Гость из мира Death Note

Катя перевернулась на живот, раздраженно отплевываясь от собственных волос и одновременно потирая спину и то, что пониже. Почему бы хоть раз просто мягко не опустить их, зачем шмякать о землю, как чей-то багаж? Кто бы не создал Тетрадь, он просто ублюдок. Гореть ему в аду вечно, сволочь.

– Ох, я, кажется, отбил себе всю задницу, – послышались стенания Мака. Маруся пропищала что-то в ответ, явно с ним соглашаясь.

Катя с проклятиями поднялась на ноги. Рядом с мученическим выражением лица, все ещё сидя, отряхивала своё платье от травинок и земли Маруся. Её гигантская черная сумка валялась рядом. Чуть подальше на спине, приподнявшись на локтях, полулежал Мак. Задрав голову, он смотрел на небо, словно пытался понять, собираются ли тучи. Взгляд у него был странный.

Катя огляделась по сторонам. Они упали прямо посередине газона во дворике небольшого здания. Светло-бежевое, в виде квадрата, окружающего их со всех сторон, имеющее три-четыре этажа и большие окна. Людей поблизости видно не было. За одной из стен здания виднелось ещё ярко светящее, но уже начавшее медленно садится солнце. Она глянула на часы. Они стояли. Как и прошлый раз.

Место показалось ей знакомым, и тем не менее лучше бы удостовериться, спросив того, кто пересматривал этот злосчастный сериал сотню раз.

– Маруся, – позвала Катя. – Ты узнаешь местность?

Та, нахмурив брови, окинула взглядом окружение. На её лице отразилось задумчивость, затем понимание.

– Катя, мы во дворе школы, где учился Лайт, – пробормотала она, морщась. Её заплаканным глазам даже уже ушедшее с зенита солнце, наверняка, причиняло дополнительный дискомфорт. Тем не менее, подруга слегка приободрилась от узнавания местности. По крайней мере, Кате хотелось в это верить. Ноющая, истерящая и истекающая соплями Маруся будет не столько помогать, сколько лишь мешать.

– Ты уверена? – переспросила Катя.

– Да, – пропищала Маруся, вскакивая на ноги и едва не подворачивая каблук. Катя закатила глаза. – Где-то здесь упала Тетрадь Смерти, – она ткнула пальцем в газон.

Катя посмотрела на ровненькую зеленую травку. Что ж, поскольку нигде ничего похожего на Тетрадь Смерти не наблюдалось, значит либо Рюук её еще не обронил... Либо, что хуже, Лайт уже заграбастал себе смертельное оружие. И они в дерьмище.

– Не надо было мне вчера так напиваться, – подал голос Мак. Он так долго молчал, что Катя забыла о том, что сейчас им предстоят долгие и интересные объяснения.

– Но ведь ты не пьешь, Максим, – не могла не вставить Маруся очевидно-невероятное. Катя провела рукой по лицу.

– Ой, точно, я забыл, – кивнул Белов, с каким-то туповатым выражением лица хлопнув себя по лбу. – В самом деле! Я же не пью, не курю. Не занимаюсь беспорядочным сексом...

– Нам было так важно узнать эти интимные подробности твоей придурковатой блондинистой жизни, – проворчала Катя, отряхивая джинсы.

Мак нахмурился, затем принял сидячее положение, по-турецки скрестив ноги. Лицо его приняло мрачное выражение.

– Что произошло? – сухо поинтересовался он, глядя перед собой.

Хоть Катю порой и раздражало его идиотское поведение с кучей тупых шуток и постоянным доставанием всех окружающих, но такой он ей тоже не нравился. Этот его бессмысленный взгляд в никуда особенно.

– Мы попали в другой мир, чувак, – ответила Катя, поднимая с газона свой рюкзачок.

