Греховный рыцарь

Мое сердце колотится с такой силой, что он никак не может этого не почувствовать, пока не присасывается ко мне так сильно, что из моего горла вырывается крик.

Подняв руку, я запустила пальцы в его волосы, но не уверена, хочу ли я попытаться оттащить его от себя или удержать на месте.

Все в этом человеке сбивает меня с толку.

Я постоянно воюю с собой, даже спустя несколько недель после последней встречи с ним. И я боюсь, что сейчас это только подстегнет мою одержимость.

Я уже стала зависемой от его фотографий в Интернете, и это не облегчит ситуацию.

Рука, которая все еще лежит на моем бедре, начинает скользить вверх, пока мы продолжаем танцевать, почти как будто мы одно целое.

Он мучительно медленно скользит по моему животу, останавливаясь на ребрах.

Моя грудь болит, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях, а его эрекция продолжает тереться о мою задницу.

Воспоминания о том, как я стояла на коленях с его членом между губами, наводняют мою голову, а рот наполняется слюной.

Его рука дергается, дразня меня тем, что мне нужно, его большой палец едва касается нижней части моей груди.

— Пожалуйста, — умоляю я, не в силах удержать слово внутри.

— Что тебе нужно, воровка? — спрашивает он, прижимаясь губами к моему уху.

— Пожалуйста, мне н-нужно…

— Почему я должен давать тебе больше, чем уже дал? — спрашивает он, его хриплый голос сводит меня с ума.

— П… потому что… — Я закрываю глаза, набираясь смелости девушки, которая сидит за экраном и говорит всякие грязные вещи мужчинам на другом конце. — Потому что ты хочешь этого так же сильно, как и я.

— Чертовски верно, хочу, — ворчит он, наконец поднимая руку и сжимая мою грудь самым восхитительным образом.

Он грубый. Это граничит с болью, но это так чертовски хорошо.

— Да, — я откидываю голову назад к его плечу, бесстыдно, безмолвно умоляя о большем.

— Посмотри на себя, — стонет он. — Такая грязная маленькая шлюшка.

— Вот дерьмо, — задыхаюсь я, когда обжигающий жар его руки проникает под полоску ткани, прикрывающую мою грудь.

Он щиплет мой сосок, посылая электрические разряды прямо к моему клитору.

Я закрываю глаза, сосредоточившись на том, что он делает со мной.

Все причины, по которым я не должна позволять этому случиться, превращаются в ничто.

Хорошая девочка, которой я всегда была, исчезает в пользу женщины, которую я изо всех сил пытаюсь принять.

— Лисичка, — стонет он, отпуская мои волосы, чтобы его вторая рука могла присоединиться к веселью.

Я дрожу от потребности, когда его грубая ладонь скользит по моей второй груди, а когда он щиплет оба соска, клянусь, я чуть не сгораю прямо там, посреди танцпола.

— Ты даже не представляешь, сколько людей наблюдают за тобой прямо сейчас, не так ли?

Его слова должны быть достаточной причиной, чтобы остановиться или заставить меня открыть глаза и выяснить все самой. Но я этого не делаю. Не могу.

— Но тебе ведь все равно, верно? Тебе нравится, когда за тобой наблюдают. Это возбуждает тебя, не так ли?

— Алекс, — стону я, не понимая, что его имя срывается с моих губ, пока он не затихает.

— Ты знаешь, кто я.

— Пожалуйста, еще, — стону я, как развратная шлюха.

— Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, воровка? Прямо здесь, посреди VIP-секции, когда все смотрят на тебя?

Я не отвечаю — во всяком случае, не словами.

Я сильнее вращаю бедрами, прижимаясь к нему спиной, а моя рука движется к нему сзади, чтобы схватить его за задницу.

— Черт, — ворчит он. — Что ты со мной делаешь?

15

АЛЕКС

Не в силах остановиться, моя рука скользит по ее животу. Моя потребность узнать, насколько она мокрая для меня, слишком велика, чтобы отрицать ее.

Не знаю, чего я ожидал, когда подошел к ней сзади и позаботился о том, чтобы ее подружки основательно отвлеклись. Но я ожидал немного больше борьбы, чем я получил.

Я знаю, что при последней встрече она сбежала от меня, прежде чем я довел ее до оргазма, но я не думал, что она все еще будет в таком отчаянии, что позволит мне подобное.

Черт, это все, о чем я мечтал с тех пор, как впервые увидел ее на Рождество.

Ее жалобное хныканье заполняет мои уши, когда мои пальцы перебирают эластичную ткань на талии ее комбинезона.

Это идеальная дразнилка. Полоски ткани, скрывающие ее сиськи и завязывающиеся сзади на шее, открывают доступ к тому, что она скрывала от меня до сих пор.

Может быть, на ней и было мало одежды каждый раз, когда я ее видел, но ее сиськи оставались в полном распоряжении моего воображения. Надеюсь, к концу ночи я смогу это исправить.

— Алекс, — снова кричит она.

Звук моего имени, сорвавшийся с ее губ, производит на меня должное впечатление. Это заставляет мой член ныть, а яйца болеть. Это так чертовски сильно. Потребность перегнуть ее через перила и взять ее прямо здесь, на глазах у всех, всепоглощающая.

Она бы, черт возьми, тоже позволила мне, я знаю.

Все ее тело замирает, когда мои пальцы касаются ее клитора. Ее шокированный вздох заполняет мои уши, прежде чем я опускаюсь ниже, обнаруживая то, что уже знал.

— Ты, блядь, капаешь, — простонал я, скручивая пальцы и проталкивая два в нее.

— О Боже, — задыхается она, наконец поднимая голову с моего плеча и открывая глаза.

Ее пальцы обвиваются вокруг моего предплечья, но она не пытается вытащить мои пальцы на свободу; вместо этого, я уверен, она удерживает меня на месте.

В моем горле раздается рык, когда ее ногти впиваются в мою кожу.

Повернувшись, она смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Ее взгляд метался между моими глазами и губами, заставляя мой рот снова жаждать ее вкуса.

Она наклоняется ко мне, ее глаза снова закрываются, и я паникую.

Я не могу потерять себя из-за нее здесь.

Не могу. Я нахожусь под ее гребаными чарами, это просто смешно. Я даже не знаю ее гребаного имени, но вот он я, в трех секундах от того, чтобы трахнуть ее на публике.