Говорящие с...
Шрифт:
– Симпатичные трусики, Влад. Если мы выживем, как ты все это объяснишь вла-стям?! Запер в магазине кучу народа...
– Народа не так уж много, - зловеще ответствовал Колтаков, протягивая руку, мес-тами вспухшую от осиных укусов. Эша побледнела, потом швырнула в него ракет-кой, запустила следом банку консервированных персиков и ринулась было прочь, но Владислав Ильич успел изловить ее за ногу. Его пальцы тут же соскользнули, но Эша уже потеряла равновесие и, давя животом не успевавших разбегаться тараканов и муравьев, въехала в соседний ряд, где встретилась со здоровенным пауком, чуть не ткнувшись в него носом. Черный, с красными пятнами на лапах, он сидел между ба-нок с собачьими консервами и на прибытие Шталь отреагировал резким броском в сторону. Тотчас
Да это же огненно-коленный! Господи, бедный Сергей Данилович!
И я тоже.
Эша медленно, ползком попятилась, но паук не двигался и не предпринимал по-пыток к нападению. Тогда она осторожно приподнялась, после чего с чувством ска-зала:
– Не знаю, кто твой Говорящий, но он настоящая сука! А теперь уйди с глаз моих!
Паук, к ее изумлению, тоже попятился, а потом вдруг развернулся и торопливо за-семенил прочь, заметно припадая на правый бок. Только сейчас Шталь заметила, что у него не хватает одной лапы, и внезапно ее захлестнула ярость. Она никогда не лю-била насекомых и никогда их не полюбит, она перебила уйму всяких многоногих созданий только лишь потому, что они были отвратительны и пугали ее. Но то, что делал Говорящий, было еще более омерзительно. Он привел сюда своих собеседни-ков - привел их на верную смерть, и они подчинились... потому что любили его. И были уверены, что и он любит их. Но разве это любовь?
Вещи легковерны.
Возможно, живые еще легковерней.
Говорящие действительно любят своих собеседников. Но вовсе не обязательно всех. Они могут создать и иллюзию любви - иллюзию настолько искусную, что собе-седник готов ради нее совершить самоубийство. Сколько насекомых было в зале ма-газина? И сколькие из них уже мертвы? Она, Эша Шталь, никогда не поступала так со своими собеседниками. Она не первое поколение, а всего лишь зараженная, и она уж точно не мила и невинна, как маргаритка на весеннем лугу, но она такого никогда не сделает!
Что-то легко коснулось ее правого запястья, и Эша, опустив глаза, увидела земля-ную осу, которая сидела на ее руке, нервно покачивая брюшком. Следовало заорать и сбросить ее, но Эша сжала зубы и осталась стоять неподвижно. Оса медленно про-ползла по ее руке до локтя, а потом взлетела и, описав небольшой круг над стелла-жами, вдруг спикировала на полуголого человека, устроившегося над рыбным холо-дильником среди упаковок с майонезом. Человек болезненно-возмущенно вскрикнул и, взмахнув руками, спрыгнул на пол. Обернулся, и на Эшу глянули два светящихся сизых вихря ненависти, бешено вращающихся в глазницах.
– Привет еще раз, - Эша осторожно переступила через неподвижно сидящего возле холодильника рыжего паука размером с чайную чашку.
– Как поживает Инга?
– Можешь сама у нее спросить, - продавщица из "Багиры" зло улыбнулась.
– Она где-то тут бегает... Все бегают... Насекомых не сложно заставить возненавидеть Глухих, они такие смешные, такие тупые...
– она развернулась и взвизгнула в про-странство, перекрывая музыку: - Я же говорила тебе насчет этой девки!
Предложение девушка закончила под холодные металлические щелчки - возле нее мгновенно возникли изрядно искусанные, взмокшие, но вполне живые колтаковские охранники, взяв Говорящую на прицел. Судя по их лицам они мало что понимали, кроме того, что объект крайне опасен, и предусмотрительно держались в паре метров от него. Покупатели и рабочий персонал, притаившиеся среди стеллажей и на них, боязливо молчали.
– Насчет Влада ты тоже много чего говорила, - сердито сказал старичок с сигарой, сидевший на стеллаже среди мюсли.
– Спасибо, хоть здесь инициативу не проявила. Тебе точно давно пора посетить психотерапевта, Дашенька. Влад, - он улыбнулся Колтакову, вышедшему из-за прикрытия стеллажа. В трусах и с пистолетом Влади-слав Ильич выглядел довольно нелепо, но, все же, грозно.
