Гостья из прошлого. Часть 2

Майклсон чувствует, что уже совсем близок к грани, и он пытается приподняться, притянуть к себе жену, но Алин не дает ему этого сделать. Ее губки движутся быстрее, она сильнее сжимает основание его плоти, и Элайджа еже не может сдержаться. Его член изливается во влажный ротик, наполняя его семенем, которое ведьма судорожно проглатывает, явно не готовая к подобному.

Очень медленно вампир приходит в себя. Он открывает глаза и видит перед собой пылающее лицо жены, которая смотрит на него широко распахнутыми глазами.

– Прости меня, кошечка, - выдавливает он из себя почти смущенно, и тянет ведьму к себе, - я не должен был…

– Это было… необычно, - нерешительно выдает Алин, удобнее устраиваясь на мужских коленях.

– Ты свела меня с ума, моя маленькая распутница, - ласково говорит Элайджа, с облегчением понимая, что его жена совсем не огорчена произошедшем, немного смущена, и только, - но мы ведь на этом не остановимся?

– Зависит от тебя, - дразнит его ведьма, и вампир, щуря глаза, переворачивает ее на спинку, накрывая своим телом.

– Выбирай позу, кошечка, - цедит он, глядя в горящие от желания зеленые глаза.

– Мне кажется, мы еще не закончили улучшать твое воспоминание, - довольно щурится Алин, кусая припухшие губки.

– Как пожелаешь, моя распутница, - отзывается Элайджа, и мягко тянет жену вверх, разводя в стороны точеные бедра и усаживая ее на свой пах.

Его ладонь опускается по высокой груди, мягко сжимая соски, касается животика, и в конце концов замирает у промежности. Очень медленно вампир скользит пальцами к набухшим складкам между длинный ножек, уже совсем влажным от любовных соков.

– Похоже, это понравилось не только мне, любовь моя, - ласково выговаривает Майклсон, мягко двигая ладонью, - не помню, когда ты в последней раз была такой мокрой.

– Вчера ночью, - со стоном отзывается Алин, вызывая тихий смех мужа.

Элайджа раздвигает нежные складки, и его внимание сосредотачивается на чувствительном комочке, от чего ведьма, начинает крупно дрожать. Вампир понимает, что она уже совсем близка к грани, и он слегка приподнимает хрупкое тело, насаживая Алин на свою плоть.

Девушка широко распахивает глаза, чувствуя в себе каменный член, и плавно ведет бедрами, начиная медленный танец страсти. Элайджа стискивает тонкую талию, и подстраивается под ритм любимой, подаваясь ей навстречу. Ведьма кусает губки, сдерживая стоны, раз за разом опускаясь на напряженную плоть, и ее тело слегка поблескивает от выступивших мелких бисеринок пота.

– Я люблю тебя, Алин, - шепчет Майклсон, когда жена склоняется к его лицу, прикрывая глаза от удовольствия, - ты только моя…

– И я люблю тебя, Элайджа, - со стоном отзывается она, изгибая спинку.

Тесное лоно сжимает напряженный член, подталкивая вампира к грани, и Алин, кусая губки, делает еще несколько сильных движений, так что наслаждение накрывает их одновременно, и ведьма протяжно стонет, прижимаясь к широкой груди, пока Элайджа изливается в глубины ее тела.

Жену все еще мелко трусит, когда Майклсон мягко приподнимает маленький подбородок, ловя ее мутный взгляд.

– За исключением рождения Гвен и нашей свадьбы, это будет самое лучшее воспоминание в моей жизни, кошечка, - ласково говорит он, нежно касаясь раскрасневшихся щечек.

И Алин улыбается, довольно щуря свои раскосые глаза.

========== Часть 18 ==========

Кэролайн почти вывалилась из-за двери, оказываясь перед стоящими на пороге Алин и Элайджей. Ее вечно идеальные белокурые волосы были взлохмачены, а вместо стильного платья на девушке были джинсы и короткий джемпер, на груди которого красовалось пятно от шоколада.

— Наконец-то, — только и смогла проговорить она, поднимая глаза на вампира и ведьму.

— Здравствуй, Кэролайн, — невозмутимо поприветствовал невестку Элайджа, делая шаг вперед.

Алин же только коротко кивнула, прикрывая рот ладошкой, безуспешно пытаясь сдержать смех.

— Я думаю, спрашивать, как вела себя Гвендолин, не имеет смысла, — улыбнулась она, глядя на взъерошенную подругу.

— Ты уверена, что хочешь еще ребенка? — вместо ответа тихо проговорила Кэр, не обращая внимания на недовольный взгляд Элайджи, — с каждым разом они получаются все более и более избалованными. А уж вместе…

— Наша Гвендолин воспитанная девочка, которая знает, что такое хорошие манеры… — начал было Элайджа, но в этот момент они услышали топот маленьких ножек.

— Папочка! Мамочка! — радостно кричала быстро спускающаяся по лестнице Гвен, которая выглядела очень странно.

На ней было рваное платье, в котором Алин с удивлением узнала прежде роскошную блузу подруги, на голове красовалась золотистая диадема, к которой скотчем были прикреплены перья, а маленькое личико было разукрашено разными цветами.

— Что с тобой, детка? — растерянно проронил Элайджа, рассматривая дочь широко раскрытыми глазами.

— Мы с Хоуп играем в индейцев, — известила отца девочка, и маленькая ладошка накрыла улыбающийся ротик, демонстрируя боевой клич.

Алин перевела взгляд на Кэролайн.

— А где Клаус?

— Он их вождь, — сузила голубые глаза блондинка.

— А ты? — вскинула бровь ведьма.

— Тетя Кэролайн — наша белая рабыня! — ответила за Кэр Гвендолин, щуря свои синие глазки, — а ты будешь играть с нами, папочка? Ты можешь быть братом вождя, а мама…

— Думаю одной белой рабыни вам вполне достаточно, — со смехом отозвалась Алин, стараясь не смотреть на подругу, — тем более, что мы пришли забрать тебя домой, милая.

— А Хоуп может пойти с нами? — надула маленькие губки Гвен.

— Еще как может! — быстро выкрикнула Кэролайн, не дав ведьме и рта раскрыть.

Элайджа покачал головой, закатывая глаза, и шагнул к дочери.

— Конечно можно, любовь моя, — ласково проговорил он, проходясь ладонью по каштановым локонам, — но для начала вам с Хоуп нужно привести себя в порядок. Ты ведь послушная девочка, Гвендолин?

— Да, папочка! — радостно отозвалась та, широко улыбаясь, — я пойду, скажу Хоуп, что мы пойдем к нам домой.