Грим

Аарона поставили на ноги. От голода кружилась голова, многочисленные ушибы вызывали слабость во всем теле. Лицо человека, стоящего перед ним, расплывалось. Он говорил на незнакомом языке, Аарон с удивлением обнаружил, что способен понимать отдельные слова и предложения.

— …избили, — услышал Аарон. — Все удовольствие испортили.

— Но он…

— Правду сказал. От тебя воняет, как от помоев, — произнес начальник тюрьмы и передвинул сигарету из одного угла рта в другой. — Я не хочу смотреть, как его избивают. Сначала он должен попытаться, выбиться из сил, но не потерять надежду.

— Эта тварь живучая, — заискивающе сказал надзиратель. Его крысиное лицо скривилось в уродливой улыбке.

— Что ж, вызови кого-нибудь послабее из этого сброда.

— Ведите Фернандо Куардо.

На импровизированную арену, а в простые дни площадку для построения арестантов перед завтраком, вытащили тщедушного паренька лет двадцати. Аарон помнил его по обедам за совместным столом. Радж, знавший обо всех все, рассказывал, что Фернандо на воле пристрастился к кокаину. Ломка, по словам индийца, у парня была выворачивающая наизнанку.

Стоило начальнику милостиво кивнуть, тем самым давая старт к началу поединка, Фернандо с боевым кличем подбадривая себя, бросился на противника. Аарон чудом уклонился, и одно-единственное движение вызвало боль во всех конечностях. Новый удар, и снова Аарон успел отклониться от кулака, метящего в живот. Тело, презрев боль и апатию разума, не желало сдаваться. Память тела была жива, и Аарону удавалось отклониться от кулаков противника и, улучив момент, ударить в челюсть. Фернандо пошатнулся и звездочкой распластался на полу.

В рядах заключенных раздался одобрительный гул. У Аарона не было много поклонников, но эти люди, приговоренные к вечному существованию за решеткой и жившие без надежды, ценили волю к жизни.

— Не интересно. Он оказался проворнее, чем я предполагал, — сказал начальник. — Я хочу, чтобы его смазливая мордашка кривилась от боли и отчаяния. Карла позовите.

На арену привели высокого поджарого мужчину. Его рубашка трещала по швам, а кулаки были похожи на два тяжелый молота. Такой детиной похваляются матери и отцы, а на улице, в барах благожелательно улыбаются и обходят стороной.

Аарон обреченно вздохнул. Быть может, если бы его не избили и не продержали сутки без еды в карцере, он бы смог достойно выступить в схватке с этим гигантом. Достойно означало не распластаться на полу после минут боя. Несколько раз ему удавалось увернуть от рук и каким-то образом оказаться за спиной у противника и подбить его, сильно ударив по коленной чашечке. Карл вздрогнул и грузно осел на пол, но в следующую секунду он остановил руку Аарона и ударил в ответную.

Аарону показалось, что из него разом вышибли весь дух. Будто сквозь толщу воды он слышал, как заключенные кричали, бессильно вцепившись в железные решетки. Вместо слов с губ срывался лишь хрип. Новый удар пришелся по голове, и сознание померкло. Карл избивал неподвижно лежащего противника ногами.

«В прошлый раз лил дождь», — промелькнула единственная мысль.

Капли дождя заползали за шиворот противными холодными змейками. Вдалеке гудели машины, звучали голоса людей и громко лаяли собаки. Легкий привкус бензинных паров в воздухе смешивался с тонким ароматом фруктов.

— Чего уставились? Залезайте скорее, я опаздываю на примерку! — поторопила черноволосая девушка, грозно сверкнув темно-зелеными глазами.

Машина не хотела заводиться, и она тихо ругалась, глядя на часы.

— Судя по волшебной палочке и маховику, глупо надеяться, что вы знаете, как заставить моего Пепе завестись?

— Я сожалею, Анабель, — произнес он.

Пепе завелся через десять минут чрезвычайных усилий и уговоров, перемешанных с угрозами отправить его на металлолом, и тяжело выехал на пустую автостраду.

— А теперь рассказывайте, зачем я вам понадобилась.

— Ты будешь умирать медленно. Я обещал одному из охранников выпустить твои кишки, — сказал Карл ему на ухо.

В его руках мелькнул запрещенный нож, но никто из охранников не дернулся. А в следующий миг Аарон закричал от боли.

Карл уронил нож рядом с ним и воздел руки к потолку. Заключенные встретили его жест победителя криками и улюлюканьем. Им не было жалко парня, истекающего кровью на холодных плитах. Никому, кроме чернокожего громилы и суетливого индийца.

Зажимая мерзкую рану на животе, Аарон нащупал упавший нож. Сквозь мутную пелену слез и боли он разглядел лицо начальника тюрьмы.

— Никто не может безнаказанно убить человека из такой семьи. И даже законы страны не уберегут от расплаты собственной кровью. По тебе никто не будет плакать, Фишер.

Наклонившись к самому лицу Аарона, начальник сделал непростительную ошибку. Сделав над собой последнее усилие, Аарон вонзил в его сердце окровавленный клинок. На лице начальника тюрьмы промелькнуло удивленное выражение, жирные губы обнажили желтые зубы, изо рта вырвался предсмертный крик.

И в тот же момент Аарон почувствовал, как его заполняет СИЛА. Энергия, мощная, темная, опасная, заполняла каждую клеточку его тела. Поднималась из глубин души и растекалась по венам горячей волной. Мир взорвался эмоциями.

Злость. Ярость. Удивление. Гнев. Радость. Ликование. Отчаяние.

Зло было повсюду.

Охранники бежали к Аарону, на ходу выхватив оружие. Но из его ладоней вырвались зеленые лучи, остановившие первых двоих. Вопли заключенных, рассерженные крики охранников смешались в единый гул. Посреди площадки возник искрящийся смерч. Сабаньенту охватил хаос.

Веки Аарона тяжелели. Он увидел, как двое незнакомцев в мантиях склонились над ним, и потерял сознание.

*

— Драко, слышишь меня? Мы тебя вытащили! Ты в безопасности.

— Кто такой Драко?

========== 23 глава. All That’s Mine ==========

I know it’s hard to reach you

I know it’s hard to breathe

I know it’s hard to be you sometimes.

I can’t imagine what that means

This must be someone else’s story

I can’t follow what you’ve planned

How could this be about me

Am I supposed to understand?