Греховный рыцарь

Я пробираюсь в ванную комнату, мои глаза расширились, когда я увидела окружающую меня роскошь.

Здесь есть огромная ванна-джакузи и душевая кабина с форсунками повсюду. Двойная раковина, больше зеркал и ярких прожекторов, чем я могу выдержать.

Я направляюсь к туалету и останавливаюсь перед одной из раковин. Я видела себя в зеркале, но намеренно не сосредотачивалась на своем отражении. Но с этим пора заканчивать.

Обхватив пальцами мраморную стойку, я глубоко вдыхаю и неохотно поднимаю взгляд.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я оцениваю свое состояние.

Откинув волосы с шеи, я перевожу взгляд с метки на метку, пока не нахожу ту, что на груди.

Черт возьми, я — рисунок из точек.

Подняв руку, я прижимаю кончик пальца к самой яркой метке на шее. Мое тело оживает, когда я вспоминаю, как он посасывал мою кожу до боли.

Я должна была ненавидеть его. Но это было далеко не то, что я чувствовала, пока он играл с моим телом, словно это был его личный инструмент.

Я закрываю глаза, пока воспоминания кружатся вокруг меня, и мое тело реагирует на каждое из них. Я должна сожалеть о прошлой ночи. Я должна сейчас стоять здесь и списывать все на пьяную ошибку.

Потянувшись за зубной щеткой и тюбиком зубной пасты, стоящим в стороне, я пытаюсь исправить состояние своего рта.

Все это время я не свожу глаз с зеркала, наблюдая, как вопрос за вопросом о том, что произошло прошлой ночью, проносится в них.

Закончив, я перехожу в душ и пытаюсь понять, как заставить его работать.

Но сколько бы я ни натирала тело, следы не исчезают, а воспоминания не покидают голову.

Осознав, что, вероятно, я слишком долго пыталась извлечь максимальную пользу из невероятных струй, бьющих по моим напряженным мышцам, я наконец выключаю душ и выхожу.

Найдя толстый белый пушистый халат, висящий с обратной стороны двери, я заворачиваюсь в него, а затем иду узнавать номер комнаты, чтобы сообщить Блейк.

Я не должна позволять ей пользоваться ситуацией так, как она хочет.

Но я думаю, что просто добавлю это к своему и без того длинному списку сожалений, связанных с Александром Деймосом, и пойду дальше.

Черт знает, мне нужен момент после прошлой ночи.

Я беру телефон с кровати и иду к огромным окнам, чтобы посмотреть на раскинувшийся передо мной город.

Издалека было видно, что мы находимся высоко, но я не осознавала, насколько высоко, пока не посмотрела вниз и не обнаружила, что по тротуарам подо мной ходят муравьи.

Я отправляю сообщение с номером своей комнаты Блейк, которая уже прислала мне картинку с мужчиной, смотрящим на часы.

Закатив глаза на ее нетерпение, я закрываю наш чат. Мой большой палец нависает над приложением Instagram.

Не открывай его, Иви. Не зацикливайся на этой фотографии и на том, как он выглядит, целуя твою кожу.

Но, как и во всем, что связано с ним, я не слушаю разум, и не успеваю оглянуться, как передо мной открывается его профиль и я пролистываю комментарии.

Большинство из них — это некая вариация на тему «счастливой леди». Некоторые из них более откровенны, чем другие, что заставляет меня краснеть. А еще в комментариях часто появляются тролли, которые напоминают ему, какой он мужлан, и спрашивают, почему любая уважающая себя женщина охотно ляжет с ним в постель.

Они отвратительны и заставляют мой желудок болезненно сжиматься. Может, я и не знаю его так хорошо, но он неплохой человек. Я так не думаю.

Я пожевала нижнюю губу, пока по моим венам струилась неуверенность.

Я знаю, кто он, с кем связан, на кого работает. Конечно, он плохой.

Он — гребаный мафиози. Они — воплощение плохого.

Но когда ты вырос в адских ямах с дилерами, проститутками и членами банд на каждом углу, то, наверное, все немного искажается, потому что он меня не пугает. Ну… не в том смысле, в котором, я уверена, должен.

Самое страшное в Александре — это то, что я чувствую, когда нахожусь рядом с ним. Черт, даже когда я думаю о нем.

Стук в дверь вырывает меня из размышлений, и я опускаюсь на толстый, мягкий ковер.

Моя рука дрожит, когда я подношу ладонь к двери и наклоняюсь ближе к глазку. Большая часть меня хочет, чтобы это был он. Чтобы обнаружить, что он не просто встал и ушел, а что у него была законная причина ускользнуть и что он вернулся, чтобы…

Я качаю головой, когда светлые волосы моей сестры заполняют мое видение.

Вздохнув, я открываю дверь.

— Ну, ты могла бы выглядеть хотя бы немного взволнованной, увидев меня, — дразняще говорит она.

Но когда она заходит в комнату, что-то внутри меня щелкает, и из горла вырывается рыдание.

— Иви, — вздыхает она, заключая меня в объятия и крепко прижимая к себе.

Щелчок закрывающейся за ней двери доносится до моих ушей, и я падаю еще глубже, доверяя ей, что она меня поддержит.

19

ИВИ

— Чувак, это было чертовски грязно, — рявкаю я, переворачиваясь на спину и глядя в чистое небо над головой.

Солнце бьет по моей покрытой потом коже, а грудь вздымается от напряжения.

У меня не было ни единого шанса выбраться из этого. Особенно когда я отказался отвечать на миллион и один вопрос Тео и Себа о первой девушке, которую я когда-либо выкладывал в свой Instagram.

Я пожалел об этом сразу же, как только вспомнил, что написал об этом, выходя из гостиничного номера сегодня утром. Но сейчас уже чертовски поздно удалять его. У него тысячи лайков и сотни комментариев.

К тому же какая-то часть меня не хочет ее удалять. Моя лента — это моя жизнь, или, по крайней мере, те ее части, которые я могу опубликовать, и прямо сейчас она — часть этой жизни.

Я понятия не имею, как она пробралась сюда, но это так.

Проводя рукой по лицу, я вытираю травинки, которые накрыли меня после штрафного Себа. Если бы мы играли по-настоящему, он бы получил за это карточку и был бы отправлен на скамейку запасных. К сожалению, этот самодовольный урод знает об этом не хуже меня, и вместо того, чтобы получить порку от нашего тренера, он просто поднимается на ноги и смотрит на меня.

— Возможно, тебе было бы легче, если бы ты рассказал нам все подробности, Деймос.