюсь к тому, как она дышит.

– Я просто делаю то, что считаю правильным, – наконец отозвалась я. – И… я знаю, каково это – чувствовать себя одинокой. Я не хочу, чтобы она чувствовала то же самое.

Он внимательно посмотрел на меня, его взгляд был теплым, и таким… проникающим, словно он пытался понять меня глубже, чем я позволяла.

– Вы невероятная женщина, Анна, – сказал он тихо. – И я рад, что вы здесь. Иначе… я даже боюсь подумать, чем все могло бы закончиться.

Я опустила взгляд, не зная, что сказать. Его слова были искренними, но в них было что-то большее. Что-то, что я не могла назвать, но чувствовала в его тоне, в его взгляде.

Он пробыл еще несколько минут, расспрашивая меня о состоянии Люсиль, мы обсудили вопросы касаемо ее нового режима.

– И вы должны переехать в покои напротив, – подытожил он в конце.

От этого я слегка опешила.

– Но ведь… это как-то неудобно, – я прикусила губу. Локвуд задержался взглядом на этом моем жесте, от чего мои щеки полыхнули еще жарче.

Хорошо, что в комнате царил полумрак.

– Это не обсуждается. Считайте, что это лишь ради того, чтобы вы были ближе к Люсиль. Слишком далеко ходить сюда из того крыла, где вы сейчас живете. К тому же вам нужно будет больше места, если вы и правда хотите собрать… как вы это назвали… Аптечку?

Да, я и правда собиралась выяснить, какие травы, настои и лекарства здесь применялись… Всякое может пригодиться. И не только сейчас для Люсиль.

С этой точки зрения это и правда будет верным решением.

Я медленно кивнула, принимая его слова.

– Вот и отлично, – он поднялся, – мои покои чуть дальше по коридору. Если что-то будет нужно, вы знаете, где меня найти.

Лишь после этого, попрощавшись, он ушел.

Но даже после того, как дверь за ним закрылась, я еще долго сидела на месте, чувствуя, как его слова эхом отдаются в моей голове.

Что-то начинало меняться. И я не могла понять, было ли это хорошо или плохо.