Грим
Шрифт:
— Здравствуй, Гермиона.
Сердце пропустило стук.
В кресле она разглядела фигуру в мантии с капюшоном.
— Здравствуй, чем обязана?
Наверное, сказано слишком грубо. Но он не отвечал ей больше недели, она имела право на обиду. Ведь он для нее давно не просто друг…
— Я хотел сказать тебе, что отдал трубку и дневник Кристиану.
— Хорошо.
— Теперь ни меня, ни тебя больше ничто не связывает с этой историей.
— Не очень приятная история. Я бы сказала, страшная.
— Да, — согласился Грим. — Но и нас больше ничего не связывает.
Гермиона
— А тебя связывала со мной только эта история?
— Нет, — после паузы, произнес он. — Не только. Но я слишком опасный знакомый.
— Не надо решать за меня, я не маленькая.
— Я решаю только за себя. На тебя у меня нет прав, — кажется, в голосе Грима прозвучала грусть. — Послезавтра Новый год.
Грим встал с кресла и приблизился к Гермионе. Она не шелохнулась.
— У меня есть для тебя подарок, — он взял руку Гермиона и вложил в ее ладонь маленькое колечко. — На этом кольце тот же камень, из которого сделан твой кристалл. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, просто вспомни обо мне и коснись камешка. Я всегда помогу тебе.
— Спасибо, — произнесла Гермиона, глотая слезы. — Это прощание, да?
— Да.
Пустоту внутри наполнила боль.
— Я не приготовила тебе подарок. Единственное, что я могу сделать…
Не тратя больше время на слова, Гермиона поцеловала Грима. Как же давно она хотела это сделать…
Он не ожидал, но не оттолкнул ее. Не обнял, но ответил на ее порыв. Он целовал ее нежно, медленно — растягивал удовольствие. А потом поцелуй закончился.
Гермиона открыла глаза, Грима в комнате уже не было. Слезы застилали глаза.
И воспоминания нахлынули внезапно.
Библиотека. Малфой спит в кресле, во сне он похож на обыкновенного подростка, хотя нет. Нет в нем больше подростка, после войны ни в ком из них. Молодой человек, молодой мужчина.
Гермиона касается его волос, плеч, расстегивает рубашку. А он мягкий, теплый, как любой другой человек. Думала ли она раньше, что Малфой — человек? Нет. Для нее он всегда был Пожиратель смерти. Но не сегодня.
Сегодня он человек, красивый парень, который сможет, она уверена в этом, помочь ей…
Гермиона целует его.
Драко резко распахивает глаза и инстинктивно отталкивает от себя девушку.
Рубашка на нем почти полностью расстегнута, лишь две нижние пуговицы остаются застегнутыми. Гермиона недовольна этим.
— Грейнджер? — пораженно восклицает Малфой. — Что ты хочешь?
— А что, не ясно? — Гермиона игриво улыбается. — Я хочу тебя здесь и сейчас.
Вожделение мчится вместе с кровью по ее венам.
— На тебе заклятие? — устало интересуется слизеринец.
— Заклятие? Нет, Драко.
Гермиона замечает, как на лице слизеринца промелькнуло удивленное выражение.
— Ты такой привлекательный. Как же я раньше этого не видела? Такое тело, — Гермиона подходит ближе, Малфой отступает на шаг и упирается спиной в шкаф, — мне очень хочется узнать, как это — быть в твоих объятиях, чувствовать себя покоренной тобой, только тобой.
Да,
она истекает уже от одного взгляда на него.— Грейнджер, ты не в себе, — вкрадчиво, как с умалишенной, говорит Драко. — Сейчас я отведу тебя к мадам Помфри, и она хорошенько вправит тебе мозги.
— Конечно.
«Малфой, ты не устоишь передо мной. Не сможешь. Ты такой доверчивый».
Слизеринец упускает момент, и она вплотную приближается к нему, проводит теплой ладошкой по его ключице, груди, животу, обводит указательным пальцем пупок и опускает руку ниже. Драко грубо отпихивает ее.
«Что бы ты не говорил, Малфой, но я убедилась, что ты хочешь меня не меньше».
— Грейнджер, хватит! Мне придется обездвижить тебя.
На ее лице появляется ухмылка.
— Ну, если тебе так нравится.
Она снимает свитер, он с мягким шелестом падает на пол, следом летит заколка — волосы шелковистой волной рассыпаются по обнаженным плечам.
— Я же все о тебе знаю, Малфой.
Слизеринец не сводит с нее напряженного взгляда. Его зрачки расширены, а сдерживать эмоции все труднее.
— Да неужели?
— Ты одинок, очень одинок… Брошен. Один в целом мире. Никому не нужен, всем наплевать на тебя, твои мысли, переживания.
Маленький шажок вперед, расстояние между ними сокращается до нескольких сантиметров. Слишком далеко. Она уже изнывает от желания.
— Друзья, родные не понимают тебя, не принимают таким, какой ты есть на самом деле. Никто не знает, сколько ты пережил за этот год, что видел, делал. Неприкаянная душа, блуждающая по миру в поисках успокоения.
Тебя не хватает ласки. — Гермиона проводит ладонью по его щеке. — Человеческого тепла, — она прижимается к нему своим горячим обнаженным телом. — Любви.
Гермиона целует его. И Драко больше не сопротивляется ни ей, ни себе.
Она растворяется в его объятиях, в аромате его кожи, в его нежности, и не думает, совершенно не думает, почему делает это.
Драко подхватывает ее на руки, содрогается от близости ее горячей кожи, ее губ, ее горящего страстью взгляда. И тоже забывает обо всем и растворяется в ощущении.
— Драко…
Она шепчет его имя и чувствует, что последняя преграда между ними разрушена. Нет времени удивляться.
Драко целует ее лицо, губы, щеки, волосы. Но ей недостаточно, она хочет почувствовать его в себе.
— Скорее! — произносит она, не дожидаясь, сама расстегивает его брюки.
Но Малфой останавливает ее. Гермиона непонимающе смотрит на него. Что он еще хочет?
— Я люблю тебя! — произносит она и понимает, что слова правильные.
— И я тебя.
Малфой целует ее, знакомое ощущение трансгрессии — и они в комнате слизеринца…
Гермиона открыла глаза.
Малфой трансгрессировал в Хогвартсе.
В Хогвартсе невозможно трансгрессировать.
Но только не Гриму…
========== 20 глава. Tu vas me detruire ==========
Cet oc'ean de passion
Qui d'eferle dans mes veines
Qui cause ma d'eraison