Грязное белье

Адам почувствовал такое облегчение и счастье, что ему захотелось плакать.

– Хороший мальчик, - пробормотал Денвер, и Адам снова застонал, эмоции, стоящие за этим, исходили от основания его яичек. Денвер ритмично вбивался, крепко сжимая пальцами кожу на голове Адама.
– Тебе нравится, да? Когда я говорю тебе, что ты хороший мальчик?

Адам попытался кивнуть, но не смог пошевелиться, изнывая от удовольствия из-за своей неспособности, и в знак благодарности он немного сильнее провел языком по члену Денвера.

Денвер улыбнулся, а рука, державшая его член у губ Адама, скользнула дальше, чтобы погладить его по лицу.

– Ты хороший мальчик, Адам. Позволение мне трахать тебя очень приятно. Ты такой хороший, что не уйдешь из этой комнаты, пока не кончишь так сильно, что не сможешь стоять на ногах. Ты слышишь меня, парень?

Адам застонал в ответ, на мгновение прикрыв глаза от охватившей его эйфории. Он мгновенно открыл их и снова посмотрел на Денвера. Денвер рассмеялся и погладил его по щеке.

– Да. Ты действительно хороший мальчик.
– Он толкнулся еще несколько раз, входя так глубоко, что было почти больно. В глазах Денвера заплясали чертики.
– Хочешь сделать для меня кое-что еще? Кое-что, что мне действительно понравится?

Впившись пальцами в бедра Денвера, Адам застонал и стал сосать так сильно, что перед глазами у него засверкали звезды.

Он был вознагражден тем, что чья-то рука взъерошила его волосы.

– Ладно. Ты сказал, что доверяешь мне, и я отношусь к этому серьезно. Для этого ты должен полностью доверять мне.
– Его пальцы не переставали поглаживать.
– Ты сейчас сделаешь вдох и откроешь свое горло, детка, и я буду трахать тебя глубоко в него. Глубоко. Ты не сможешь дышать, пока я не выйду, и я останусь там еще секунду, потому что твое горло сведет спазмом, и это будет по-настоящему приятно. Потом я выйду, и ты сможешь дышать, а потом я трахну тебя снова. Тебе придется сосредоточиться на мне и отпустить все, веря, что я позабочусь о том, чтобы ты мог дышать. Важно, чтобы ты не паниковал, потому что если ты это сделаешь, мне придется прекратить трахать тебя в глотку.
– Он погладил Адама по щеке.
– Скажи «нет», если не хочешь этого. Скажи «нет», если передумаешь во время - я дам тебе свой носовой платок, чтобы ты его сбросил, как и нижнее белье. Но если ты решишь, что хочешь этого, если ты сделаешь, как я говорю, раскроешься пошире, позволишь мне трахнуть тебя поглубже и вздохнешь, когда я отстранюсь, это будет здорово для нас обоих. Думаешь, сможешь это сделать, детка?

Адам едва слышал Денвера, потому что его пульс отдавался в ушах, как молот. Напоминание о том, что он едва знал Денвера, что он мог умереть, пока Денвер душил его членом, заставило его запаниковать и заставило его ОКР беспокойно поднять голову. Но он подавил панику. Нет. Он хотел этого. Он хотел этого так сильно. Он хотел подарить это Денверу.

Не Денверу, а себе.

Он кивнул, крепче сжал крепкие бедра Денвера и сделал глубокий, успокаивающий вдох.

Денвер ухмыльнулся такой опасной ухмылкой, что у Адама заболели яйца.

– Да. Трахну тебя в глотку, детка, а потом трахну ртом твою задницу.
– Он достал из заднего кармана красный носовой платок и протянул.
– Он чистый. Зажми его в левой руке.

Взяв платок, Адам сделал, как ему было велено. Материал был мягким и успокаивающим на ощупь, а когда он сжал его, ему показалось, что он прижимает Денвера к себе.

Адам сделал еще один вдох. Затем еще один. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Денвер прижался к задней стенке горла Адама, пока Адам носом не уткнулся Денверу в пах.

– Дыши.

Адам наполнил легкие воздухом.

– Держись.

Подавшись вперед, Денвер ударил нос Адама о твердую поверхность своего тела и перекрыл дыхательные пути в горле. Адам вообще не мог дышать.

