Грязное белье

Этот - медведь, большой и креп ки й, но у него золотое сердце. Не слишком образованный, но, похоже, ему это и не нужно. Этот человек чрезмерно образован и использует слова как оружие, чтобы отбиваться от других. Этот человек - студент, и он в компании студентов.

Там было несколько старшекурсников, одного из которых Адам, как ему показалось, видел в биологическом корпусе. Студенты двигались толпой, находя безопасность в большом количестве, но, конечно, это было связано с согласованностью и единством. Адам определил высокого блондина как лидера, хотя, судя по виду розоволосого парня позади него, его территория была под вопросом.

– Наблюдаешь за людьми?
– Прозвучало от Денвера, когда он снова уселся на свой стул.
– Это хорошее место для этого. Мы с Джейсом часто делаем ставки на то, кто с кем уйдет домой.
– Денвер перевел взгляд на Адама.
– Или на что угодно еще. Извини. Не привык флиртовать с аспирантом.

Адам не мог решить, где зацвести в первую очередь. Денвер пытался произвести на него впечатление? Флиртовал? Здесь действительно был флирт? Он радостно сжимал в руках свой «Лакруа».

– Я энтомолог, а не грамматик. Я все равно всегда что-то путаю. Это и «ты и я» вместо «я и ты». Мотыльки, к счастью, не используют грамматику.

Было видно, как Денвер ухватился за тему. Он даже повернулся всем телом.

– Верно, ты сказал, что то, что ты изучаешь, мотыльки.

– Да. Мое внимание сосредоточено на бражниках, но я одержим всем семейством Сфингид.

– Ну, расскажи мне о них, - попросил Денвер.

Адам пристально посмотрел на него.

– Вряд ли тебе захочется слушать о бражниках.

Денвер поудобнее устроился на стуле. Выражение его лица слегка изменилось, но, что бы это ни было, волосы на затылке Адама зашевелились.

– Расскажи мне, - попросил Денвер, и в его голосе зазвучали мягкие, тягучие нотки приказа, - все, что ты знаешь о бражниках.

Адам моргнул, смущенный, неуверенный. Нет, хотел возразить он. Ты либо смеешься, либо будешь смеяться. Никто и слышать не хотел о ночных бабочках, черт возьми.

Только он не мог произнести ни слова, потому что на нем сосредоточился этот взгляд. Он видел его в прачечной самообслуживания. Это был тот же самый взгляд, который заставлял Адама чувствовать себя совершенно спокойно, когда он позволял своим штанам свисать до колен, пока его ощупывали, а потом трахали в задницу на глазах у всех, кто заходил. Это был тот самый взгляд, который тлел в глубине его сознания, когда он готовился прийти сегодня вечером. Именно этот взгляд убедил его преодолеть все на своем пути.

Теперь он требовал, чтобы он рассказал о ночных бабочках. Что он и сделал.

Он начал нерешительно, опасаясь, что это может быть ловушкой, но Денвер только слушал. Его лицо менялось по мере того, как он переваривал факты, и иногда он задавал вопросы. Особенно о бражнике-колибри.

– То есть ты хочешь сказать, что я, возможно, видел одну из этих тварей и принял ее за птицу, но это оказался мотылек?

Адам кивнул, стараясь не проявлять чрезмерного энтузиазма, но это было нелегко.

– Я могу как-нибудь показать тебе фотографию, если хочешь. Я имею в виду, что на самом деле они выглядят по-разному, когда стоят неподвижно, но когда они парят, это абсолютно точно.

Денвер достал из кармана телефон.

– Мы можем посмотреть их? Если я введу «колибри-бражник», они появятся?

– О да.

Денвер секунду повозился с браузером, затем передал его Адаму.

– Вот. Найди для меня хороший пример.

С сердцем, трепещущим, как у мотылька, Адам открыл страницу с лучшими примерами, которые он знал, и показал их Денверу. Он получил именно ту реакцию, на которую рассчитывал.

– Вау.
– Денвер с широко раскрытыми глазами пролистал фотогалерею.
– Они действительно большие.

Адам обдумал это замечание.

– Ну, для мотылька - да, но колибри тоже невелики. К тому же люди видят их издалека. Именно движение делает их такими особенными. Они могут раскачиваться, а на это способны немногие. Только у трех нектароедов это развилось: у колибри, некоторых летучих мышей и бабочек-колибри.

– Это то, что ты изучаешь? Их движения?

– Ну, окольным путем. Меня больше интересуют их гены. Но для неэнтомологов это действительно скучно.

В глазах Денвер заплясали огоньки.

– Мне нравится скучать.

Адам снова заколебался. Такого никогда не случалось, и он прекрасно знал, что Денверу наплевать на генетику бабочек.

– Существует почти полторы тысячи различных видов бражников, но филогенетических исследований по-настоящему не проводилось. Как они эволюционировали и почему, как они связаны.

Несмотря на всю логику, Денвер, казалось, был искренне заинтригован.

– И чем это тебе поможет? Выяснить, как защитить урожай?

– Ну, да, но не так, как ты мог бы подумать. Я имею в виду, что биологию всегда следует изучать ради изучения, но у этой дисциплины может быть и реальная цель. Мы теряем опылителей. Почему? Что ими движет? Это эволюция? Это из-за нас? Это что-то, чего мы еще не обнаружили? Что мы можем узнать, поняв, как они эволюционировали в первую очередь? Может ли это помочь нам остановить их вымирание? Может ли это помочь нам каким-то другим способом?
– Он понял, что увлекся, покраснел и замолчал.

Денвер закончил проверять документы и нетерпеливо взглянул на Адама.

– Ну, не оставляй меня в подвешенном состоянии, парень. Ты, похоже, в ударе. Расскажи мне еще о том, как твои жучки спасут мир.

Боже, помоги ему, спасти Адама.

Глава шестая

ДЛЯ человека, который ни черта не смыслил во флирте, Денвер считал, что у него неплохо получается.

Он мог следить за тем, что говорил Адам, и это было по-своему ошеломляюще круто. Его и вполовину не так интересовали мотыльки, как то, как Адам сиял, словно рождественская елка, когда рассказывал о них. Денвер поймал себя на том, что задается вопросом, как, черт возьми, кто-то додумался до такого, изучая генеалогические древа мотыльков или что-то в этом роде, и потом он понял, что может спросить. Это оказалось почти таким же занимательным занятием, как и все остальное.

– Мой дядя втянул меня в это. Он профессор Университета штата Айова и живет недалеко от Эймса. Он занимается виноделием - выращивает виноград, разливает его по бутылкам и продает. Все члены его семьи работают там, и для них это работа, но для него это хобби. Я тоже помогал, пока жил там, хотя и не так сильно, потому что был сосредоточен на учебе. Он хотел все делать органично, что было непросто, поскольку они живут рядом с полем для гольфа. Он так же держал пчел, отчасти ради винограда, но именно он познакомил меня с идеей опылителей и с тем, насколько они важны. Я сделал из этого проект для ярмарки штата, использовал его, чтобы получить стипендию и все такое.