Грязное белье

Адам застонал и обмяк, его упругая задница прижалась к все более заинтересованному члену Денвера.

– О, боже мой, - прошептал Адам.
– О, боже мой, это так сексуально. Я бы хотел, чтобы ты трахнул меня прямо здесь. Прямо у этой стены.

Член Денвера перешел от растерянности к управлению автобусом за четыре секунды. Потянувшись, Денвер схватил Адама за причиндалы и коленом развел ноги мужчины в стороны.

– Тебе нравится, когда за тобой наблюдают, да?

– В безопасности.
– Голос Адама звучал измученно, его член быстро набухал под обтягивающими джинсами.
– Мне нравится быть в безопасности.

Денвер рассмеялся.

– Когда тебя прижимает к стене в вестибюле гей-бара мужчина, с которым ты не можешь пойти домой, это безопасно?

Как только эти слова слетели с его губ, он понял, что ему не следовало их произносить, еще до того, как Адам потерял часть своей мягкости и снова стал застенчивым.

– Знаю, я странный.

Дверь позади них открылась; Денвер придвинулся ближе, заслоняя Адама, когда он вытянул шею, чтобы кивком пропустить вновь прибывших.

– Возможно. Но мне это нравится.

Адам слегка расслабился, и когда руки Денвера снова начали блуждать по чувственной территории, Адам уступил, расслабившись сильнее, чем раньше.

Денвер уткнулся носом в его ухо, покусывая мягкую мякоть.

– Ты осторожен с тем, с кем идешь домой. Это разумно. Такими должны быть больше парней.

Адам закрыл глаза, голова его откинулась на плечо Денвера, и когда он заговорил, его голос был таким тихим, что казался почти невнятным.

– Дело не в том, что я не хочу тебя.

– Я уже понял.
– Денвер обхватил эрекцию Адама, теребя расстегнутую ширинку большим пальцем.

– Просто... небезопасно оставаться наедине с таким человеком. Такому одинокому и уязвимому.

Что-то произошло с Адамом? Так вот почему он так нервничал, прыгая вокруг, как кролик? Денвер загорелся идеей найти того, кто причинил Адаму боль, так напугал его, и отправить его в небытие. Он притянул Адама к себе еще крепче, превратив ласку его члена в настоящую ласку.

– Скажи мне, чего ты хочешь, малыш. Скажи мне, что безопасно, и я дам тебе это.

– Это.
– Адам поднял руки вверх и обратно, чтобы обхватить голову Денвера, сбивая с него шляпу и потирая щетину на щеках. – Боже, это.

– В коридоре, прямо у двери?

– Да. Прижмусь к стене, ты за моей спиной. Они могут видеть меня, но не могут прикоснуться, потому что ты здесь. Как в прачечной. Ты никому не позволишь меня трогать.

Эти слова пронеслись по Денверу, заставляя все его тело наполниться удовольствием и гордостью.

– Только я.
– Он вытащил член Адама из штанов и многозначительно погладил его.
– И все же я собираюсь трахнуть тебя. Трахнуть тебя, малыш. Прямо у стены.

– Да.
– Адам крепче вцепился в Денвера. Он был так растерян, что едва держался на ногах. Накачался минеральной водой и Денвером. Денверу это чертовски понравилось.

– Я хочу трахнуть твой ротик.
– Денвер прорычал это Адаму на ухо, поглаживая его сильнее.
– Я хочу, чтобы ты встал передо мной на колени и смотрел снизу вверх, пока я буду трахать твой сладкий ротик.

Ногти впились в шею Денвера.

– Да.

Боже, помоги ему, он чуть не сделал это прямо там. Это был бы не первый раз, когда кто-то трахался на первом этаже, возможно, даже у входной двери. Он мог бы выхватить член и быстро войти в Адама, погрузившись в него, как тот и просил, выбив из него несколько приятных стонов, чтобы услышало достаточно людей, чтобы посмотреть и восхититься. Сама мысль об этом наполняла его таким восторгом, что у него сводило зубы, хотелось превратиться в зверя и просто сделать это. Но даже если бы Джейс не повесил его за это, как и копы, которые чувствовали необходимость вмешаться и убедиться, что конец света не наступит из-за публичного разоблачения, он не хотел, чтобы люди видели Адама таким. У него возникло ощущение, что Адам делал это нечасто, и он не был уверен, что Адам понимал, что если Денвер прижмет его к стене, другие попытаются повторить это представление, когда Денвера не будет рядом - они будут просить, но, опять же, у него просто было такое чувство, что Адам не совсем понимает, как играть в эту игру.

