Грехи Матери
Шрифт:
— Убейте его! — взвизгнул маршал Аракнар.
Яростно тряхнув головой, Деса оторвал другому полазийцу нос и челюсть. Мужчина пониже упал без звука. Не умер, но, вероятно, хотел бы умереть. Его нос превратился в изуродованную развалину. Его челюсть — жуткая смесь крови, плоти и костей — упала в грязь рядом с ним.
Охранница Джуйи, Блеск, бросилась вперед, ударила Десу щитом по телу и ткнула копьем. Острие пронзило шею мужчины и вышло с другой стороны. Блеск отпрыгнула в сторону, когда Деса махнул оставшейся рукой на нее. Он ухватился за древко копья, потянул на себя, вгоняя его себе в шею, и, застав женщину врасплох, подтянул ее к себе. Вместо этого он схватился за древко копья, потянул на себя, вгоняя его себе в шею, и, застав женщину врасплох, притянул ее к себе. Я увидел страх
Маршал Аракнар крикнул, чтобы мы убирались с дороги, прежде чем пламя вырвалось из его протянутой руки и поглотило Десу. Тот не вскрикнул, когда его плоть сгорела, а жир расплавился. За считанные секунды маршал превратил Десу в обугленный труп. Когда он сбил пламя и дал ему погаснуть, мы увидели, что Деза продолжает двигаться. Его конечности исчезли, превратившись в почерневшие обрубки. Плоть на черепе растаяла. Его кожа почернела, потрескалась и дымилась, но он все равно барахтался в грязи. Один из гвардейцев Нью-Пикарра отвернулся и опорожнил свой желудок в ил. Толстер с трудом поднялся на ноги, волоча за собой полазийку. Она плюнула, свободной рукой выхватила второй меч и, вскрикнув, вонзила его острием в череп Десы. После этого он перестал двигаться. Я думаю, мы все были рады этому.
Более низкий полазиец умер через несколько минут. Джуйи пыталась, но такие раны невозможно вылечить. У него была откушена половина лица. Зрелище было настолько ужасным, что даже я отвернулась. Но не Джуйи, у нее была железная воля целительницы, она могла смотреть в лицо умирающему человеку и не отводить взгляд. Двое из нашей группы погибли, еще один ранен, и даже старина Арикс мог заявить, что помог. Но не я. Я стояла и смотрела, как все это происходит, и ничего не предпринимала. Унизительно осознавать, насколько мягкой и бесполезной ты стала.
Призрак не восстал из тела Десы. Мы оставили тела там и двинулись дальше. До захода солнца оставалось несколько часов, и никто из нас не хотел находиться в городе после захода. Земляне инстинктивно боятся темноты. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой — я когда-то была хозяйкой Сссеракиса, буквального воплощения кошмарного страха. Но еще важнее инстинкт, который приходит ниоткуда. Есть веская причина бояться темноты и тех, кто называет ее домом.
Пока мы шли, Джуйи вылечила сломанное запястье полазийки, хотя было ясно, чего ей это стоило. Биомантия — мощный инструмент, но она накладывает свой отпечаток как на врача, так и на пациента. Я сунула руку под одежду, нашла свой мешочек с Источниками и пробежалась пальцами по находящейся там магии. Кинемантия и пиромантия — две мои самые сильные установки и единственные Источники, которые я прихватила с собой. Я не могла рисковать Источником дугомантии. Если бы он снова вызвал бурю в моих глазах, все бы скоро поняли, кто я на самом деле. Я также не стала рисковать порталомантией. Существо, наблюдавшее за нами из-за порталов, однажды заинтересовалось мной, и с тех пор порталы не работали рядом со мной. Слишком часто это существо, этот ужасный глаз, который также смотрел из великого разлома над полазийской пустыней, находил через них меня.
По мере того, как мы продвигались вперед, к центру затопленного города, ил на улицах становился все гуще. Под нашими ногами стояла солоноватая вода, и вскоре мы уже брели по щиколотку в слякоти, от которой пахло гнилью и разложением. Мы миновали статую, которая когда-то изображала землянина с поднятой к небу рукой, но время и воды озера Лорн давным-давно стерли с нее все мельчайшие детали и превратили в посеревшую глыбу гладкого камня. Здания вокруг нас становились все больше и темнее, а звуки, эхом разносившиеся по этим мертвым улицам, были какими угодно, но только не естественными. Солнце клонилось к закату,
склоняясь к своему ежедневному поражению, отбрасывая на нас длинные тени.Маршал приказал остановиться, и мы забрались в большое здание, которое, похоже, когда-то было мастерской. Толстые каменные стены и дымоход, большая открытая площадка внутри с каменными ступенями, которые вели на второй этаж. Мы зажгли фонари и сгрудились в центре этого пространства. Снаружи что-то завыло. Еще более зловещим было то, что вой превратился во влажное бульканье, а затем прекратился.
