Грязный свет. Браво Его Величества

Постоянный страх за неделю научил Цесу различать все оттенки настроения Принцессы Арно по её взгляду, голосу, позе, даже по цвету неизменного прозрачного халата. Приторная маска доброжелательности и участия уже не могла обмануть Цесу, как в случае с Госпожой, так и с её советником, чьи, мягко говоря, нестандартные отношения перестали быть секретом на шестой день. Праздник виноделов закончился грандиозной омерзительной оргией, на которую Цесе было приказано смотреть, не отводя взгляда, иначе наказание. Слева от неё развернулся занимательный спектакль с Меданом и Арно в главных ролях. Цеса смотрела на прикрытые глаза Принцессы Арно, на губы, следила за движениями, слышала стоны и вздохи и думала о том, что более подходящего момента не могло и быть. Если бы не куча народу там за столами, которые, даже несмотря на то, что заняты, однозначно заметят, если Цеса сейчас всадит столовый нож в горло этой светловолосой скотины. Медан ловил каждый взгляд ведьмы и улыбался, на что Цеса с превеликим удовольствием плюнула бы в его наглое лицо, но не могла. Не могла побороть страх перед висевшим над ней наказанием, поэтому смотрела и прокручивала в голове варианты насильственной смерти обоих. Несколько раз у неё дергалась рука, когда ярость и гнев зашкаливали, но она сдерживала себя, стараясь завуалировать свою ненависть насколько это было возможно. Злость накатила с новой силой, когда Её Высочество, дабы сдержать притворный вопль наслаждения, со всей силы укусило Цесу за нечаянно подвернувшееся плечо, оставив ровный след от зубов. Ведьма мысленно сосчитала до десяти, глубоко вздохнула и пустила остатки силы, чтобы смягчить очередную боль.

Следующие дни были до однообразия скучны и отмечались только изысканными наказаниями за самые мелкие прегрешения, призванными укрепить страх и подчинение. Они не носили извращенный характер, чего Цеса боялась сильнее всего, и тем самым порождали в ней странные мысли о том, что её для чего-то берегут. Она привыкла к шепоткам за своей спиной, обсуждениям, ей уже не интересен был дворец и его обитатели. Чаще всего, шагая по коридору, она смотрела в пол и старалась вообще не поднимать головы. Ни цветы, ни росписи, ни яркие предметы вокруг не производили на неё впечатления. Все это отныне могло служить только причиной для очередного наказания, для новой боли, а поэтому порождало страх. Цеса часто представляла себе, как она неосторожно задевает какую-нибудь вазу, или нечаянно полой или рукавом халата сбивает с королевского стола золоченый бокал, и её тело пронизывали тысячи раскаленных игл боли и страха. Но настоящую бурю эмоций вызывала в ней сама Принцесса Арно. Ведьма боялась случайно причинить ей физический дискомфорт до такой степени, что поднимаясь со своего законного места по правую руку от неё, смотрела под ноги только для того, чтобы ненароком не наступить на тираническую ногу.

Седьмой день стал причиной продолжительных ночных кошмаров Цесы, потому как именно он ознаменовался наказанием раскаленным железом. Ведьма могла промолчать, опустить глаза в пол и наблюдать, как невинную девушку забавы ради кидают в загон с собаками, но не смогла. Сопротивляющаяся хрупкая фигурка, упирающаяся обеими ногами и насильно ведомая на смерть, еще долго стояла у девушки в глазах. Затуманившая разум ненависть вырвалась, наконец, из-под контроля. Цеса резко встала и громко выразила свое недовольство, прибавив пару сильных и нецензурных фраз о психологической неуравновешенности и сомнительных умственных способностях. Лучше не стало никому, кроме извращенной личности Её Высочества, за один день лицезревшей сразу две изысканные казни.

Шел девятый день. Уродливые ожоги от раскаленного прута на руках и ногах хоть и перестали гореть, но никак не хотели проходить, грозясь оставить шрамы на всю жизнь. Цеса всеми силами старалась помнить, кто она и зачем пришла сюда, но уже не могла представить свою жизнь без боли и подчинения. Один неверный шаг, взгляд, движение пальца приводили к самым печальным последствиям. Она не испытывала голод - периодически насильно запихивая в себя какой-нибудь фрукт, Цеса чувствовала тошноту. Вино и жажда постепенно убивали её, делали слабой и беззащитной, заставляли подчиняться обстоятельствам. Опьянение притупляло постоянную боль, поддерживаемую новыми и новыми выдумками Принцессы Арно, каждый раз неожиданными и безумно жестокими. Цеса просыпалась по ночам, стоило ей только неосторожно повернуться, тело горело, саднило, болело, голова отказывалась думать, Талант давал сбои. Она чувствовала себя беспомощной и бесповоротно подчиненной.

Она забыла, как следует жить и бороться. Она бездумно выполняла приказы, лишь бы только избежать очередного наказания, которое наступало каждый раз, когда Её Высочеству не нравилась какая-нибудь мелочь. Цеса, наконец, поняла смысл участливых взглядов других невольниц. Им доставалось гораздо сильнее, поскольку они предназначались для общественного использования и не принадлежали кому-то одному. Она все чаще украдкой провожала затравленными глазами открытые ворота, через которые ей не суждено было пройти. Нечастыми разговорами Цесу радовали только Принцесса Арно и её верный советник Медан, все остальные молчали, глядя в пол. А когда Цеса сама попыталась завязать разговор, об этом очень быстро узнала Госпожа. И за ужином подожгла алую ленту в её волосах, что могло бы закончиться весьма плачевно, если бы илотка не оказалась вовремя выкинутой под проливной дождь, потому как угрожала безопасности Её Высочества. Волосы Цесы укоротились на треть, что привело в восторг Принцессу Арно и способствовало тому, что ведьма, наконец, дождалась своего звездного часа - на двенадцатый день её должны были отвести в спальню Госпожи. Единственное, чего она действительно хотела на закате одиннадцатого дня - умереть.

