Грим

— Ты при падении рассек ее. Так что ты знаешь? — спросил Рон, помогая другу подняться.

— Помнишь, я говорил тебе о своих снах, которые мучают меня последние несколько месяцев? Те сны, где я постоянно ищу что-то в темноте и никак не могу найти?

— Ну, предположим, помню.

— Я понял, что ищу: Воскрешающий камень!

Хмурое выражение на лице Рона не изменилось. Он недоуменно смотрел на друга, не понимая причины его радостного настроения.

— И что это означает?

— Не знаю. Но теперь я понимаю, что пыталось сказать мне подсознание. В голове будто щелкнуло: я должен найти Воскрешающий камень. Он зовет меня.

— Зовет? — Рон пожал плечами и улегся на свою кровать. — А ты помнишь, где именно в Запретном лесу ты его выронил?

— Нет, — Гарри сник. — Я так хотел забыть тот день, что сознательно не вспоминал место, где обронил камень. Да и портрету Дамблдора обещал не искать его…

— Значит, и не надо искать. Дамблдор хоть и был сумасшедшим, но будущее просчитывал на столетия вперед.

— Но сегодня во сне я был там, и, мне кажется, смогу найти то место, — пропустив слова Рона мимо ушей, задумчиво произнес Гарри. — Надо вернуться в Хогвартс и…

— Сейчас надо спать! Я хочу хотя бы в последнюю ночь этого года выспаться.

— Но ты не понимаешь, Рон! Мне снятся эти сны с самой осени.

— Давай я завтра начну это понимать, когда высплюсь и позавтракаю. Спокойной ночи, Гарри, — твердо произнес Рон.

— Но я сейчас все равно не усну. Можно мне взять твой делюминатор?

— Угу.

Через полминуты послышался раскатистый храп Рона. Гарри осторожно, стараясь не шуметь, выбрался из комнаты: он вдруг осознал, что успел проголодаться.

Кухня была пуста. Щелкнул делюминатор — из него вылетели два маленьких сияющих шара света, собранные Роном в собственной комнате. Гарри пробормотал парочку бытовых заклинаний, те, что запомнил у Гермионы и в правильности произношения которых сильно сомневался. Подчиняясь взмахам волшебной палочки, один нож нарезал толстыми ломтиками мясо, другой — свежую булку, чайник сам наливал в кружку кипящую воду, а над головой порхал оставшийся со вчерашнего дня кусок пирога с патокой.

Гарри наслаждался своим ранним завтраком, или наоборот, крайне поздним ужином, и пытался вспомнить тот майский день, когда снова выжил после Смертоносного заклинания. В голове крутились отрывки воспоминаний: он открывает снитч, трижды поворачивает Воскрешающий камень, появляются его родители, помолодевшие Сириус и Люпин.

Они заменили ему Патронус — холод, исходивший от дементоров, не причинил Гарри вреда. Он не ведал, куда идти, но не сомневался, что найдет Волдеморта, своего врага и свою смерть.

Сейчас Гарри не помнил, как дошел до логова Пожирателей, как и того, откуда у него брались силы, чтобы сделать следующий шаг. А вспомнить то место не было никакой возможности, не спрашивать же у Пожирателей.

И тут Гарри осенило. От неожиданности он перестал контролировать магию, и пирог с патокой упал ему на колени.

Хагрид был там, в плену у Пожирателей. Он отлично ориентируется в Запретном лесу и точно помнит то место.

Четвертого января ученики возвращаются в Хогвартс, и Хагрид непременно наведается в лес вместе с Гарри.

*

Успокоительное, наконец, подействовало. Гермиона больше не кричала, не плакала, лишь безучастно смотрела в потолок. Джейн Грейнджер нежно провела рукой по волосам дочери. Никогда она не видела свою дочь в таком состоянии. За девятнадцать лет случались и надуманные детские истерики из-за потерянной игрушки или несправедливой оценки в магловской школе, или странных вещах, происходивших иногда с Гермионой. Тогда они еще не гордились дочерью-волшебницей, а полагали, что ее удивительные способности — это новая, никем не изученная болезнь.

Став частью магического мира, Гермиона внутренне стала более сильной и скрытной. Она старалась встречать проблемы и огорчения дерзкой улыбкой, назло врагам и недоброжелателям, а в чем-то и самой себе.

Джейн не видела слезы своей дочери уже давно. Что же могло случиться с ее отважной, храброй девочкой, неожиданно оказавшейся столь ранимой?

Миссис Грейнджер обвела взглядом полутемную комнату: на столе одиноко стоит чашка с остывшим шоколадом, рядом с ней раскрытая книга, на полу лежит конверт из плотной коричневой бумаги.

«Плохие новости из волшебного мира», — решила миссис Грейнджер. Хотелось расплакаться от собственного бессилия. Она ничем не могла помочь своей маленькой девочке.

В комнату заглянул обеспокоенный мистер Грейнджер. На немой вопрос в глазах мужа Джейн прошептала:

— Лучше. Можешь идти отдыхать.

— Если что, сразу зови, — также тихо прошептал мистер Грейнджер, грустно и как-то даже обреченно посмотрел на жену и покинул комнату.

Дверь захлопнулась — ровный желтоватый свет, льющийся из прихожей, погас. Комната погрузилась в вязкую, удушающую темноту. Миссис Грейнджер инстинктивно поднесла руку к горлу, вдохнула воздух с горьковатым запахом лекарств. На миг ей показалась, что она в больнице, у кровати тяжелобольного.

Она моргнула — и видение растаяло. Но ощущение осталось.

Современные больницы обустроены по последнему слову техники, в них всегда чистое свежее белье, вкусная еда, заботливые медсестры. Следы болезни, горя, смерти не видны, но они есть, на каждом дюйме стен…

— Солнышко, может, расскажешь, что случилось?

— Не могу, мам, — тихо произнесла Гермиона.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, согласилась Джейн. Есть вещи, которые никому никогда не поведаешь. Они есть у каждого человека. Не верьте тем, кто скажет, что у него нет тайн от родителей или друзей. Они врут вам и самим себе.

— Спасибо, мама. А теперь, пожалуйста, оставь меня. Вам с папой не помешает выспаться.

Джейн поцеловала дочь в щеку и тихо прошептала:

— И ты постарайся поспать. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной.

Дверь бесшумно затворилась, и Гермиона осталась одна. Небо за окном медленно светлело, сквозь тьму проникали стальные оттенки.

«Значит, он ушел не больше двух часов назад».

Он. В своих мыслях Гермиона не могла заставить себя назвать его ни Гримом, ни Малфоем. Кто знает, возможно, у него есть другие имена, другие маски. И какое же его настоящее лицо: жалкий слизеринец, обычный ученик Хогварста, молодой Пожиратель смерти, загадочный и непредсказуемый Грим? Кончается ли список?

Зачем она тогда согласилась на встречу с Гримом? Надо было порвать его краткую записку и стереть из памяти эпизод возле Визжащей хижины. Забыть демона, сломанную палочку, Грима, одержимого и умирающего. И спокойно жить без Ордена, убийств, оживающих чучел, заброшенных городов с инферналами.

Если бы она только не пришла на ту встречу, опоздала не на семь минут, а на полчаса, все было сложилось иначе.

Не было бы так больно.

Драко Малфой — Грим. Сомнения исчезали с каждым новым воспоминанием.