Греховный рыцарь

С неохотой я отрываю руку от ее киски, подношу пальцы к ее рту и провожу по нижней части, окрашивая ее собственными соками.

— Очисти их, — требую я, проталкивая пальцы мимо ее губ, прежде чем она успевает возразить.

Ее глаза расширяются от шока, но, как хорошая девочка, которой она себя показывает, она проводит языком по моим пальцам.

— Мило, правда? — спрашиваю я, не в силах оторвать взгляд от ее рта.

Убедившись, что она сделала все, что было сказано, я освобождаю пальцы и опускаю голову. У нее перехватывает дыхание, и она опускает веки, словно ожидая, что я ее поцелую, но я этого не делаю.

Вместо этого я провожу языком по ее нижней губе, позволяя ее вкусу взорваться в моем рту.

Развернув ее, я обхватываю рукой ее горло и толкаю назад, к выходу, который скрыт в тени, опускаясь, чтобы поднять с пола ее сумку.

— Мне надоело делить тебя с другими людьми. Единственные глаза, которые тебе сейчас нужны, — это мои.

Прижав руку к сканеру, я открываю дверь и, спотыкаясь, вхожу в тускло освещенный коридор.

— Что ты делаешь? — кричит она, ее глаза испуганно бегают по сторонам.

— Не волнуйся, моя маленькая воровка. Здесь никто не спасет тебя.

— Что ты…

— Думаю, самое время закончить начатое, верно?

— Алекс, я… АААА, — раздается ее крик по пустынному коридору, когда я перекидываю ее через плечо и направляюсь к двойным дверям в конце длинного коридора, который выведет нас на улицу.

Свежий ночной воздух обдувает нас, заставляя ее дрожать.

— Ты не можешь просто так похитить меня, — визжит она, сжимая кулаки и ударяя меня по заднице.

— Смотри на меня, Лисичка. Как я уже сказал, я беру все, что хочу. И прямо сейчас это ночь с тобой.

Она продолжает бороться, пытаясь причинить мне боль своими жалкими ударами. Но ничто из этого не заставляет меня хотя бы на секунду задуматься о том, чтобы отпустить ее.

Вскоре мы входим в черный ход другого здания на этой улице и проскальзываем в пустой лифт.

Никто нас не останавливает, как я и ожидал.

Один взгляд на меня — и они поворачиваются в другую сторону.

Наконец я перекидываю ее обратно, ставя на ноги.

Она шатается, и я кладу руки ей на плечи, чтобы поддержать. Ее расфокусированные глаза смотрят на меня. Они остекленели от шампанского и полны растерянности, но, главное, желания.

— Где мы? — спрашивает она, не пытаясь присмотреться, но сосредоточившись на моих губах.

Я делаю шаг ближе, позволяя ее сладкому аромату проникнуть в мой нос.

— Доверяешь мне? — спрашиваю я, уже зная, каким будет ее ответ.

Ее глаза вспыхивают решимостью и безудержным жаром.

— Скажи мне, что ты не провела последние несколько недель, думая о том, чтобы я снова оказался у тебя между бедер, — простонал я, наклоняясь вперед и касаясь губами уголка ее рта.

Это не поцелуй. Но это так близко и так чертовски соблазнительно.

Она не отвечает, но ей это и не нужно. Достаточно неистовой дрожи, пронизывающей ее тело.

— Ты хочешь, чтобы мое лицо снова оказалось у тебя между ног, правда, воровка? Ты хочешь, чтобы я лизал, сосал и трахал твою киску, пока я наконец не доведу тебя до предела.

— О Боже.

— Ты ведь фантазировала об этом, не так ли? Когда ты лежишь ночью в постели, ты представляешь, что ты снова там, на столе моего отца, полностью в моей власти. Ты думаешь о том, как мой язык прижимается к твоей чувствительной киске, как мои пальцы раздвигают тебя. Как я нашел в тебе ту точку, которая заставляет тебя умолять, как маленькую шлюшку. И когда ты наконец заставляешь себя кончить с этим образом в голове, ты выкрикиваешь мое имя, не так ли?

Ее кожа покрывается мурашками, когда я провожу губами по ее горлу, закрывая пространство между нами и прижимая ее к стене лифта своим телом.

— Скажи мне, Лисичка. Скажи мне, что ты возбуждаешься при мысли обо мне и моем имени на твоих губах.

— Да, — шепчет она. Так тихо, так слабо, что, если бы не тишина вокруг нас, я мог бы и не заметить этого.

— Хорошо. Каждую гребаную ночь я обхватываю рукой свой член и думаю о том, что ты стоишь передо мной на коленях, когда я возбуждаюсь. Но есть одна проблема. — Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Я не знаю твоего имени, воровка.

Ее губы приоткрываются, но если она и собиралась признаться в подробностях, которых я так ждал, то ее прервал звон лифта и открывающиеся двери на этаже, куда я нас направил.

— Ха, спасена звонком. Опять. На мой вкус, тебе сегодня слишком везет, — поддразниваю я.

Взяв ее за руку, я вытаскиваю ее из замкнутого пространства и веду по коридору в приготовленную для нас комнату.

— Ты привел меня в гостиничный номер? — Она отшатывается, оглядываясь по сторонам, как только я останавливаю ее посреди коридора.

Она моргает, и в ее глазах появляется замешательство.

— Да, и я закрою дверь, чтобы ты не смогла сбежать в этот раз.

Разумеется, я не могу запереть нас, но она достаточно пьяна, чтобы вздрогнуть, когда я демонстративно щелкнул замком.

— Я… я…, — заикается она, когда я закрываю пространство между нами.

— Что случилось, Лисичка? Волнуешься, что я не могу позволить себе провести с тобой всю ночь? — дразню я.

— Я не шлюха, — шипит она, жар поднимается по ее щекам.

— Хорошо, потому что в этот раз я не заплачу тебе ничем, кроме оргазмов, — признаюсь я.

Протянув руку, я сжимаю ее щеки в своих ладонях и, наконец, прижимаюсь губами к ее губам.

Сначала она никак не реагирует, все ее тело словно застыло, но потом я провожу языком по изгибу ее губ, и ее решимость рушится.

Ее руки поднимаются и ложатся мне на плечи, а она тянется вверх и проводит своим языком по моим.

Ее вкус взрывается у меня во рту, и я, черт возьми, тону в нем.

Мои пальцы впиваются в ее волосы, удерживая ее в плену, боясь, что, если я отпущу ее, она может исчезнуть в ночи, как в предыдущие два раза, когда она была в моих руках.

Опустив одну руку, я обвожу изгибы ее тела, полноту груди, впадину талии и округлость бедра.

Мой член болезненно напрягается под джинсами, когда я прижимаюсь к ее животу, не давая ей возможности почувствовать, как сильно она на меня влияет.