— Мы не прошли и трети пути до центра этих руин, — сказал маршал. — Либо мы возвращаемся сейчас и пытаемся добраться до берега озера до захода солнца, либо остаемся здесь на ночь.
Полазийка подняла голову, ее глаза затуманились. Ее бравада улетучилась вместе с ее мужчинами. Она уже смыла красную краску с губ и продолжала сжимать рукоять меча так крепко, что костяшки пальцев побелели. Страх и, вероятно, чувство вины. Они оба оказывают такое воздействие на человека, разъедая его изнутри, разрушая слои мужества и мудрости, которые мы создаем вокруг себя, пока не остается только маленький ребенок, одиноко сидящий в темноте.
— Что, если появится одна из этих чертовых штук?
— Мы даже не знаем, что это была за штука, — сказал Крючконосый. После нападения он не убирал меч в ножны.
— Призрак, — сказал Толстер.
— Никогда не слышала, чтобы призрак вселялся в человека, — сказала я, оглядываясь по сторонам в надежде найти стул и не находя его. Вся деревянная мебель давно сгнила. Все взгляды были устремлены на меня. — В основном они просто бродят вокруг и выглядят жалко, пока не выцветают настолько, что их даже не видно. Эта штука... — Я пожала плечами. — Скорее всего, это был какой-то ужас из Севоари.
— Севоари? — спросила Джуйи. Она смотрела на меня, прищурив глаза. — Подземный мир?
— Да, Другой Мир. Его настоящее название Севоари.
— Значит, ты еще и демономант?
Я готова был проклясть свой глупый язык. Я всегда слишком гордилась своими знаниями и слишком стремилась ими похвастаться.
— В наши дни редко бывает, чтобы у Хранителя Источников было три настройки, — сказал маршал. — Еще большая редкость найти их в деревенской ведьме.
Блеск кивнула:
— Большинство Хранителей Источников, обладавших такой силой, были убиты во время войны или когда Королева-труп разграбила Джанторроу.
Арикс хихикнул, скосив глаз в сторону, но он, похоже, этого не заметил.
— Так они ее называют. Дети прозвали старую Сильву Королевой-труп. — Чертов идиот! — Они визжат, как крысы в мышеловке, когда она за ними гоняется. — Он снова хихикнул. Я уверена, что он пытался разрядить ситуацию, но благие намерения часто становятся тенью, за которой скрывается нож.
— У нее только одна рука, — сказал Крючконосый.
Я усмехнулась, отчаянно пытаясь не показать им, как я волнуюсь. «Как и у многих других. Особенно у тех из нас, кто достаточно взрослый, чтобы помнить войну. Чтобы сражаться на ней». Они не должны были узнать, кто я такая. Если бы они это сделали, то могли бы убить меня прямо здесь и сейчас и похвалить себя за то, что спасли мир. По крайней мере, моя приятная и комфортная жизнь в Райсоме закончилась бы. Не думаю, что я когда-либо был по-настоящему счастлива в жизни, и я чертовски уверена, что не заслуживаю счастья, но в Райсоме я была достаточно близка к этому. Я оставила позади все, что было в моей прежней жизни: мой трон, мой народ, моих друзей. Мою дочь. Я бросила их всех и обрела определенный покой в роли Сильвы, который мне так и не удалось обрести в роли Эскары. И я видела, как все это рушится у меня на глазах, когда кучка деревенских дураков разгадала мою тайну.
— Я бы участвовал в войне, если бы родился до нее, — раздраженно сказал Крючконосый.
— Ты бы погиб на войне, парень, — фыркнула я.
— Мне глубоко плевать, кто эта пожилая леди, — сказала полазийка. — Я не хочу оставаться в этом проклятом городе на ночь. — Я была готова расцеловать ее за то, что она сменила тему.
— Еще какие-нибудь сюрпризы? — спросил маршал Аракнар, не сводя с меня пристального взгляда.
— Вообще-то я пахт, просто каждое утро сбриваю всю свою шерсть.