Греховный рыцарь

Я разворачиваю одну из мочалок и запускаю горячий кран, пока вода не нагреется, а затем возвращаюсь и вытираю ее.

Она может считать меня дьяволом, но ей предстоит многое узнать обо мне.

И не факт, что у нее будет такая возможность.

Каким бы правдивым ни было данное ей последнее обещание. Я знаю, что это не так.

Я отказываюсь впутывать кого-то в свою жизнь. Даже если она может понять.

Никто не стоит того, чтобы причинять такую боль.

Даже такой сексуальной маленькой воровке, как моя Лисичка.

— Как стыдно прикрывать это грешное тело, — пробормотал я, отрывая ткань от ее киски и бросая ее на пол. — Но мы не хотим, чтобы ты замерзла. Как бы мне хотелось остаться и укрыть тебя одеялом.

Она хнычет, когда я ее укладываю.

Не в силах отстраниться, я слегка провожу костяшками пальцев по ее щеке.

— Алекс, — стонет она, заставляя мой член подрагивать в штанах.

— Черт возьми, Лисичка.

Заставляя себя отступить, я спотыкаюсь о ее сумку, которую не забыл прихватить по дороге из клуба.

С ней в руках я падаю на стул, стоящий напротив кровати, и наконец-то получаю ответы, которых жаждал последние несколько месяцев.

Сначала я достаю из ее сумочки банковскую карту.

— Иви Мур, — вздыхаю я, переводя взгляд с карточки на женщину, которая все еще крепко спит передо мной. — Тебе идет. Мои глаза находят ее адрес, и в груди все сжимается. — Ловелл. Конечно.

Запихивая карточку обратно, я замираю, глядя на ее фотографию.

На ней она, светловолосая женщина и мальчик помладше. Может, брат и сестра?

Достав из кармана телефон, куда я его спрятал, я открываю его и нахожу еще одну фотографию, на которой она изображена с теми же двумя людьми.

— Выдай мне все свои секреты, Иви Мур, — бормочу я, проводя пальцем вверх, молясь, чтобы у нее не был установлен код блокировки. — Черт, — рявкаю я слишком громко и поднимаюсь на ноги, чтобы посмотреть, не разблокирует ли ее спящее лицо.

Но оно не открывает. Не с закрытыми глазами.

— Черт побери, — бормочу я, опускаясь обратно в кресло и пытаясь найти хоть какую-то информацию, доступную мне.

По ее временному водительскому удостоверению я узнаю дату ее рождения.

Восемнадцать через несколько недель.

Не уверена, что ей стоит работать в «Раю» или на отца, если она не достигла совершеннолетия, но неважно. То, что мы были слишком молоды, никогда не мешало нам делать все, что мы хотели.

Что бы я ни пробовал, ничего не получалось. В конце концов, все мои попытки приводят к тому, что я заблокировал телефон еще крепче.

Все в порядке. Теперь я знаю, кто она. И у меня есть способ найти ее. Это все, что мне нужно.

Я достаю из кармана маленький набор, который Тео дал мне не так давно, и приступаю к работе.

Моя маленькая воровка больше не сможет меня обмануть, как бы она ни старалась.

Когда я заканчиваю и уверен, что мое вторжение в ее личную жизнь не будет обнаружено — пока, во всяком случае, — я собираю ее вещи обратно в сумку и кладу ее на комод рядом с собой. Затем я откидываюсь на спинку кресла, наблюдая за тем, как она спит.

Я сидел и смотрел на нее, пока солнце не начало появляться на горизонте, окрашивая воздух за окном в оранжевый цвет.

Рассвет всегда был моим любимым временем суток.

В эти первые мгновения света кажется, что все возможно.

Мир безмятежен, все ужасы ночи убегают обратно во тьму, где им и место.

Надежда. Вот что дарят миру первые лучи солнца.

Ладно, обычно она вскоре угасает, когда вы понимаете, что ваша жизнь — такое же дерьмо, какой она была накануне, и будет оставаться таковой все последующие дни.

Но в те несколько мгновений все это просто… исчезает.

Покинуть ее было самым трудным, что я делал за последнее время, но, проведя поцелуем по ее теплой щеке, я заставил свои ноги двигаться, открыл дверь и вышел из «Империи», как будто не я занес ее сюда прошлой ночью, возможно, против ее воли.

Черт, я поступал здесь и похуже. Чертовски намного хуже.

И ей нравилась каждая секунда.

Я мог бы взять от нее гораздо больше, но я был хорошим мальчиком.

Не могу сказать, что все будет так же, когда она в следующий раз попадет ко мне в руки, но кто знает…

Поездка домой на Uber была короткой, я смотрел в окно на восход солнца, а как только попал в свою квартиру, разделся догола и упал в кровать. Я уверен, что уснул еще до того, как моя щека коснулась подушки.

После, как мне кажется, не более чем тридцатиминутного сна, меня будит стук где-то в квартире, и я стону, переворачиваюсь и натягиваю на голову запасную подушку.

Но за этим следует еще один удар, затем глубокий гул голосов, а потом запах кофе.

Последний удар бодрит меня, но этого все равно недостаточно, чтобы сделать хоть какую-то попытку встать.

Неудивительно, что голоса становятся ближе, шаги — громче, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, прохладный воздух обдает мое обнаженное тело, срывая с меня одеяло.

— Проснись, проснись и пой, любовничек, — громко объявляет Себ.

— Блядь. Отвали, — ворчу я, не двигаясь со своего места под подушкой.

— Ха, да, потому что это сработает, — пробурчал он.

— Поднимай свою задницу, солдат, — требует Тео. — Тебе нужно кое-что объяснить.

— Я ничего не делал, — простонал я, понимая, что это полная ложь. Я натворил кучу чертовых дел, о большинстве из которых он наверняка знает, потому что этот ублюдок каким-то образом знает все.

— Не то, что написано в твоем Instagram, — добавляет Себ.

— Тогда, может, тебе стоит перестать его смотреть.

— Что в этом интересного? Ты хочешь, чтобы весь мир знал твое имя? Ну, мы смотрим, так что смирись.

Со стоном я переворачиваюсь на спину, открывая им обоим неограниченный вид на мой член.

— Ради всего святого, Деймос. Убери это. Это почти оскорбительно — быть таким маленьким, — дразнит Себ.

— Да пошел ты. Мы все знаем, что ты бы все отдал, чтобы иметь такой большой. Честно говоря, я удивлен, что Стелла еще не заскучала и не пришла просить милостыню.

Подушка, которую я поднял, чтобы он услышал мои слова, быстро прижимается к моему лицу, задушив меня и перекрыв доступ воздуха.