Госпожа Доктор

Глава 15

Этой ночью я осталась в нашей с Мартой общей комнате. Мы решили, что перенесем вещи уже завтра, час был слишком поздний.

На утро, когда я уже закончила с осмотром Люсиль и проследила, чтобы она как следует подкрепилась, раздался стук в дверь.

– Открыто, – отозвалась я, выискивая на полке новую книгу для малышки.

На пороге появилась госпожа Нарцисса.

– Доброго утра, Анна.

– Доброго, госпожа Нарцисса, – я не торопила ее с причиной визита.

Она заглянула и к девочке, вмиг одев на лицо улыбку:

– Как сегодня поживает юная леди?

– Довольно прилично, госпожа Нарцисса, – важно отозвалась Люсиль, расправляя складки на одеяле.

Женщина одобрительно кивнула и повернулась ко мне.

– Лорд Локвуд просил передать это вам, – сказала она, протягивая мне записку. – И… он велел передать, чтобы вы не откладывали.

Я нахмурилась, глядя на ее напряженное лицо. Обычно Нарцисса была спокойной и рассудительной, но сейчас ее выражение заставило меня почувствовать легкую тревогу. Кивнув, закрыла за ней дверь, вернулась к столу. И развернула тонкий лист бумаги.

Почерк Рейнарда был аккуратным, четким, и текст, как всегда, лаконичным:

"Анна, прошу Вас зайти ко мне в кабинет после завтрака. Есть важный вопрос, который я хотел бы обсудить с Вами лично. Лорд Р. Локвуд."

Я отложила письмо, чувствуя, как в груди нарастает беспокойство. Что могло быть настолько важным? Мы только вчера говорили о Люсиль, и ее состояние, хоть и требовало внимания, уже не вызывало такой острой тревоги.

Что-то другое. Что-то, что он не мог просто сказать через Нарциссу или кого-то из слуг.

После завтрака я направилась в его кабинет. Дверь была приоткрыта, но я все равно постучала, прежде чем войти. Рейнард стоял у окна, глядя на сады. Его руки были сложены за спиной, и он выглядел сосредоточенным, даже напряженным.

– Анна, – произнес он, оборачиваясь. Голос его был мягким, но в нем звучала какая-то скрытая тяжесть. – Пожалуйста, садитесь.

Я села на стул напротив стола, чувствуя легкое волнение. Рейнард, обычно сдержанный и уверенный, сегодня выглядел иначе. Его взгляд был сосредоточенным, но в то же время каким-то неуловимо теплым. Он сел напротив меня и на мгновение замолчал, словно подбирая слова.

– Я хотел бы обсудить с вами кое-что важное, – наконец начал он, и его голос стал серьезным. – Это касается доктора Бродрика и его сообщников. Суд над ними назначен на следующую неделю. И… ваши показания будут ключевыми в этом деле.

Я напряглась, почувствовав, как внутри все сжимается. Суд. Показания. Это означало, что мне придется вернуться в тот кошмар, что я изо всех сил старалась забыть. Воспоминания нахлынули, вызывая прилив холодного липкого страха. Во рту пересохло.

– Я понимаю, что это будет нелегко для вас, – продолжил он, заметив мою реакцию. Его голос стал еще мягче, а во взгляде и вовсе проявилось какое-то странное выражение. Локвуд вроде как и не хотел говорить со мной об этом всем, но не мог иначе. Даже не знаю, кого он уговаривал больше. Себя или меня. – Но ваши слова могут спасти жизни других. Эти люди… они совершили слишком много зла. Они должны ответить за это.

Я кивнула, пытаясь взять себя в руки. Его взгляд не отрывался от меня, и я чувствовала в нем не только заботу, но и что-то еще. Что-то, что заставляло мое сердце биться быстрее.

– Что мне нужно будет делать? – спросила я, стараясь говорить ровным тоном. Ничего. Я ведь сильная девочка, правда?