Относительно спокойный день закончился таким же поистине умиротворенным ужином, и Цесу, как обычно повели под замок. Искусственно созданный иллюзорный мир настораживал еще сильнее, отчего ведьма предчувствовала нечто страшное. Ей казалось, что Арно специально не трогала её сегодня, чтобы у илотки остались силы пережить ночь. Сидя в своей комнате, ведьма залечивала раны, используя остатки Таланта, и морально готовилась к новому испытанию на прочность. В предыдущие ночи ей приходилось бороться со сном, чтобы довести акт воздействия до конца. Но сегодня она не могла сомкнуть глаз, следя за мягкими крылышками мотыльков, слетавшихся к ночным лампам. Когда полная луна заглянула в комнату Цесы через колыхавшуюся занавесь на балконе, дверь открылась. На пороге стоял Медан. Слегка поклонившись, он пригласил ведьму пройти за ним. Цеса глубоко вздохнула, ей понадобилось время, чтобы взять себя в руки и не трястись от страха. Медан заботливо обнял её за плечи, его ладони были горячими, успокаивающими, и ведьма, едва не обманувшись в очередной раз, хотела уж было подумать, что все пройдет не так ужасно, как ей видится.

– Не беспокойся. Просто делай все, что тебе говорят.
– Эти слова Цеса слышала от Медана с завидным постоянством. И ей даже казалось, что если бы не было этих фраз в её жизни, она уже давно бы решилась на то, что так часто прокручивала в своей голове.

Спальня Принцессы Арно находилась на первом этаже и имела дополнительный выход с открытого балкона. Такая привилегия была во всех комнатах членов правящей семьи и служила запасным выходом во время чрезвычайных ситуаций, будь то пожар или восстание. Только сейчас Цеса поняла смысл слов Аратима о возможности выйти живой из дворца исключительно этим путем. Ведьма затравленно взглянула на распахнутую настежь дверь и нервно сглотнула.

Обилие красного цвета заставило Цесу слегка взбодриться. На огромной кровати лежало бордовое покрывало, усыпанное подушками. Багряный балдахин колыхался от легкого теплого ветра, прогуливающегося по комнате. Стены и пол были усыпаны многочисленными изображениями пустынной розы гранатового цвета. Не в пример жилищу илотки, здесь была еда, на огромном подносе лежала неизменная мясная нарезка, фрукты, сыр и вино. Принцесса Арно удобно устроилась на мягкой кушетке цвета охры и с наслаждением отщипывала от грозди черный виноград. Темный сок струился по изящным пальцам, придавал хищный оттенок обычно розовым нежным губам, капал на белый мрамор пола, подбираясь к прозрачному шелку королевского наряда.

– Ваше Высочество, как Вы приказывали...
– за спиной Цесы раздался довольный голос Медана, но определить причину данного всплеска эмоций, как обычно, не представлялось возможным.

– Благодарю, Медан. Жди за дверью. Я позову, когда закончу.
– Принцесса Арно слегка повернула голову в направлении входной двери, за которой уже с самой гадкой улыбкой скрывалась рыжая голова советника.

Цеса вздрогнула. Советник будет стоять за дверью и следить за тем, чтобы все прошло гладко. В случае непредвиденной ситуации у ведьмы не будет времени, чтобы незаметно уйти через балкон, и либо она убьет обоих, либо не выйдет отсюда живой. Мысленно Цеса успокаивала себя, заставляла взять себя в руки и не дергаться. А уж тем более не бояться, потому, как страх не освободит её от постоянной боли и не позволит избежать смерти. Сейчас, находясь в нескольких шагах от вожделенной цели, ведьма, наконец, начала понимать, что самый простой и короткий путь - прямой, не в обход обстоятельств, а через них. Цеса перешагнет через её труп или будет замучена до смерти в стенах великолепного дворца Принцессы Арно.

– Разденься. Ляг на кровать лицом вниз. И не двигайся.
– Цеса очень хорошо знала этот приказной тон, не предполагающий промедления, поэтому как можно быстрее сделала то, что от нее требуют. Лежа на кровати и уткнувшись лицом в покрывало, пропитанное ароматами корицы и ванили, она лихорадочно соображала, каким образом можно бесшумно воздействовать на Принцессу Арно, используя те остатки Таланта, которые жалко циркулировали в отравленной крови.

Ведьма слышала, как зашуршали полы королевского халата, уловила тихие шаги босых ног по каменному полу, почувствовала, как опустилась мягкая перина справа от лица. На шее затянулась удавка, которой Её Высочество, заставив Цесу встать на колени, завязала руки ведьмы.

– Теперь любое сопротивление может стоить тебе жизни.
– Арно резко провела шилом по спине Цесы, отчего та вынуждена была прогнуться. Лента натянулась и сдавила шею, заставив ведьму вернуться в исходное положение, чтобы ослабить удушье.

От неожиданной боли и невозможности выплеснуть её в крике у Цесы перехватило дыхание, лента обожженными краями царапала шею. Всепоглощающий страх застилал глаза, сознание ведьмы металось, стараясь найти выход до того, как эта пытка приобретет более извращенный характер. Ведьма тяжело дышала, уткнувшись носом в покрывало, и ей казалось, что ткань раскаляется и расплывается под её телом.