Грим

Ma d'eroute et ma d'eveine

Doucement j’y plongerai

Sans qu’une main me retienne

Lentement je m’y noierai

Sans que remord ne me vienne

Tu vas me d'etruire

Tu vas me d'etruire

Et je vais te maudire

Jusqu’`a la fin de ma vie

Река безумной страсти

В моих бушует венах -

Причина всех несчастий,

невзгод и поражений.

В нее я погружаюсь

Никто мне не поможет

Тону я, и не каюсь,

А совесть сердце гложет.

Ты губишь душу мне

Ты губишь душу мне

И я кляну тебя,

но все равно тянусь к тебе.

Notre Dame de Paris — Tu vas me d'etruire

Розали Оссорио, сотрудница Отдела магического хозяйства, возвращалась домой после очередного напряженного рабочего дня. Зимний ветер развевал длинные светлые волосы волшебницы и полы новой ярко-синей мантии, выбранной под удивительный оттенок глаз ее обладательницы.

Было тридцатое декабря, и Розали занималась последними деталями новогодней вечеринки Министерства. Скорее бы уже закончить работу над этим долгосрочным проектом, получить обещанную премию и хорошенько отдохнуть с мужем в Египте. Из-за бешеного графика они виделись только поздно вечером, далеко заполночь, и рано утром, когда Розали убегала на работу, а ее муж заканчивал завтракать. Это отнюдь не укрепляло их брак.

Сегодня Розали отпустили с работы раньше обычного, и она решила забежать в магловскую кондитерскую, недавно открывшуюся напротив ее дома, и купить заварных пирожных, так любимых ее мужем. В изготовлении сладостей маглы ничуть не уступали волшебникам, а некоторые и превосходили.

Розали трансгрессировала в тихий безлюдный переулок, там почти никого не бывало, разве что дети иногда играли в прятки. Волшебница вышла на оживленную улицу, поправляя растрепавшуюся во время перемещения прическу, и едва не столкнулась с высокой худой женщиной, несшей в руках множество ярких разноцветных пакетов с новогодними подарками.

Вы никогда не замечали, как меняются лица людей перед праздниками? Улыбок становится гораздо больше.

Люди светло улыбались Розали; она — им. Завтра Новый год: веселье витало в воздухе, и просто невозможно было хмуриться или грустить. Почти в каждой витрине магазина стояла миниатюрная елочка, украшенная шарами, гирляндами, свечами или фонариками; или фигурка Санта Клауса в смешном красном колпаке.

Даже Санта, казалось, улыбался прохожим.

В уютной кондитерской была небольшая очередь: девочка лет десяти и мужчина с маленьким ребенком. Мальчик крепко держал за руку папу, зачарованно разглядывая полки со сладостями.

Сердце Розали болезненно сжалось. Они с мужем очень хотели малыша, но постоянные проблемы отвлекали от создания полноценной семьи: переезд в другой город, новая важная работа в Министерстве, болезнь дедушки, возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть и последующая война в магическом мире, проверки полукровок, преследования…

Но с завтрашнего дня Розали, наконец, изменит свою жизнь к лучшему. Будет больше времени проводить с мужем, сделает ремонт в квартире, навестит пожилых родителей в Ливерпуле.

Розали еще не знала, что жестко ошибалась. Ведь мы никогда не знаем, что ждет нас за очередным темным поворотом.

Купив пирожные и перебросившись парой словечек с продавщицей, волшебница вышла из кондитерской, перешла дорогу и зашла в подъезд старого довоенного дома. Дверь натужно скрипнула и закрылась.

«Не мешало бы смазать», — подумала Розали.

Вспышка красного света — пакет с пирожными мягко выпал из рук, девушка тяжело рухнула на пол, ударяясь головой о нижнюю ступеньку. Мужчина в темном плаще ткнул носом ботинка в бок волшебницы, проверяя, в сознании ли она.

Стоящая на почтовых ящиках фигурка Санты Клауса бессмысленно глядела на происходящее голубыми нарисованными глазами. Злая улыбка застыла на искусственном лице.

*

Тяжелый, заставляющий задыхаться аромат гнилой листвы ударил в нос. Торчащий из земли корень рассек бровь — на очках появилась большая капля крови. Руки зачерпнули горсть старых шероховатых листьев и влажной после дождя земли. Луч солнца, случайно проникший сквозь кроны деревьев, осветил черноволосого парня, распластавшегося на земле, и, прежде чем скрыться, заставил ярко вспыхнуть циферблат часов на его руке.

Минутная и часовая стрелки сошлись в единой позиции, показывая двенадцать часов дня. Но в Запретном лесу было темно: серый полумрак больше подходил для зимнего угрюмого вечера, а не для летнего полдня.

На задворках сознания промелькнула мысль, что завтра Новый год. Но в воздухе витал пряный весенний аромат. Гарри не мог ошибаться.

Он осторожно перевернулся на спину и, охнув, принял сидячее положение. Бровь неприятно саднила — его сны всегда были слишком реалистичны.

Окружающий пейзаж казался пугающе знакомым. На протяжении полугода Гарри искал это место в своих снах, блуждал во мраке ночных кошмаров, но не мог найти. Сегодня впервые сон осветил серый сумрак дня, изменяя впечатление и заставляя окунуться в воспоминания школьных дней.

На первом курсе Гарри отправили в лес на отработку. На втором они с Роном искали ответы на вопросы у Арагога. Несмотря на то, что Запретный лес всегда оставался территорией, запрещенной для посещения учеников, Гарри каждый год каким-то неведомым образом попадал туда. И причины порой оказывались необычайными даже для волшебного мира.

Гарри почесал шрам и случайно задел расцарапанную бровь. От боли в глазах вспыхнули зеленые точки.

Воспоминание отчетливо пронеслось в голове.

— Я, видимо… ошибся, — сказал Волдеморт.

— Нет, не ошиблись.

Гарри произнес это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: он не хотел, чтобы в его голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из его онемевших пальцев, и, делая шаг вперед, к костру, он видел краем глаза, как тают в воздухе его родители, Сириус и Люпин. В эту минуту ему не важен был никто, кроме Волдеморта. Их было сейчас здесь только двое.

«Я вспомнил!»

Потрясенный неожиданным открытием, он разжал кулак: на ладони лежал маленький камешек с зубчатым разломом посередине. Трещина проходила по линии, изображающей Бузинную палочку, символы Мантии и Камня остались нетронутыми.

Гарри открыл глаза и тут же зажмурился: ослепительный свет больно резанул по глазам. Послышался щелчок — Рон выключил свет делюминатором.

Гарри вслепую нащупал на прикроватной тумбочке очки.

— Гарри, что случилось?

— Я знаю! Ты понимаешь, я знаю!

— Да понял я, ты уже раз десять прокричал, — недовольно пробурчал Рон. — Упал с кровати и давай кричать, я тебя никак разбудить не мог. Мне уже вспомнились твои видения про Волдеморта…

— Нет, тогда бы у меня шрам болел, а сейчас почему-то бровь, — растерянно произнес Гарри.