Она не имела точного представления о времени, но могла сказать наверняка – на сегодня занятия в школе уже закончились. И Лайта они здесь вряд ли дождутся. А с другой стороны: куда им ещё податься? L их даже не знает.

Мимолетное воспоминание о нем, заставило Катю невольно улыбнуться. Ведь в этом мире, прямо сейчас он жив. Хоть и не влюблен в неё. И даже понятия не имеет о её существовании. Тот, кто её любит, умер в другой параллели. Улыбка медленно сползла с её лица. Мда. Как бы выбраться из всего этого и не свихнуться.

– Идемте, – она кивнула на лавки невдалеке. Они окружали небольшую центральную клумбу, засаженную какими-то кустиками, от которой в стороны расходились широкие дорожки школьного дворика. Больше напоминающего небольшой парк. – Присядем. Поговорить надо.

* *

– Я знал, что здесь что-то не так. Последний раз я видел Влада Корсарова три года назад, но я не забыл, как он выглядит. – Они всё ещё сидели на лавочке в школьном дворике, Максим, уперев локти в колени, положил подбородок на скрещенные пальцы рук. – И пусть за последние годы мы практически перестали общаться, я был в курсе его переезда в Минск. И ждал встречи. Когда же вместо моего когда-то лучшего друга, именем Влада мне представился совершенно незнакомый парень, я был... мягко говоря, удивлен.

Катя мысленно хмыкнула этой преуменьшенности. Будь она на месте Мака, то с ходу бы попыталась разобраться, что это ещё за хрен вместо её друга. А Мак лишь совсем недавно вскользь поинтересовался, на самом ли деле их нового друга зовут Влад Корсаров. Катя тогда, изо всех сил изображая недоумение, спросила Мака, с чего он усомнился в этом? Тот, понаблюдав за её реакцией на его слова, лишь пожал плечами и тут же закрыл тему. Ничем не объяснив свои подозрения и оставив Катю подыхать от любопытства.

Теперь же все стало ясно. Мак просто знал настоящего Влада Корсарова. Но ничего им об этом не сказал. Белов всегда был странным. Всегда что-то скрывал, недоговаривал и отмалчивался. Делая какие-то свои одному ему понятные выводы и сыпя направо и налево мутными намеками. Прямолинейность – не его конёк. И прямо сейчас он был невероятно спокоен. Помнится, Алина узнав, что происходит на самом деле, выказала больше эмоций. Алина... Катя почувствовала острый укол вины и тоски. “Прости, что втянули тебя в это”. Они ведь даже толком не знают, что с ней случилось. Может, она всё же жива? Черт, от этого всего можно тронуться.

– Максим, мне очень жаль, – пропищала Маруся, шмыгая носом и делая жалобные глазёнки.

– Меня это чертовски бесит, – спокойным голосом произнес Мак, глядя перед собой. Он вцепился руками в края скамьи. – Несмотря на необходимость всей затеи, меня чертовски бесит тот факт, что он позволил себе присвоить себе имя Влада, а его... – Белов шумно выдохнул и закончил: – А судьба настоящего Влада Корсарова его не волновала.

– Ты не можешь знать наверняка, что его волновало, а что нет, – ответила Катя резковато. Затем уже более мягко добавила: – Ему приходилось порой делать неприятные вещи, но это не значит, что он не сожалеет. Черт, – она подперла руками подбородок. Не верилось, что ещё совсем недавно она могла просто говорить с ним, с Элом. – Я сейчас от собственной пафосности лопну. Или... – она махнула рукой. Она защищает Эла или нет, все как-то стало безразлично. Захотелось оказаться дома и развалиться на тахте. Смотреть телек. Не думать ни о чем. И не решать все эти проблемы. И деть куда-нибудь эту полную опустошенность, которая ещё не задавила, но ощущалась. И внезапно вспыхнувшая злость на Эла, за то, что все перевалил на них. Глупо. Но злиться на Эла было проще, чем тосковать по нему. Или ей так казалось?