Говорящие с...
Шрифт:
– Паук!!!
– завизжала она на весь зал, вытягивая руку.
– Паук! Паук!
После этого одновременно произошло множество вещей.
Продавщица повернулась и увидев то, что угрожающе топало по прилавку прямо к ней, издала низкий рев взволнованного гиппопотама и хрястнула паука здоровен-ным куском сыра, тем самым мгновенно оборвав его земное существование. Ее кол-лега, метнувшись в противоположную сторону, махнула прямо через прилавок, забыв о наличии дверки, и, встретившись с чьей-то тележкой, с грохотом обрушилась на пол. В разных концах зала раздались многоголосые вопли, где-то что-то хлопнуло, разбилось, а в следующее мгновение в зале поднялась настоящая вьюга из мошкары, стрекоз, бабочек, ос и прочих насекомых, проживающих в любом российском городе и его окрестностях. Они роились под потолком, стукались
Отплевываясь от попавших в рот насекомых и отчаянно отмахиваясь руками, Эша обернулась и увидела, что раздвижные магазинные двери теперь плотно закрывают жалюзи, и несколько вооруженных людей и магазинная охрана, стоявших перед ни-ми, отгоняют покупателей, отчаянно жаждавших выбраться из магазина. Люди дей-ствовали не только оружием, но и баллончиками с каким-то средством, которым по-ливали все вокруг без разбора, и перед ними на полу бились и корчились умирающие насекомые. В магазине воцарился абсолютный хаос, которому аккомпанировала ве-селая дискотечная музычка из динамиков.
– Ты сдурел?!
– завизжала она Колтакову, который уже тоже успел обзавестись баллончиком и предусмотрительно забраться на холодильник с творожными сырка-ми.
– Открой двери!
– Ищи их!
– заорал он в ответ, яростно разбрызгивая вокруг себя содержимое бал-лончика.
– Они здесь!
– Это был идиотский план! И вообще я увольняюсь!
– Ищи, я сказал, сука!
– рявкнул Колтаков, резко взмахнул рукой, и из нее вдруг выпорхнула стайка серебристых кругляшков. Эша, взвизгнув, присела, и срикоше-тившие монетки прошли выше, располосовав упаковки с крупой, одна рассекла ока-завшуюся на пути незадачливую земляную осу, и еще одна зацепила шталевский ви-сок, оставив неглубокий кровоточащий порез.
– Профсоюз тебе этого не простит!
– сказала она, уворачиваясь от ручейков гречки и риса, проливавшихся из прорванных пакетов, и прянула в сторону. Тотчас пригну-лась, уклоняясь от несущейся на нее эскадрильи стрекоз, пробежала среди тараканов, сдирая упаковку с бадминтонных ракеток, отскочила от двух крупных богомолов, приветливо протянувших к ней лапы с полочки с чипсами, выплюнула угодившую в рот божью коровку, и вежливо обошла черного пушистого паука, который о чем-то размышлял возле пивных полок. А ведь могла бы и раздавить, между прочим! Она не ощущала никого из них - ни единого. Непонятно, где Говорящему удалось раздобыть такую прорву насекомых и уж тем более протащить их в магазин, если только...
Эша огляделась, выискивая форменную одежду продавщиц и кассирш. Большин-ство людей забралось на стеллажи, предпочтя общество крылатых надоед резво бе-гавшим по полу здоровенным паукам (похоже, кто-то все-таки добрался до зверинца Сергея Даниловича). Шталь заметила, что охватившая магазин паника была весьма избирательной - многие из восседавших на верхних полках, попутно отмахиваясь от насекомых, набивали карманы товаром, торопливо что-то жевали, грызли и глотали, а какая-то дама даже стремительно опустошала бутылку мартини, воровато зыркая по сторонам. Потрепанный старичок, жадно куривший толстенную неоплаченную сигару в окружении пачек с мюсли и хлопьями, зычным молодым голосом кричал на весь магазин:
– Это безобразие! Форменное безобразие! Куда смотрит санитарная служба?!