Адам решил, что Денвер защитит его, и Денвер это сделает. Сопротивление желанию впечатать его в стену, по крайней мере, прямо здесь, казалось, вписывалось в этот сценарий.

Он крепко прижимал Адама к себе, когда входил в бар, и помахал Кевину, чтобы привлечь его внимание. Возьму перерыв, произнес он одними губами, кивнув головой в сторону кладовой.

Кевин остановился на середине глотка и многозначительно посмотрел на Адама, который тяжело дышал, а его член торчал из расстегнутых штанов. Кевин закатил глаза. Но он так же кивнул, чего Денверу только и было нужно. Расталкивая пьяных посетителей и тех немногих, кто издавал одобрительные или ревнивые возгласы, когда им удавалось разглядеть, что делает Денвер, Денвер преодолел расстояние до двери кладовой.

Резкий свет флуоресцентных ламп придавал Адаму болезненный перламутровый оттенок. Его волосы были уложены в аккуратную прическу, но теперь они были просто растрепаны. Его губы не были припухшими, но влажными и приоткрытыми. Его глаза не были налиты кровью, но они были рассеянными и пьяными от вожделения. Но никакого ужаса. Ни капли страха не отразилось в этих красивых карих глазах.

Денвер провел большим пальцем по губе Адама, впитывая в себя эту картинку. Затем он положил одну из своих огромных ладоней на макушку Адама, поставил его на колени и, схватив за волосы, запрокинул его голову назад, а затем вытащил свой член и провел им по этим сладким приоткрытым губам.

Это тоже была чертовски хорошая картинка.

КОГДА Денвер засунул горячую головку своего члена Адаму в рот, Адам застонал и впал в тихий экстаз.

Он даже не возражал против вкуса латекса, потому что все, о чем он мог думать, это о том, как толстый член Денвера наполняет его, проникая все глубже и глубже в его горло. То, что ему не нужно было просить, Денвер просто достал презерватив и надел его на себя, прежде чем скользнуть глубже, чем в самый кончик губ Адама, Боже, это оказало на Адама какое-то первобытное действие. Ему захотелось заскулить по-собачьи и пососать красивые волосатые яйца Денвера в знак благодарности.

Адам не справился, но заскулил. Он уже понял, что Денверу нравится скулеж.

– Да.
– Пальцы Денвера зарылись в волосы Адама, сжимая их так крепко, что у Адама заслезились глаза.
– Да, малыш. Обожаю, когда ты издаешь звуки для меня. Покажи, как сильно тебе нравится, когда я трахаю твой горячий ротик.

Адам снова застонал, на этот раз полностью вобрав его, так что это вышло у него почти мучительно, через нос. Денвер зашипел и толкнулся так сильно, что на секунду Адаму стало нечем дышать. После короткой конвульсии, как выяснилось, невозможно дышать, когда чей-то член находится у тебя в трахее, следующий стон Адама перешел в дрожащее подобие крика. Он вздрогнул и крепко сжал бедра Денвера. Он даже не делал этого специально, он просто погнался за этим членом и снова засунул его так глубоко.

Одобрительный возглас Денвера заставил Адама закрыть глаза, но прежде, чем он успел от удовольствия умчаться прочь, хватка на его волосах дернулась, и он поднял голову. Темные глаза Денвера впились в него.

– Глаза на меня.

Адам повиновался, пытаясь кивнуть, но не смог, поэтому он моргнул и уставился на Денвера, наблюдая, как тот толкается. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Губы Адама были напряжены и онемели от латекса, язык болел от сильного нажатия на нижнюю часть толстого стержня у него во рту. Он чувствовал себя таким оттраханным. Оттраханным так красиво. Как будто он вообще ничего не значил, как будто он был всего лишь ртом, который Денвер использовал для того, чтобы натрахаться от и до. К черту мотыльков, к черту его диссертацию. Ничто не имело значения, кроме того, что он не опускал глаз и широко открывал рот. Его ОКР и большая часть тревог ушли, и они отправились спать, решив, что, по крайней мере, пока Денвер главный, им не нужно играть. Они тоже доверяли Денверу.