Грани Обсидиана

— Ты владеешь Словами, Лисса?

— Чем?

— Люди называют их заклинаниями или заговорами, — пояснила Инта. — Колдовством.

Я почесала зудящую руку — шрам затягивался и бледнел прямо на глазах. Сказала угрюмо:

— Я даже не знаю, что такое перенос!

— Слово переноса переносит все, что ты чувствуешь, на другого, его можно употреблять также для своей защиты. При обратном переносе ты взяла на себя боль Рика, но совершенно неграмотно — поэтому у тебя самой открылась рана…

— Я… я не знаю… — Я и правда не знала, что умею это делать. — Я просто представила, что он чувствует, и вот…

Двое переглянулись.

— Давай покажем ее Фэрлину.

— НЕТ!

Я соскочила с кровати, запуталась в одеяле, едва не упала, Бэрин машинально подхватил меня и тут же отпустил, когда я толкнула его в грудь и прянула в сторону. Больно ударилась о тяжелое кресло, едва не опрокинув его, и заметалась по комнате, не понимая, где двери. — Нет, нет, нет! Пожалуйста, нет!

— Тише, тише!

Бэрин отступил, леди Инта, наоборот, шагнула ко мне. Подняв руки, она заговорила — тихим, ровным, успокаивающим голосом. Но прошло, наверное, немало времени, прежде чем я справилась со слепой паникой, перестав метаться и кидаться на стены, и прислушалась.

— Лисса. — Леди не делала ни шага ко мне. Просто стояла, глядя серьезно и печально. — Не надо бояться. Если не хочешь, никто тебя не заставит.

Я еле выдавила:

— П-правда?..

— Клянусь тебе в этом. Ты в полной безопасности.

— Я м-могу уйти?

— Да, конечно, если тебе лучше, иди.

Косясь на неподвижного Бэрина, я скользнула вдоль стены к выходу: Волк лишь провожал меня взглядом.

Мои соседки уже спали. Я даже позавидовала им: никаких ужасов, никаких тайн, твердая вера, что Волки не причинят им никакого вреда! Я нырнула в постель, не раздеваясь: меня все еще колотило от пережитого. Слово переноса; ужасный, горько знакомый мне запах; кровь из-под пальцев; предложение отдать меня лорду Фэрлину…

* * *

— Фэрлин!

Такая улыбка появлялась у Инты на губах только в одном случае: при виде мужа. Он побыстрее отвел глаза от обнявшейся пары — чтобы никто не прочел в его взгляде то, что он ощущал: зависть, ревность. Тоску.

Наконец Фэрлин явно неохотно разжал руки: не будь его здесь, объятия наверняка бы продолжились дольше и дальше. Быстро шагнул к нему, прикоснулся холодной щекой к щеке:

— Брат.

— Брат. Как поездка?

— Удачная.

— Ты голоден? — Жена наполняла ему кубок. Алчно поглядывая и на нее и на еду, Фэрлин рассмеялся:

— Как волк!

Он ел и слушал отчеты Бэрина о поездке и о делах в замке и деревне — Инты.

— Нашел-таки девчонку с рунами? Завтра я с ней поговорю.

— Не выйдет… Лучше не надо, Фэрлин, — одновременно произнесли они.

Выслушав их рассказ, лорд некоторое время молчал.

— Но если она боится нас до сумасшествия… почему же все-таки пришла в замок?

— Может, у нее просто не было другого выхода, — сказала Инта негромко.

Фэрлин поглядел на нее и медленно кивнул своим мыслям. Сказал:

— Мне все же хочется взглянуть на нее: эти старые руны, Слова, которых она не знает, но все же владеет… Покажете мне ее попозже. Хотя бы издалека. Мы должны ее приручить. Инта?

— Да, конечно, я постараюсь.

— Бэрин?

Он протестующе вскинул руки:

— Но как?! Я боюсь лишний раз даже взглянуть на нее, не то что заговорить или коснуться — она просто готова выскочить из шкуры при одном моем появлении!

Лорд Фэрлин еле заметно улыбнулся:

— Что-то это мне напоминает… Брат, у тебя есть приказ, вот и выполняй его!

— Ясно, — проворчал он.

— А теперь я устал и хочу отдохнуть.

И это ясно. Уходя, он заметил взгляд Фэрлина, устремленный на Инту: о чем, о чем, но вовсе не об отдыхе были сейчас мысли брата. Бэрин с большим усилием отогнал от себя видения того, что и как происходит сейчас за закрытой за его спиной дверью.

Значит, ему приказали заняться приручением этой… дикой лисицы…

А может, лучше сразу попроситься на парочку месяцев на дальнюю заставу?

* * *

Я проснулась раньше, чем мои соседки. Высунула нос из-под одеяла, не понимая, почему все тело так болит и ломит.

Вспомнила! Драка, кровь на руке Рика, кровь на моей руке… я схватилась за предплечье, но пальцы ощутили лишь привычную гладкость кожи. Как эти двое смотрели на меня: и с жалостью, и с опаской, и с брезгливостью! Как на безумную… Я никогда так не вела себя… но меня никогда и не грозили отдать лорду Волков. Да еще этот проклятый дурманящий запах…

Я попыталась сесть и застонала от ломоты во всех мышцах. И вдруг поняла — да это же всё полнолуние! Полнолуние должно наступить буквально на днях, а я, занятая своими страхами, совсем об этом забыла. Вот почему я вела себя так… неосторожно. Вот почему Гэв подрался со своим лучшим другом, да и сам Бэрин был раздраженным и нетерпеливым — ничего общего с тем парнем, что великодушно звал на зиму в замок и дурачился со мной на кухне… Или он был так озабочен моим внезапно обнаружившимся даром? Мать, владевшая всего несколькими Словами, передала их мне — я единственная в семье обладала Силой. Мать говорила, что оборотни, когда-то ушедшие за Хребет, знали множество Слов — и чем сильнее были их способности к оборотничеству, тем большей колдовской силой они обладали… Так что лорд Фэрлин должен быть самым сильным колдуном среди Волков. А вдруг он с первого взгляда поймет, кто я, откуда и зачем здесь оказалась? Или я сама себя запугиваю и ни одно существо в мире не обладает такими способностями?

Я вновь задремала и проснулась, когда поднялись Меле и Лара. Оказывается, каждое полнолуние у слуг выходной. Меня поразило, с каким спокойствием они относятся к оборотничеству своих хозяев: их волновало лишь предвкушение отдыха, а Лару — еще и встреча со своим парнем. Я стесненно спросила у Меле:

— А ты никогда не видела своего… друга… в виде Волка?

Та пожала круглыми плечами:

— А на что оно мне? Подумаешь, повеселится, побегает парень на воле пару-тройку деньков… зато остальные — все мои!

Какая великая сила — привычка! Если б я выросла здесь, может, и у меня был бы какой-нибудь приятель Волк, и неслись бы мы с ним лунными ночами за добычей, и кувыркались в сияющем снегу… С кем-то мощным, быстрым, ловким… вроде Бэрина. Вздрогнув, я даже оглянулась — точно кто-то мог услышать мои мысли. Да как они вообще могли прийти ко мне в голову?! Это все Инта со своими странными вопросами: ей показалось, что мне нравится Бэрин…

А я — ему.

Накладывая кашу за завтраком, Берта спросила вскользь: