Грани Обсидиана

Сейчас обрыв, с которого прыгнул Бэрин, казался куда ниже — поднялся Обсидиан. Поднялся, разлился, заглотив крутой берег с этой стороны и деревья — с той. Понятно, почему Волки назвали его так: черный, непрозрачный, совершенно не отражающий небо. Не вода, а темный провал, пропасть, которую не пересечь, не перебраться…

— Он еще больше поднимется, — сказали мне в ухо.

— Ох! — подпрыгнув, я развернулась, в испуге готовая и бежать, и драться. Бэрин улыбнулся, быстро сжал мое плечо и шагнул к обрыву.

— Еще больше разольется. В иные годы он доходит во-он дотуда, видишь? До самого замка. Посмотришь, когда в верховьях Сунгана вскроются реки…

Сложив на груди руки, он глядел на воду, теплый порывистый ветер трепал отросшие темно-каштановые волосы, хлопал по сильной шее воротом кожаной куртки. Чуть впавшие щеки без привычного румянца да синева под глазами — вот и все следы болезни.

— Тогда ты покажешь весь свой характер, ведь так, дружище?

Бэрин говорил с рекой, точно с живым существом, со старым приятелем. Казалось, Обсидиан ему отвечает: подле обрыва в реке возникло завихрение, сложный водоворот, как будто река начертала водную руну… И я поняла:

— Бэрин, ты тоже владеешь Словами?

— Конечно, — просто сказал он. Скинул куртку на прогретый пригорок, уселся, жестом предлагая присоединиться. Я осторожно опустилась рядом. — Каждый из нас ими владеет. Род Фэрлинов — самый сильный в клане, но и остальные сохраняют свое наследство. Иначе бы мы не смогли так долго сдерживать… — Он указал на ту сторону. — Наши Слова сходны с человечьим колдовством, но в то же время иные. Мы просто наполняем их силой своей двуединой природы.

Значит, все они, кроме того что оборотни, еще и колдуны? Знает ли об этом Зихард? Ведь рассказывают лишь о колдовстве Лорда Волков… Я вновь взглянула на берег, отрезанный от меня непреодолимым Обсидианом. Обсидианом, с которым разговаривает Бэрин…

— А ты… что ты умеешь делать? — спросила я осторожно. — Своими Словами? Ты бы смог, например, сейчас перебраться через реку?

— Конечно, — просто сказал он. — Только зачем мне это?

День за днем Лисса упорно ходила к реке. Он и сам любил порой посидеть на берегу, но девчонка проводила там целые часы. Это случалось так часто, что в конце концов он даже заподозрил неладное.

Традиционно неслышно поднялся на склон, традиционно же она его не заметила: сидела, кидая в воду сухие палочки, и внимательно следила за тем, как они плывут, кружатся и тонут. На ее лице было такое уныние…

— Вот, возьми, может, эта подойдет?

Как всегда, он застал ее врасплох: Лисса подскочила, круто разворачиваясь, голова вжата в плечи, зубы оскалены, уши, кажется, — и то прижаты…

— Я тебя когда-нибудь убью!

— Хотел бы я на это посмотреть!

Смеясь, он закинул подобранную палку далеко в воду. Они проводили взглядами ее недолгое движение по стремнине: Обсидиан с удовольствием принимал любые подношения… Бэрин присел рядом с нахохлившейся Лиссой: упершись подбородком в колени, та хмуро смотрела на тот берег. Он спросил без обиняков:

— Лисса, зачем ты сюда ходишь?

Покосилась.

— Нравится, вот и хожу.

— Тебя тянет сюда?

— Мне просто нравится здесь сидеть, — повторила Лисса погромче. — А что такого? Никто не говорил мне, что нельзя ходить к реке.

— Ходить-то ходи, — разрешил он. — Только не забывай, что это все-таки граница. Бывали случаи, когда человек вот так ходит-ходит на реку, а потом раз — и пропадает.

Лисса повернула голову. Из-под рыжей пряди блеснул заинтересованный золотистый глаз.

— И куда он девается?

— Колдовством владеем не только мы, но и те, кто живет за рекой. Они могут завораживать, наводить чары…

— То есть могут заставить человека войти в воду и утопиться?

— Или поманить его тем, за чем он пойдет на край света… Если есть у тебя что-то такое… лучше не ходи сюда в одиночку — они ищут малейшую брешь в наших доспехах.

Лисса спросила прямо:

— А у тебя есть то, за чем ты готов пойти на край света, Бэрин? Не замечая ни преград, ни… Обсидиана?

У него дрогнуло в груди: так… точно в цель. Куда угодно. Только позовет… Он ответил, не меняя интонации:

— Как у всех нас, Лисса. Как наверняка и у тебя. Так что не стоит сидеть здесь — подолгу и в одиночку. Не надо изображать из себя мишень для колдовства или мощного арбалета.

— Но ведь здесь же граница, ваши заклинания…

— …не пропускают Зверей. И все. Арбалеты есть не только у нас. Да и сам Обсидиан, — Бэрин вновь обвел взглядом реку. Пожалуй, никто не знал, не любил ее, как он, хоть она и подвела его совсем недавно, — тоже небезопасен. Тут пролилось столько крови, столько прозвучало Слов… Так что Обсидиан — не просто река или граница, а нечто третье. Иногда мне кажется, что он… живой.

Девушка серьезно слушала — она не посмеялась и не усомнилась в его мыслях, впервые произнесенных вслух. Бэрин подмигнул:

— Так что, если захочешь прогуляться по берегу, зови кого-нибудь из Пограничников в компанию — да вон хотя бы Гэвина…

— Гэвина? Так он и разбежался гулять со мной!

Притворяется? Или искренне не замечает, как нравится парню? Но если не замечает — почему? Голова занята чем-то иным?

Или кем-то.

Последняя мысль оказалась ему очень не по душе. Бедняга Гэвин! Он наскоро прикинул, кем могла увлечься девчонка. Спросить у Берты, что ли? Хотя вряд ли Лисса поверяет кому свои секреты — так ни с кем и не сошлась накоротке. Да и Инта говорит, что девушка не отвечает на вопросы…

* * *

Я получила недвусмысленное предупреждение: и впрямь слишком часто сидела у Обсидиана, размышляя, как попасть на тот берег, — да еще на виду у всего замка. Но оброненное Бэрином признание, что он может договориться с Обсидианом, запало мне в память. Осталось немного: узнать это Слово или заставить Бэрина проложить мне дорогу через реку. Плыть через нее сейчас — да, возможно, и летом — безумие. Течения мне не одолеть в любом обличье.

Уроки с леди Интой продолжались. Правда, весной она отяжелела и стала быстро уставать, хотя родить должна была лишь на исходе лета. Однажды я застала ее в слезах — было так странно видеть эту сильную, выдержанную и хладнокровную женщину всхлипывающей, как обиженная девочка. Я даже в смущении повернула назад, но леди меня остановила:

— Нет, Лисса, не уходи! Я сейчас…

Я осторожно присела, стараясь не глядеть на быстро вытиравшую лицо Инту. Она несколько раз глубоко вздохнула и произнесла нетвердым голосом:

— Вчера мы говорили с тобой, как ухаживать за лежачими больными. Итак…

— Что-то случилось? — перебила я, хотя умнее было сделать вид, что я ничего не заметила.

— Нет, — она отвернулась к окну. Но недостаточно быстро — по обращенной ко мне щеке опять потекла мокрая дорожка.

— Нет?

— Нет. Это… это просто дурь… призраки беременной женщины…