Государыня

— Отправь гонцами королевских гвардейцев. У них лучшие кони, и над ними тяготеет долг службы королю, — добавил Сигизмунд.

Канцлер Монивид исполнил волю архиепископа и принца без промедления. По всем дорогам от Кракова помчались сотни воинов во все концы державы. Гонцам дали полномочия менять коней в городах и селениях.

В эти же дни в одном из старинных замков, принадлежащих князю Михаилу Глинскому, пробуждался от волшебных снов и приходил в себя от долгих ночных утех король Польши и великий князь Литвы Александр. Он выпил весь бальзам императора Ци Ши–хуанди, вдоволь насытился близостью с Кристиной и, проснувшись однажды утром, принялся перебирать в памяти всё, что произошло с ним за минувшее время. Но в это утро многое случившееся с ним он не мог вспомнить. Он долго осматривал прекрасную спальню, стены которой были обшиты радующими глаз шелками, и не хотел вставать с ложа. Приподнявшись на локте, он увидел лежащую рядом золотокудрую Кристину, и на душе у него стало празднично, он потянулся, чтобы обнять её. Обнял, приблизился, ощутил её лёгкое дыхание. Александр смотрел на Кристину неотрывно, и в памяти всплыло, как показалось ему, нечто далёкое, словно за дымкой лет.

Тогда он сидел за столом вместе с графом Ольбрахтом и князем Глинским. Она же, волшебная, появилась из ниоткуда и ухаживала за ним, наливала прекрасный напиток, он пил его и оторваться от кубка не было сил. «Но это было так давно, прошла целая вечность», — подумал Александр. Он погладил обнажённое плечо спящей Кристины и встал; найдя свою одежду, попытался надеть её. Кое-как это ему удалось. Король подошёл к узкому окну и распахнул его. То, что он увидел за окном, показалось ему совершенно незнакомым, потом опять что-то вспыхнуло в памяти, и он припомнил, как стоял у окна рядом с Кристиной и любовался широкими просторами. Он вновь увидел, как за окном, далеко внизу, катила свои воды широкая река. За нею утреннее солнце освещало бескрайний лесной массив. Справа, ближе к реке, он заметил купола православного храма. Перегнувшись через подоконник, Александр посмотрел вниз и признал знакомые крепостные башни с бойницами и воинов, кои несли службу на каменных стенах. Однажды он гулял по этим стенам с Кристиной. Александр вновь подошёл к ней, прикоснулся к её плечу и легонько потряс. Она открыла глаза и улыбнулась ему. Улыбка была завораживающая, добрая, манящая. Он спросил:

— Моя любовь, как ты отдохнула? Я давно с нетерпением жду, когда ты откроешь глаза.

— Вот я и открыла, — улыбаясь, ответила Кристина. — А отдохнула славно. Сегодня была самая прекрасная наша ночь.

— Я должен тебя огорчить: я ничего не помню. Будто всё случилось между нами давным–давно. Когда мы с тобой встретились?

— Мой славный король, мы с тобой почти месяц рядом день и ночь, и мы столько всего видели, пережили, что и через сто лет не забудем.

— Но это не так. Я почти ничего не помню.

— Ты вспомнишь. Я это знаю. Да, мы вместе витали в волшебных снах, но они улетучатся, и останется прекрасная явь. Теперь то, что ты видишь, всё земное. Зачем ты оделся, мой государь? Иди ко мне, и я расскажу тебе о нашей яви, приоткрою завесу о волшебных снах, и наш праздник продолжится.

— Хорошо, я поспешу к тебе, как только узнаю, как живёт моё королевство. Я ведь и этого не ведаю.

— Тебе всё расскажет мой дядюшка, но после того, как ты меня поцелуешь, обнимешь и мы с тобой справим маленький праздник.

Кристина откинула атласное одеяло и оказалась перед королём во всём блеске своей наготы. Король покачал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Нет, это не было наваждением, это была явь, в которой он жил всё последнее время. У него появилось желание владеть этой явью. Он торопливо сбросил одежды и упал на ложе в объятия юной баронессы. Она приняла его, забавно мурлыкая, как ласковая кошечка. Тешились они долго, пока Александр не почувствовал изнеможение, но и оно было приятным. Александр тихо посмеивался и ласкал Кристину.