– Мы подготовим все, – отозвался Рейнард, пристально смотря на меня. Явно пытался раскусить мою игру. – Вам нужно будет рассказать о том, как вы оказались в их руках, что видели и слышали. Но я сделаю все возможное, чтобы вам не пришлось сидеть в одном зале с ними. Ваши показания будут записаны заранее. Я не позволю, чтобы это все навредило вам. – Его голос дрогнул, и я заметила, как он сжал руки в кулаки.

– Рейнард, – впервые я обратилась к нему по имени, чувствуя, что так будет правильнее. – Я сделаю все, что нужно. Если мои слова помогут доказать их вину, я готова.

Он замер, услышав свое имя, и тепло во взгляде стало еще более явным. Его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но вместо этого лишь слегка кивнул.

– Я знал, что вы скажете это, – произнес он тихо. – Но я хочу, чтобы вы знали… если вам станет слишком тяжело, если все это окажется невыносимым, вы всегда можете обратиться ко мне. Я буду рядом. Я не оставлю вас одну, Анна.

Его слова прозвучали так искренне, так пронзительно, что я опустила взгляд, боясь, что он увидит, как они меня тронули.

В комнате на мгновение повисла тишина, и я почувствовала, как в груди разливается странное тепло.

Он заботился обо мне. По-настоящему.

– Спасибо, – выдохнула я, не доверяя своему голосу.

Я подняла голову, и наши взгляды встретились. Его карие глаза были теплыми и глубокими, как осенние леса.

Его близость, его голос, его взгляд – все это заставляло меня чувствовать, что я не одинока. И хотя я понимала, что наши миры такие разные, в этот момент между нами возникало что-то, что я не могла объяснить.

Он заговорил снова, и мы провели еще несколько минут, обсуждая детали дела, но все это время я чувствовала, как его слова эхом отдаются в моем сердце. Когда я вышла из кабинета, в моей голове все еще звучало его обещание: "Я не оставлю вас одну."

Этот человек… в его присутствии мне было слишком сложно дышать.

После утреннего разговора с Рейнардом в его кабинете я чувствовала себя немного растерянной. Его слова, его взгляд — все это оставило во мне странное ощущение. Он был таким строгим, но одновременно таким теплым, таким… близким. Я пыталась сосредоточиться на своих обязанностях, на заботе о Люсиль и ее лечении, но мысли вновь и вновь возвращались к его голосу, его обещаниям.

Следующие дни прошли в череде забот о Люсиль. Девочка все еще оставалась слабой, но ее состояние медленно улучшалось, и это давало надежду. Утром я проверяла ее кожу на наличие новых признаков аллергии, тщательно обрабатывала оставшиеся покраснения и расчесанные участки, чтобы избежать инфекций. Раны заживали, но требовали постоянного внимания.

После обработки я подбирала для нее легкий, но питательный завтрак. Люсиль пока не могла есть все подряд, и я боялась новых реакций, поэтому я договаривалась с кухаркой о супах, овсяных кашах и компотах из сушеных фруктов. Девочка часто капризничала, когда ей что-то не нравилось, но я научилась терпеливо убеждать ее, что это важно для ее восстановления.

Во второй половине дня я занималась ее физическим состоянием. Мы с Люсиль проводили время в комнате, она постепенно расхаживалась. Мы раскладывали на полу большое одеяло и там малышка играла со своими игрушками. Я внимательно наблюдала за ее состоянием и следила, чтобы она не слишком утомлялась.

Мы начали проводить ингаляции. Это не очень понравилось девочке. И я могла ее понять. Кому понравится сидеть под одеялом с кастрюлей, которая источает пар? К тому же она была еще недостаточно взрослой, несмотря на кажущуюся серьезность, и я не могла оставлять ее так. Поэтому, несмотря на все эти многослойные платья, я залезала под одеяло вместе с ней. Мы даже соорудили что-то вроде небольшой палатки, используя плотное покрывало и несколько стульев и вешалку для пальто. В итоге у меня вышло что-то вроде специального отсека, полного пара.