– Ну здравствуй! Как гово-рится, наконец-то лицом к лицу... Господь с тобой, и не стыдно тебе угрожать пис-толетом пожилому человеку?
–
Дед и соплюха, - Колтаков устало вздохнул.– Прелестно. Где третий? И ты - да-вай-ка, слезай, ветеран! А то мальчики тебя снимут невежливо!
– Какой чудный план!
– Эша облокотилась на рыбный холодильник.
– Влад, она же из зоомагазина, который ты даже не удосужился проверить! Было бы у меня вре-мя... да если б ты сам начал что-то делать, ничего бы этого не случилось.
– Да я и не против, - весело сообщил старичок, не предпринимая попытки спус-титься.
– Приятно повеселиться на старости лет. Только вот, деточка, подпортила ты нам игру. Нехорошо это. И Влад подпортил. Зачем так? Такие, как мы, должны дер-жаться вместе. Я, конечно, понимаю, Дашка своим пауком тогда тебя обидела, но ведь и ты все на место вожака лез.
– Обидела? Я чуть не сдох - это, конечно, обидно. Игры, игры...
– Колтаков ус-мехнулся.
– Выпендрежники хреновы! Конечно, вам нужен вожак! Вы занимаетесь ерундой и вы до смешного предсказуемы! Вы мелкие показушники и попались, как идиоты!
Старичок широко улыбнулся.
– А почему ты так уверен, Влад, что мы попались?
Он в некоем фокусническом жесте взмахнул руками, и из его пальцев вдруг бле-стящим веером вылетели десятки монеток и устремились во все стороны. На мгнове-ние Шталь, украдкой вытягивавшая из холодильника за хвост мороженую тушу хека, застыла, завороженная - зрелище было удивительно красивым - казалось, из ладоней старика распускаются два странных металлических цветка, сверкая и переливаясь. Но наваждение исчезло сразу же, как первые из монеток достигли поверхностей, за-цокали, защелкали, рикошетя, еще остававшиеся в живых насекомые, словно опом-нившись, ринулись в атаку, и в зале поднялся еще больший кавардак, чем раньше. Один из охранников забился на полу, прижимая ладонь к горлу, сам Колтаков дер-нулся в сторону, зажимая окровавленное плечо. Эша, взвизгнув, присела, заслонив-шись мерзлой рыбиной, тотчас что-то дробно застучало, рыбина в ее руках дерну-лась, и, выглянув из-за нее, Эша увидела три монетки, глубоко засевшие в тушке. Старичка на стеллаже уже не было. Она злобно отмахнулась от стрекозы, попытав-шейся ткнуться ей в глаз, увернулась от какого-то человека в семейных трусах, бе-жавшего прямо на нее с разинутым в крике ртом, прыгнула в сторону и без колеба-ний с короткого замаха опустила рыбину на затылок специалистки по птицеедам, уже почти юркнувшей за стеллаж. Та сунулась лицом в пол, раздавив нескольких собст-венных собеседников, Эша уронила рыбину, и тут некий яростный вихрь налетел на нее, визжа, колотя и царапаясь:
– Не тронь ее! Отвали от нее!..
К ним подскочил Колтаков, оттолкнул Шталь, перехватил вихрь одной рукой, и вихрь превратился в яростно извивающуюся встрепанную девчонку не старше че-тырнадцати. Девчонка извернулась и попыталась укусить державшую ее руку, но Владислав Ильич другой рукой прижал пистолет к ее голове, и она затихла, яростно сверкая сизыми глазами.
– А вот и третья, - весело сказал он.
– Дед, соплюха и соплюшка! И это с ними я работал!.. И это наши неуловимые черные маги!
– Козел!
– сказала девчонка, попытавшись его лягнуть.
– Сука!
– сказала она Эше.
"Убийца!" - могла бы в ответ воскликнуть Эша, памятуя о том безвестном, заду-шенном собственной рубашкой, но вместо этого только спросила:
– Зачем?
– Мы просто играли, - процедила девчонка со злым весельем.
– Ты что - никогда в ролевые игры не играла?! Глухие такие смешные! Их так весело пугать!.. весело ло-вить, ставить им капканы из их же собственной одежды!
– Глухие? Вы так называете... обычных людей?
– Это мы - люди, а они - просто Глухие!
– Говорящая с одеждой оскалилась, по-том закатила глаза - туда, где над ней возвышалась голова Колтакова.
– Ты - приду-рок, Влад! Ну, поймал, а все равно - придурок! И в постели никакой!
– О, господи!
– Эша прижала ладонь ко рту.
– Так вот как испортился тот халат?! Ну конечно про нее ты не мог мне рассказать! Влад, ты действительно придурок!