Говорящие с...
Шрифт:
Но Маланчук уже и сама, воздев руки, потрясенно уставилась на свои ногти, вытягивавшиеся прямо на глазах, словно у киношного оборотня. Тихо шевелились, расползаясь по плечам и спине растущие волосы, и так же тихо расползался по лицу Юли негодующий ужас.
– Опя-а-ать?!
– завопила она и запрыгала на конце цепи, колотя себя руками, точно на ней горела одежда.
– Почему?! Часов же нет! Нет!
– В диване!
– крикнула Шталь, мельком глянув на собственные ногти и с облегчением убедившись, что они все так же коротки.
– Посмотри в диване! Наверняка что-то есть в диване!
– Ага!
– наконец торжествующе закричал стоматолог, взмахнув извлеченными из недр дивана настольными часиками размером с ладонь, и с размаху шваркнул их о стену, после чего злобно дотоптал то, что осталось. Секунду спустя Коля-второй тоже вытащил идентичные часы.
– Стоят, - сообщил он остальным, бросил часы на пол и несколькими ударами ноги превратил их в мелкое крошево.
Больше часов найдено не было, и узники отвалились от распотрошенных диванов и расселись на полу, тяжело дыша. Маланчук, причитая, вновь принялась обрезать ногти, а Шталь попыталась было дотянуться до Севы, но тот отодвинулся.
– Неужели ты не слышала?
– спросил он со слезами.
– Неужели ты не слышала, как они умирали? Это ужасно!
Эша попробовала было сказать что-то ласковое или ободряющее, но вместо этого на ум лезли лишь ругательства. Она действительно ничего не слышала, все куда-то пропало, даже несмотря на то, что рядом был Сева. Если б только она могла слышать хоть одни часы... Эша попыталась представить себе человека, который наполняет комнату газом, приволакивает в нее кучу цепей, заковывает каждого, закрепляет цепи по другую сторону стен, заговаривает часы, прячет в диванах будильники, потом приковывает и себя и становится частью очнувшихся. Но человек не представлялся. Вместо него почему-то представлялся Ейщаров, причем представлялся он с таким выражением лица, что представлять его совсем не хотелось. В этот момент малыш, подшлепав к бассейну, заглянул в него и восторженно провозгласил:
– Лыбки!
Все обернулись. В процессе поиска часов они как-то подзабыли про Колю-первого и сейчас, вновь обнаружив его существование, осознали, что каким бы не стал телохранитель Гурина, он, в отличие от них, теперь находится на свободе.
– Мальчик!
– истошно завопил стоматолог, вскакивая, и малыш испуганно шарахнулся от бассейна.
– Мальчик! Позвони по телефону ноль...
– Телефон высоко - он не достанет!
– перебила его Жанка.
– Мальчик, сходи на другой берег, там гостиница - скажи...
– Куда он пойдет - он же голый!
– возмутилась Вера.
– Простудится!
Артем цинично заметил, что лучше один
простуженный ребенок, чем все они, к утру умершие от старости или тоже превратившиеся в совершенных ребенков, хотя он, конечно, не отказался бы так помолодеть. После этого он напустился на Колю-второго:– Зачем ты часы разбил?! Может, мы могли бы вернуться обратно!
– Да пошел ты!..
– сказал Коля-второй, апатично подергивая свою цепь. После этого они с Артемом отделились от криков, организовав собственную дискуссию на тему перемещений в пространстве и личной жизни собеседника, прочие же продолжали взывать к ребенку:
– Мальчик, сбегай в гостиницу...
– Да откуда ему знать, что такое гостиница?! Мальчик, видишь, вон там в окне домик?..
– Там сейчас даже я ни хрена не вижу! Мальчик, ты дерни телефон за провод...
– А откуда ему знать, что такое телефон?!
– Мальчик пойди и позови кого-нибудь на помощь!
– Да там за дверью маньяк!..
– Так маньяк же здесь!
– Они везде! Мальчик, найди какую-нибудь железку и принеси дяде...
– Толку от железки! Мальчик, сбегай в соседнюю комнату и скажи, за что там цепи держатся...
– Мальчик, лучше сходи за стойку и принеси вон ту длинную бутылочку!
– Нашли время! Мальчик, послушай сюда...
Малыш, сделавший из обрушившихся на него криков собственные выводы, плюхнулся на пол и разразился пронзительным ревом. Все сразу виновато замолчали, после чего администраторша сказала:
– Видите, чего вы добились?
– она развела руки и поманила малыша.
– Мальчик... э-э... Коленька, иди к тете. Иди сюда, мой сладкий.
Малыш, всхлипывая, посмотрел на манящие руки, кое-как поднялся и зашлепал в противоположную сторону. Добрался до стойки, спрятался за нее и начал чем-то усиленно греметь. Через секунду из-за стойки выкатилась коричневая бутылка и лениво покатилась в сторону.
– Ой-ой, - сказала Жанка, - по-моему, он добрался до марочного коньяка.
– Это Колька, - убежденно сказал Коля-второй. Шталь фыркнула, нервно докуривая предпоследнюю сигарету, и тут Петр Семенович грохнул на весь зал:
– Милюков! Какого... ты там сидишь, маму твою?!.. За что я тебе плачу?! Ствол про... ситуацию про... уволю на... А ну бегом сделай что-нибудь!!!
– Не смейте орать на ребенка!
– взвизгнуло несколько женских голосов, и в Гурина что-то полетело.
– Это не ребенок!
– рявкнул Петр Семенович.
– Это мой телохранитель!
– Вы серьезно?
– изумленно в один голос спросили Зоя-Оля, после чего все посмотрели на Гурина очень внимательно. Малыш вышел из-за стойки, держа в руке обгрызенную плитку шоколада, оглядел Петра Семеновича и звонко сказал:
– Плохой дядька, ффу!
– Поговори еще у меня тут!
– свирепо ответил его начальник. Малыш уронил обертку и неторопливо прошел к двери. Толкнул ее, и дверь с легким скрипом приотворилась. Все затаили дыхание, наблюдая, как Коля-первый выходит за дверь. Прошлепали, удаляясь, босые ножки, и вновь все стихло, потом Коля-второй неожиданно спросил:
– Так что же получается, раз он маленький, так теперь и не помнит ничего?
– Похоже на то, - Эша мстительно ввинтила окурок в пол.