Графиня Де Шарни

Уцелевшие разбежались кто куда: они неслись по площади Карусели и далее – по набережной, другие – по улице Сент-Оноре, и все кричали: «Убивают! Нас убивают!»

Недалеко от Нового моста появились основные силы восставших.

Во главе войска два человека ехали верхом, а за ними поспешал третий, и хотя он шел пешком, казалось, он тоже руководил действиями повстанцев.

– Ax, господин Сантер! – закричали беглецы, узнав, благодаря огромному росту, в одном из всадников пивовара из Сент-Антуанского предместья, которому словно служил пьедесталом большущий конь фламандской породы.

– Сюда, господин Сантер! На помощь! Наших братьев убивают!

– Кто? – спросил Сантер.

– Швейцарцы! Они в нас стреляли, а мы-то ведь хотели договориться полюбовно!

Сантер обернулся к другому всаднику.

– Что вы на это скажете, сударь? – спросил он.

– Ах, черт побери! – воскликнул второй всадник с заметным немецким акцентом; это был невысокий светловолосый господин, подстриженный бобриком. – Кажется, есть у военных такая поговорка: «Солдат должен быть там, где стрельба и канонада». Поспешим же и мы туда, где стреляют.

– С вами был молодой офицер, – обратился к бегущим третий человек, шагавший вслед за всадниками пешком. – Что-то я его не вижу.

– Он упал первым, гражданин представитель, и это большое несчастье, ведь до чего храбрый был молодой человек!

– Да, это был храбрый молодой человек! – немного побледнев, кивнул тот, кого называли представителем. – Да, это был храбрый молодой человек. И отомстить за него мы должны жестоко! Вперед, господин Сантер.

– Я думаю, дорогой Бийо, – проговорил Сантер, – что в таком важном деле необходимо призвать на помощь не только мужество, но и опыт.

– Согласен.

– Вот я и предлагаю поручить общее командование гражданину Вестерману, ведь он – настоящий генерал и друг гражданина Дантона; я первый готов ему подчиниться, как рядовой солдат.

– Как хотите, – молвил Бийо, – лишь бы мы немедленно двинулись вперед.

– Вы принимаете командование, гражданин Вестерман? – спросил Сантер.

– Принимаю, – коротко ответил пруссак.

– В таком случае – командуйте!

– Вперед! – крикнул Вестерман.

И огромная колонна, остановившаяся было на несколько минут, снова двинулась в путь.

В ту минуту, как ее авангард выходил на площадь Карусели через калитки улицы Эшель и через набережную, дворцовые часы пробили одиннадцать.

Глава 31. ОТ ДЕВЯТИ ЧАСОВ ДО ПОЛУДНЯ

Возвратившись во дворец, Редерер наткнулся на камердинера, разыскивавшего его по поручению королевы; Редерер и сам не прочь был с ней переговорить, понимая, что в эти мгновения именно она представляла во дворце истинную силу.

Он очень обрадовался, когда узнал, что она ждет его в укромном месте, где они могли бы поговорить с глазу на глаз и без помех.

Он поспешил подняться вслед за Вебером.

Королева сидела у камина, повернувшись к окну спиной.

Услыхав, как отворяется дверь, она торопливо обернулась.

– Ну что, сударь?.. – спросила она, не уточняя, что именно ей хотелось бы от него узнать.

– Королева изволила меня вызвать? – отозвался он.

– Да, сударь; вы – одно из первых должностных лиц в городе; ваше присутствие во дворце – надежная защита для монархии; вот почему я хочу у вас спросить, на что мы можем надеяться и чего нам следует опасаться.

– Надежды мало, ваше величество, а вот опасаться нужно всего!

– Значит, народ решительно наступает на дворец?

– Его авангард – на Карусели, он ведет переговоры со швейцарцами.

– Переговоры? Но я приказала швейцарцам отвечать на силу силой! Неужели они склонны к неповиновению?

– Нет, ваше величество; швейцарцы готовы умереть на своем посту.

– А мы – на нашем, сударь; так же, как швейцарцы – солдаты на службе у короля, короли – солдаты на службе у монархии.

Редерер промолчал.

– Ужели я имею несчастье быть иного мнения, нежели вы? – спросила королева.

– Ваше величество! – проговорил Редерер. – Я готов высказать свое мнение, если вашему величеству будет угодно его выслушать.

– Сударь! Я слушаю вас.

– Я буду говорить со всею откровенностью человека убежденного, ваше величество По моему мнению король обречен, если он останется в Тюильри.

– Но если мы не останемся в Тюильри, то куда же нам отправиться?

– В настоящее время существует лишь одно место, где могла бы надежно укрыться королевская семья.

– Какое, сударь?

– Национальное собрание.

– Как вы сказали, сударь? – захлопав ресницами, изумилась королева, словно не веря своим ушам.

– Национальное собрание, – подтвердил Редерер.

– И вы полагаете, сударь, что я стану о чем-нибудь просить этих людей? Редерер промолчал.

– Если уж выбирать своих врагов, сударь, то я предпочитаю тех, что атакуют нас в открытую, нежели тех, что стремятся исподтишка ударить в спину!

– В таком случае, ваше величество, вы должны решить: идти ли вам навстречу восставшему народу или отступить в Собрание.

– Отступить? Неужто нас совсем некому защитить, и мы вынуждены отступать, даже не открыв огонь?

– Не угодно ли вашему величеству, прежде чем принять окончательное решение, выслушать рапорт человека сведущего – вы будете знать, на кого вы может рассчитывать?

– Вебер, сходи за кем-нибудь из дворцовых офицеров, приведи сюда либо господина Майярдо, либо господина де Лашене, либо…

Она едва не сказала: «Либо графа де Шарни», но осеклась.

Вебер вышел.

– Если ваше величество соблаговолит подойти к окну, вы сами сможете судить о том, что происходит.

Королева с нескрываемым отвращением сделала несколько шагов к окну, отодвинула занавеску и увидела площадь Карусели, а также Королевский двор, которые были затоплены восставшими с пиками.

– Боже мой! – вскричала она. – Что все они здесь делают?

– Как я уже имел честь докладывать вашему величеству, они ведут переговоры.

– Но они уже во дворе!

– Я счел своим долгом выиграть время, чтобы дать вашему величеству возможность принять решение. В это время дверь отворилась.