Его горло действительно сжалось, как и говорил Денвер. Он ничего не мог с собой поделать, он продолжал пытаться глотать и дышать снова и снова, но ничего не происходило, пока Денвер не вышел из него с удовлетворенным стоном. Вздох Адама был автоматическим и шумным, как будто он выныривал из бассейна. Его сердце забилось так сильно, что стало больно.

Денвер улыбнулся ему, поглаживая набухшие губы Адама своим членом.

– Хорошая работа. Думаешь, ты сможешь сделать это снова?

Все еще втягивая воздух, Адам кивнул. Он мог это сделать. Он сделает это. Его сердце забилось в три раза быстрее, но он понял, что страха не было. Только... возбуждение. Он поднял голову, встретился взглядом с Денвером и глубоко вдохнул через нос.

Денвер погрузился снова.

Это было почти медитативно - когда его трахали в глотку. Это было выше того, чтобы просто стоять на месте, пока Денвер использовал его, это было похоже на выживание, настоящее выживание. Это не имело никакого смысла, он думал, что его беспокойство зашкаливает, но оно практически нарастало. Игра не на жизнь, а на смерть, с кем-то, с кем безопасно.

Весело. Это было весело. Его захлестнули эмоции, не паника, а потребность. Это удерживало его на месте, заставляло считать секунды, пока Денвер не отстранился, и Адам набрал побольше воздуха, прежде чем член снова закрыл его. Это заставило его настолько отдаться траху с Денвером, что он и думать забыл о появлении Брэда или о том, чтобы прислушаться к шуму за дверью. Даже если бы вошла его мать, он все равно сосредоточился бы на том, чтобы сжимать носовой платок и ждать член Денвера в перерывах между вдохами.

Денвер начал двигаться быстрее, может быть, даже немного глубже.

– Боже, это так чертовски возбуждает.
– Он еще несколько раз дернулся, затем задержался на губах, дразня их, пока Адам дышал.

В этот раз Адам закашлялся, сплевывая скопившуюся слюну, но был готов к следующему раунду. Он хотел этого. Ему это было необходимо.

Рука, державшая его за волосы, разминала их.

– У тебя вообще нет рвотного рефлекса. Ты просто сидишь и ждешь этого. Иисус. Я долго не продержусь, ты такой горячий. Единственный способ выглядеть лучше, если моя сперма будет стекать с твоего лица.
– Адам застонал. Денвер ухмыльнулся.
– О, да? Ты хочешь на себе мою сперму?
– Адам попытался кивнуть, но не смог пошевелиться. Денвер глубоко вошел в него, и Адам отвел взгляд, ожидая, когда у него появится еще одна возможность вдохнуть.
– Хорошо, малыш. Через минуту я буду качать по-настоящему сильно, и тогда я буду готов.

Когда Денвер, наконец, вышел, вздох Адама перешел в рыдание, и он задрожал, отчасти от усталости, отчасти от удовольствия, от которого ему захотелось рухнуть на пол и заплакать.

Затем он почувствовал первую струю и замер, ожидая продолжения.

Брэд однажды кончил на него, на спину, когда порвался презерватив, а Брэду не терпелось надеть другой. Адам вспомнил, как лежал там, чувствуя, как горячая жидкость попадает на него, мгновенно остывая, оставляя на нем следы, пачкая его. Он вспомнил, как ждал, пока Брэд достанет салфетку, и как Брэд жаловался, что вытирает ее о простыни. Он чувствовал себя использованным и заклейменным, и ему это нравилось, но он ни словом не обмолвился об этом Брэду и больше никогда не набирался смелости попросить о подобном обращении.

Денвер кончил, как гейзер, сперма выплеснулась сначала на щеку Адама, затем на его нос, затем на рот и бровь. Он крепко зажмурился, чтобы защитить свои уязвимые глаза, но в остальном все, что касалось Денвера, возбуждало его сильнее, чем что-либо в жизни. Его собственный член пульсировал, и он попытался дотянуться до головки Денвера, чтобы поймать остальное языком, но Денвер остановил его.

– Если ты будешь есть латекс, то потеряешь смысл сосать его, детка.

Адам моргнул, глядя на него. Он был немного шокирован самим собой, не только потому, что забыл и хотел слизать сперму, но и потому, что он все еще хотел этого, даже после того, как ему напомнили. Мысль была захватывающей. Неужели он избавился от своего беспокойства? Или это был большой фетиш на сперму?