Грымза с камелиями

– А у него есть сейчас... подруга?

– Нет.

Ах! Как же хорошо!

«Остался один вопрос, всего один вопрос... что же такое спросить?»

– Он часто обо мне говорит?

– Не часто, но в его случае это как раз многое значит.

Сердце замерло и упало: опять упало на розовые подушки.

– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – сказал Максим. – Хотел бы я, чтобы однажды вот такая же необыкновенная девушка вот так же спрашивала кого-нибудь обо мне.

«Что-то он больно добрый сейчас». Я внимательно посмотрела на него. Он говорил правду – то, что думал. Какое-то время мы шли молча.

– Ну, давайте, мучайте меня теперь своими вопросами, – сказала я.

– Не сейчас, – улыбнулся Максим.

– Почему?

– Пожалуй, этот долг ты вернешь мне чуть позже, думаю, еще не время задавать тебе вопросы.

Мне стало холодно.

«Все же умный он человек... умный и хитрый. Ладно, пусть так – у меня будет время подготовиться к допросу. Самое сложное – это то, что я действительно не буду врать... потому что это значило бы для меня предать чувства к Воронцову. В данном случае все должно быть честно».

– А как ваше расследование? – я решила сменить тему.

– Успешно, сделал все, что наметил.

– Вы побывали в деревне?

– Да, и познакомился с дедом Остапом, ты была права: удивительный человек.

– Я рада, что он вам понравился, правда рада, – кивнула я, – что он сказал?

– Кот у него действительно пропал, и он действительно просил его найти. Твои слова подтвердились, и я уже склонен тебе поверить.

Впереди был плохой участок дороги, и Максим взял меня за локоть.

– А вы спросили у него про убитого, может, он что-нибудь знает, видел его раньше?

«Сейчас мне либо можно будет успокоиться, либо пора завязывать нервы морским узлом».

– Он видел убитого много раз. Служаков приехал сюда не так давно и занял один из пустующих домов на краю деревни. По ночам разгуливал по окрестностям.

– Вы думаете, он приехал специально за колье?

– Вряд ли, – Максим нахмурился, – выглядел он как бомж, я был в доме, где он жил...

– Что?

Вот это да!..

«Почему же мне не пришло в голову сходить туда... хотя, у меня не было такой возможности. Что Максим мог увидеть в этом доме, что?»

– Обычный старый дом с прохудившейся крышей. Никаких личных вещей там нет.

«Но там должен был лежать план местности с крестиком, обозначающим участок Воронцова...»

– А бумаги? Какие-нибудь документы? – кажется, мой голос дрогнул.

– Я нашел газету, в которой была статья про колье «Живая слеза». Как думаешь, много ли таких газет может находиться в окрестности?

Ответ – одна. Вероятность того, что сюда привезли один и тот же номер одной московской газеты, слишком мала.

Я сунула руки в карманы и тут же их вынула – любой психолог скажет, что подобная реакция – это самозащита. А я не должна защищаться, по сценарию – мне скрывать нечего.

– Я не знаю, – пожала плечами.

– Мне кажется, это та самая газета, которую вы читали на вечеринке.

– Вполне возможно. Но как она могла попасть к Служакову? – спросила я равнодушным тоном.

– Пока не знаю. Возможно, кто-нибудь из твоих подруг вспомнит, куда потом делась эта газета, – задумчиво ответил Максим. – Но это еще не все: в доме я нашел еще и карту.

– Какую?

Руки онемели.

– Старая, заляпанная карта местности, но вот есть один интересный момент. На карте крестиком обозначено место, где сейчас находится участок Воронцова.

По спине пробежал холодок.

– Значит, он точно приехал за колье, – твердо сказала я, – он ехал целенаправленно.

«Максим Сергеевич, не подведите меня, просто согласитесь сейчас со мной».

– Возможно.

Слишком туманный ответ.

– Вы допускаете еще какие-нибудь варианты? По мне – так иного и быть не может.

Максим промолчал, ох, и не понравилось мне его молчание.

– А что вам еще рассказывал дед Остап?

– Больше ничего, – пожал плечами Максим, – живет он одиноко, вдали от людей, вот ведь как у человека жизнь сложилась.

– Это да, – согласилась я.

Не подвел меня дед Остап! Я почувствовала, что Максим сказал правду – больше ничего он не узнал. «Обязательно найду кота, и где этот кот только шастает», – пообещала я себе.

Около дома нас встретил Воронцов: он сидел на скамейке с газетой в руках и мрачно поглядывал в нашу сторону. На коленях его лежал пакет с печеньем, а рядом стояла чашка с уже холодным кофе. Я почувствовала, что проголодалась.

– Где вас носит? – поинтересовался Виктор Иванович.

Я взяла чашку и пакет с печеньем и принялась есть. «Да, у меня лишний килограмм, но я сегодня ничего толком не ела, и к тому же, это ЕГО кофе и ЕГО печенье, понимать же надо такие вещи», – тут же придумала я очень хорошее оправдание.

– Задержались у реки, – коротко ответил Максим.

– Результаты есть?

– Пообщался с народом и побывал в доме, где жил убитый.

– Что-нибудь узнал? – спросил Воронцов, залезая рукой в пакет с печеньем. А там в это время как раз находилась моя рука... совершенно случайно, наверное.

– Мы с тобой об этом поговорим потом, – ответил Максим.

– Не хотите ли вы сказать, что я тут лишняя?

– Именно это я и хочу сказать, – строго ответил Максим.

Если бы вы знали, как много дел у людей бывает, когда они шарят в пакете с печеньем. Я даже не рассердилась на Максима, потому что пальцы Воронцова, опять же совершенно случайно, касались моих пальцев.

– Что делает дружок твоей сестры? – поинтересовался Максим.

– Не знаю, – помрачнел Воронцов, – он не выходил из своей комнаты.

– А как Галина?

– Нервничает, я уже устал ее утешать.

– А как Екатерина Петровна? – ехидно спросила я. Зря, наверное – я привлекла к себе внимание.