Эше в данный момент было совершенно неинтересно направление взглядов сани-тарной службы. Интересовали ее только три вещи - двери, Говорящие и ее сумка. Она поискала глазами охранника, умыкнувшего сумку - и нашла его, но сумки при нем не было. Тогда, яростно размахивая перед собой ракетками и стараясь избегать встреч с расхаживающими то тут, то там пауками, Эша прорвалась в соседний ряд. Чтобы хоть что-то сделать, нужно было вывести из игры хоть часть нападавших. Где Говорящий с насекомыми - неизвестно,
как и о чем он с ними говорил, тоже неиз-вестно, но одно ей было известно очень хорошо. Голод всегда был сильней любви.Эша отбросила одну из ракеток, схватила с полки баночку с медом и с размаху швырнула ее на пол. Баночка разлетелась с печальным звоном, и по полу начала за-думчиво растекаться густая янтарная лужа. Эша грохнула следом еще одну баночку, и еще, и еще, азартно бегая туда-сюда, и что-то противно хрустело под ее ногами - что-то живое, а на растекающийся мед уже жадно пикировали осы и мухи, и вскоре медовая лужа превратилась в шевелящееся и жужжащее месиво. Не сводя с него глаз, Шталь тихонько попятилась, и тут что-то стремительно метнулось к ней из груды упаковок с печеньем. Эша машинально едва успела взмахнуть ракеткой, отбив напа-давшего, словно воланчик, раздался отвратительный сырой шлепок, и на пол возле стеллажа с консервами шмякнулся крупный пронзительно-синий паук, негодующе дергая пушистыми лапами. В следующую секунду на паука обрушилась здоровенная банка с ананасами, что-то чвакнуло, и на виду остался лишь сегмент подергиваю-щейся лапы. Эша облегченно вздохнула, но в то же время ей вдруг стало необычайно грустно. Паук, омерзительный, вероятно опасный, но он всего лишь
любил кого-то? кого-то, кто послал его сюда...
Мне начинает становиться стыдно, что я тоже Говорящая.
– Вот ведь гадина!
– с отвращением сказал сидевший на верху стеллажа мужчина и махнул Шталь.
– Давай, лезь сюда!
Сделав это предложение, он вдруг дернул плечами, отчаянно загримасничал и принялся торопливо сдирать с себя футболку.
– Слишком откровенно, - автоматически заметила Эша, ракеткой отпихивая штур-мующих ее ноги тараканов.
– Чешется!
– страдальчески простонал обитатель стеллажа, и, покончив с футбол-кой, начал расстегивать джинсы.
– Елки, как чешется-то!
– Таак, - мрачно протянула Эша и осторожно выглянула из-за стеллажа. Залитый медом пол неподалеку по-прежнему шевелился - там восторженно пировали, а вот обстановка в зале заметно изменилась. Насекомая вьюга поутихла, по полу все так же активно сновали различные многоногие, натыкаясь друг на друга, но людей они сей-час совершенно не волновали. Болезненно вскрикивая, ругаясь и ахая, осажденные поспешно освобождались от предметов гардероба. Охранявшие выходы колтаков-ские дружинники, громко чихая, стаскивали с себя рубашки, пытаясь совмещать этот процесс с охраной и разбрызгиванием инсектицидов. Несколько покупателей, оценив временную уязвимость охраны, немедленно атаковали выходы, используя в качестве подручных средств ножи и сковородки из посудного отдела, а так же бутылки, и в результате возле центрального и запасных выходов образовалась свалка из полуго-лых тел, сопровождаемая руганью, грохотом и лязгом сминаемых жалюзи. Над свал-ками красиво вились бабочки, что делало все происходящее еще более нелепым. Кто-то наверняка потешался над этим от души, и их точно было не меньше троих. Шталь же было совсем не смешно.
– Игра...
– пробормотала она, потирая зазудевшее плечо, потом испуганно дернула ногой, когда по ее босоножку мимоходом пробежал длиннолапый подъездный паук и устремился куда-то в направлении морепродуктов.
– За такие игры полощут в скипи-даре. Или сажают на кол. Хотя можно и одновременно...
Зуд внезапно усилился и пополз во все стороны, стремительно переходя в жже-ние. Эша приподняла край майки, чертыхнулась и сдернула ее. Зуд в верхней части тела мгновенно исчез, но теперь зачесалось правое бедро, почти сразу же зазудела левая икра, и через несколько секунд Шталь, отчаянно ругаясь освободилась и от брюк, оставшись в кружевном белье и сразу же почувствовав себя намного лучше. Кожа, соприкасавшаяся с одеждой, покрылась яркими красными пятнами, словно Эша была обернута в крапиву. Личные вещи ее предали.
Да, они определенно были здесь. И один из них успел испортить одежду всем, кто находился в магазине. Счастье, что оставил белье - либо гуманист, либо плохо дого-варивается с лифчиками и стрингами. Они ходили бок о бок с ними, они постоянно были где-то рядом, какого же черта они не убили Колтакова сразу же, а устроили всю эту сюрреалистическую возню?!
– Где они?! Ты их видишь?!
Эша обернулась, критически глядя на подбирающуюся к ней человеческую фигу-ру, окутанную плотным облаком инсектицида.