— Ты небесный ангел. Благодаря тебе я жив, я здравствую и жажду, чтобы наш праздник никогда не кончался!

— Вот видишь, а ты хотел убежать от меня, — смеялась Кристина и покусывала ухо короля.

— Я люблю тебя, Кристина, и мы никогда не расстанемся, — отозвался Александр, продолжая ласкать её.

Чуть позже Кристина омыла Александра, помогла ему одеться, сама омылась и оделась. Делала она всё это с весёлой песенкой на устах. Закончив обряд, она певучим голосом произнесла:

— Мы проголодались, мой милый государь, и нам пора на трапезу.

Александра удивляла притягательность её нежного голоса, она обращалась к нему просто, как к равному, но это не казалось фамильярностью, а было похоже на поведение очень близкого, родного человека. Они спустились в трапезную. Их ждал Михаил Глинский. Он пригласил Александра и Кристину к столу. Король осмотрел всё, что было на столе, и не увидел хрустального сосуда, в котором хранился бальзам императора Ци Ши-хуанди. Он огорчился. Глинский заметил это и сказал:

— Ваше величество, праздники кончились и вам пора возвращаться в Краков.

— Это почему же? — спросил король. — Я волен в своих желаниях и не намерен расставаться с Кристиной.

— Но тебя, государь, всюду ищут. По всем дорогам мчатся в поисках короля гонцы. Радзивилл и Сигизмунд собирают сейм и раду. Депутатов созывают не по чьей-то прихоти, а по воле народа.

— Это ещё с какой стати? — удивился Александр.

— А вот этого я не знаю, но твоё отсутствие в Вавеле действительно затянулось.

— Хорошо, я сегодня же уеду в Краков, но только вместе с Кристиной. А по–иному и не быть, — твердо произнёс король.

— Это разумно, мой государь, — согласился князь Михаил и спросил племянницу: — Моя дорогая, ты готова уехать в Краков?

— Да, дядюшка, — с улыбкой ответила Кристина.

— Тогда помолимся и вкусим пищу, — сказал князь, словно положил конец всем разговорам.

Король сел к столу и глубоко задумался. Он никак не мог понять, зачем князь Глинский затеял всю эту игру, мог бы просто познакомить его с Кристиной, и они остались бы в Кракове. Он, Александр, конечно же, стал бы встречаться с Кристиной и полюбил бы её. Он написал бы папе римскому прошение о разводе с Еленой и взял бы в жены Кристину. Он уже верил, что Бог наградит их наследником. Всё так просто, считал Александр, а Глинский что-то скрывает. «Нет, я потребую, чтобы князь всё выложил начистоту», — сделал вывод король и принялся за еду, потому как был голоден.

Чуть позже, потребовав от князя чистосердечного рассказа о том, с какой целью он отлучил его от трона на месяц, Александр добился своего. Однако князь сказал не всю правду и был краток:

— Мой государь, истинно говорю, что я пытался спасти тебя от неминуемой беды. За дни, проведённые в моём замке, ты избежал её. Кто хотел причинить тебе зло, я не стану о том говорить. Будешь в Кракове, отыщешь злочинцев сам. И сам будешь судить их, если найдёшь их вину преступной. Большего, государь, от меня не требуй.

— Хорошо, князь, я тебе верю. Ты всегда преданно служил литовскому народу, и я отблагодарю тебя: ты станешь маршалом королевского двора.

В этот же день, близко к полудню, Александр и Кристина покинули замок Михаила Глинского. Он дал им две кареты: не должно было королю и любовнице ехать вместе. В двух крытых возках расположились слуги и служанки. Ещё были повозки с кормом. Весь этот маленький кортеж сопровождали пятьсот вооружённых воинов, сотня из которых была королевской. Александр удивился этой силе и даже возразил, но Михаил сказал, что в пути они могут сойтись с крымчанами, разбойничавшими в пределах восточных земель державы.