Грань. Тень вампира

Записка от Идана.

«Как ты уже знаешь, самолёт до Грани летает дважды в неделю. Четверга я ждать не мог, а в понедельник вылет ранний, будить не стал. Так что.

Спасибо и до скорого».

Он улетел. Катерина сжимает листок, сердце ёкает. Номера телефона он не оставил. Может, в его комнате? Она идёт туда, но находит лишь ключ на тумбочке. Больше ничего. Дом пуст, как будто Идана здесь и не было.

Она проверяет остальные комнаты, но следов нет. Только записка в её руке подтверждает, что он существовал. Катерина вздыхает, на автомате подготавливается — даже не ест, нет аппетита — и выходит на улицу.

Осенний ветер встречает её шорохом листьев и прохладой. Деревья вдоль дороги пестрят красками, и это почему-то успокаивает. Внутри разливается тепло — лёгкое, необъяснимое.

Она думает о том, что всё рано или поздно заканчивается. Нельзя повторить момент, вернуть его в точности. Каждое мгновение уникально. Время с Иданом было болезненным, странным, но лучшим в её жизни. Оно ушло, но что-то подсказывает: это не конец.

Катерина поправляет шарфик и осматривает дорогу. Телефон в кармане вибрирует. Она достаёт его — босс.

— Алло?

— Привет, ну ты где? Я письмо тебе вчера отправил, а ты не ответила, — голос мужчины сдержанный, но встревоженный.

Катерина напрягается.

— Письмо? Не видела, рано уснула.

— В общем, срочно дуй в офис!

Она кивает и смотрит на одну сторону дороги, начиная переходить. Гудок машины — резкий, истошный — заставляет её обернуться. Скрип тормозов, запах жжёной резины. Она дёргается, телефон падает из рук, экран разбивается о асфальт. Из динамика доносится крик босса:

— Ты меня слышишь? Кать! Что случилось? Кать, ответь!

Старый грузовик с облупленной краской несётся прямо на неё, водитель отчаянно крутит руль, но машина не слушается, скользит на мокром асфальте. И тогда время словно замедляется. Катерина замирает, сердце колотится в горле, и вдруг белый свет заливает всё вокруг.

Она моргает — дорога исчезла. Вокруг бесконечное белое пространство, мягкое и тёплое. Но сейчас здесь не пусто. Перед ней разворачивается сцена, как на невидимом экране.

Светлое помещение, просторное, с множеством комнат. На стенах в рамках — фотографии новорождённых: пухлые щёчки, закрытые глазки, первые улыбки. Девушки в белых халатах снуют туда-сюда, их движения быстрые, отлаженные. По коридору неспешно ходят женщины с огромными животами, их бесформенные сарафаны не скрывают выпуклых животов.

— Началось! В третьей палате! — кричит одна из женщин в халате, обращаясь к молоденькой помощнице.

Девушка кивает и торопливо убегает. Женщина возвращается в третью палату.

— Дышите! — командует она, врываясь в комнату.

На кушетке лежит полноватая черноволосая женщина, её лицо искажено болью. Женщина в халате склоняется над ней, отдаёт короткие, чёткие указания. Начинается процесс — естественный, мучительный, полный криков и напряжения.

Тогда картинка сменяется, крики стихают, а воздух наполняется облегчённым дыханием, роженице подают свёрток. Она берёт его дрожащими руками, отодвигает простынь от лица младенца. Это девочка — крохотная, с ярко-серыми глазами, такими ясными, что кажется, они видят больше, чем могут.

— Я назову тебя Аврора, — шепчет мать, глядя на малышку с усталой улыбкой.

Сцена снова меняется. Катерина остаётся в белом пространстве. Она поворачивает голову. В одной стороне, вдалеке, стоит колыбель — в ней лежит Аврора, тихо посапывая, её серые глаза чуть приоткрыты. В противоположной стороне — дорога, грузовик, медленно, как в замедленной съёмке, движущийся к фигуре. Это она сама — Катерина, застывшая посреди асфальта с широко распахнутыми глазами.

Она понимает, что может выбрать. Увернуться от машины, шагнуть в сторону и продолжить жить как Катерина — с её домом, работой, воспоминаниями об Идане. Или переродиться — стать Авророй, начать новую историю.

Катерина переводит взгляд с одной стороны на другую. Грузовик ползёт, его ржавый капот уже в паре метров от её неподвижной фигуры. Аврора шевелится в колыбели, её крохотная рука тянется к краю одеяла. Два пути, две жизни.

Она должна выбрать. Сейчас. Но что?

Жить дальше — значит нести с собой всё: боль от ухода Лики, странное тепло от времени с Иданом, одиночество, которое она привыкла считать своим спутником. Но переродиться — значит отпустить Катерину, растворить её в этом белом свете, стать кем-то другим. Авророй. Девочкой с серыми глазами, у которой впереди целая жизнь — новая, неизведанная.

Катерина сжимает кулаки. Грузовик скоро коснётся её — она видит, как её собственное лицо в отражении на лобовом стекле искажается страхом. Аврора тихо гулит, и этот звук отзывается в груди мягкой тоской. Белое пространство дрожит, словно не выдерживая её нерешительности.

Нужно выбрать. Но что?