Государь

Калокир всё равно сумел прорваться, правда потеряв при этом три четверти конницы и всю пехоту, но тут удача окончательно изменила патрикию, направив аккурат на степняков Варяжки.

Остановить латную конницу печенегам было не по зубам, но придержать – запросто.

Пока мятежники соображали, кто перед ними, время было упущено.

Во фланг Калокиру ударила тысяча Претича.

И битва закончилась. Зажатый превосходящими силами русов патрикий сообразил, что поражение неизбежно, и сдался на милость победителя.

Как выяснилось позже – зря.

Ранним утром на азиатский берег Босфора переправился Автократор Василий Второй с полутора тысячами конницы и двумя с половиной тысячами этериотов. Пожинать плоды победы.

Василий отлично выспался и сейчас сиял здоровьем и радостью.

Владимир тоже выглядел неплохо, хотя, в отличие от повелителя ромеев, провел ночь не в личных покоях, а в трудах ратных.

Автократор Византии и архонт русов уединились (если можно так назвать встречу, где присутствовало не менее пятидесяти доверенных людей с той и с другой стороны) и впервые пообщались по-человечески.

Василий искренне поздравил Владимира с победой. И главное, подтвердил все условия договора, включая и женитьбу на своей сестре Анне. Он также объявил, что намерен лично приобщить вождя русов к христианским таинствам и сделать это немедленно по возвращении в Константинополь.

После этой короткой, но содержательной речи император Византии одарил всех присутствующих грозным взглядом: надеюсь, никто не станет возражать?

Никто не рискнул.

Владимир был вполне удовлетворен, потому что полагал, что получил желаемое – багрянородную невесту. Что же до крещения, то присоединить еще одного бога к общему списку он и ранее был готов.

Возражения были у Патриарха: поспешное крещение дикого варвара было грубым нарушением процедуры. Сначала следовало подготовить дикаря, разъяснить смысл будущего Таинства, наставить и направить на Путь Истинный…

У Патриарха было два пути: либо подчиниться решению Автократора, либо попытаться настаивать на своем… что вполне могло закончиться «назначением» нового, более покладистого главы Восточно-Римской церкви. Первый путь показался ему более правильным.

Само собой, все отличившиеся получили награды. Богуславу, предотвратившему бегство Никифора Фоки, достались шитый золотой и серебряной канителью плащ и драгоценная чаша с гравировкой на темы Святого Писания… полная до краев номисмами новой чеканки. Номисмы эти были чуток полегче, чем монеты предшественников императора Никифора Фоки, но в данном случае это не имело значения – их и в чашу поместилось больше.

Плененные мятежники тоже были «достойно вознаграждены».

Слепого Никифора заковали в кандалы, патрикия Калокира Дельфина посадили на кол, сложив у ног головы его офицеров: друнгариев, комитов, кентархов… Впрочем, надетый на кол патрикий вряд ли мог адекватно воспринимать происходящее, так как безостановочно кричал от нестерпимой боли.

«Лучше бы ему пасть в бою», – подумал Богуслав.

Жестокость Василия по отношению к сдавшемуся врагу была сыну воеводы Серегея отвратительна.

Зато император пощадил жителей Хрисополя.

И тех воинов мятежных тагм [47] , которые присягнули ему на верность.

Присягнули все, кто не сумел удрать. Уж слишком неприятна была альтернатива.

Глава десятая

Константинополь. Святая София

На сей раз великий князь Владимир въезжал в Константинополь не сомнительным союзником-варваром, а триумфатором. С вооруженной свитой из двухсот гридней, с императорскими глашатаями, которые то и дело вопили по-ромейски: вот едет, дескать, грозный архонт русов, полководец Богопочитаемого Василия Второго, Автократора, победителя Фоки.

47

Напомню, что тагма – базовое подразделение византийской армии.

Причем ни слова вранья. Разве не является император источником всех побед своих военачальников? Разве не был некий Фока пленен, закован и препровожден в темницу? А то, что это не Варда, а всего лишь его слепой родич Никифор, – это мелочи.

Владимир направлялся на ипподром, где в честь недавней победы император объявил открытие внеочередного праздника.

Чернь, само собой, ликовала. Хлеба и зрелищ! Вот ее главные желания. Зрелища обещаны, цены на хлеб упали вдвое. Великого князя приветствовали пылко и искренне.

На площади Августеон Владимир придержал коня.

Духарев, ехавший рядом, вопросительно взглянул на великого князя.

– Дом твоего бога, – Владимир задумчиво взирал на главный храм империи. – Скажи, это настоящее золото – на его кровле?

Храм Святой Софии был возведен в типичной для Византии манере – крестом. Главный купол, венчавший основательое, широко раскинувшееся храмовое строение, сиял драгоценнейшим из металлов.

– Думаю, да, – ответил Сергей.

– Любят ромеи своего бога, – заявил Владимир. – Ничего для него не жалеют. Видно, он и впрямь силен.

– Не хочешь войти внутрь?

Сказать по правде, внешний вид Святой Софии Духарева никогда не приводил в восторг. Снаружи храм казался громоздким, тяжеловесным…

Тем сильнее был контраст, когда ты оказывался внутри.

– Что ж, войдем, – согласился Владимир и движением колен направил коня к ступеням храма.

Народу у Святой Софии было немного. Почти все константинопольские бездельники сосредоточились на противоположной стороне площади – у ипподрома.

Князь спешился, жестом велел гриди оставаться снаружи и взбежал по лестнице, проигнорировав потянувшихся к нему попрошаек.

Духарев поднялся далеко не так проворно, по пути бросив побирушкам горсть медяшек, припасенную именно на такой случай, сдернул с головы шлем…

Когда Духарев оказался в притворе, Владимир уже вошел в центральный корабль [48] храма.

Вошел и замер.

Создатели Святой Софии были величайшими зодчими. Верно, творили по Божьему Замыслу. Ничем иным невозможно было объяснить это чудо: потрясающий, грандиозный купол, парящий на огромной высоте. Создавалось полное ощущение, что многочисленные колонны, поднимавшиеся вверх двумя ярусами, не поддерживают наполненный светом купол, а удерживают его, не давая взлететь. Ощущение это еще более усиливалось великолепными арками, наводящими на мысль о вздуваемых ветром парусах.

48

Напомню, что византийский храм состоит из трех главных частей: притвора, корабля и алтаря. Алтарь, «святая святых» храма, отделен от корабля, где обычно стоят верующие во время службы, алтарной преградой (иконостасом). Тысячу лет назад в византийских храмах, так же как и в наше время, на алтаре священником свершалось пресуществление хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христовы.

Корабль мог быть разделен (как это и было в храме Святой Софии) на несколько частей. Еще в больших храмах имелось особое, возвышающееся над полом место для элиты, называемое солеем.

Каждый раз, входя в этот храм, Духарев испытывал чудесное воодушевление. Словно он вступал не внутрь здания, а наоборот, из мира очерченных пределов оказывался в ином, чистом, прозрачном, бесконечном. Казалось совершенно невероятным, что внутри пусть и немаленького храма таится такое воистину бесконечное пространство.

– Этот дом Бога совсем не похож на те, что строила моя бабка Ольга, – негромко проговорил Владимир. Он запрокинул голову, разглядывая будто парящий в небесной высоте… И пошатнулся.