Гусар

Глава 10

Как вы думаете, что сделали гусары после того как сначала поучавствовали в мордобое, потом устроили импровизированные соревнования по стрельбе?

Правильно! Отправились обратно в «Веселый гусь», чтоб продолжить веселиться.

Невольно вспомнился старый бородатый анекдот. Вчера пил с ними, чуть не умер. Сегодня пил — лучше бы умер вчера. Если мы каждый день будем так по-черному бухать, боюсь даже мой юный, взрощенный на деревенских лугах организм, просто не выдержит. В общем, домой я попал едва ли не к рассвету и опять, по-моему, с чьей-то помощью.

Правда, в этот раз встал уже бодрее, сам. Даже Захар удивился, что барина не пришлось будить. Быстро умывшись и перекусив, я направился на конюшню. Не стал ждать нудного бормотания слуги. Чем опять же изрядно его удивил.

— Батюшка, а вы себя хорошо чувствуете? — С подозрением спросил дед, когда мы с ним двигались в сторону конюшни.

Он, конечно же, увязался за мной, хотя я считал это лишним. Просто Захар, который таскается следом как тень отца Гамлета, слегка нервировал. Смех один да и только. Естественно над прежним графом глумились сослуживцы. Он выглядел как девица в сопровождении дуэньи. Двух дуэний.

— Прекрасно чувствую! — Коротко ответил я, ускоряя шаг.

— Да вы просто уже второй день к ряду ведете себя странно. Никого не поучаете, со своими нотациями не навязываетесь. Я ж вас, Петр Алексеевич, хорошо знаю, вот с такого возраста на руках носил.

Захар показал ладонью расстояние от земли где-то на уровне живота.

— Ну во-первых сомневаюсь, что ты столь здоровую детину таскал на руках. Судя по твоему жесту во мне росту было многовато. Во-вторых… Захар… — Я остановился, посмотрел деду прямо в глаза. Потом сделал шаг, взял его за плечи и широко улыбнулся. — Спасибо тебе большое за заботу, но ты пойми, я уже взрослый. Хочется показать себя во всей красе. Хочется заслужить соответствующую репутацию. Чтоб опять же, батюшка мной гордился, а не краснел за те слухи, что ходят о сыне.

— Да как же так… Петр Алексеевич. Вы же единственный сынок у Алексея Кирилловича. Наследник. Родились слабеньким, болящим…

— Ну так все, Захар. Я вырос. Выпорхнул из гнезда отцова.

Последнюю фразу сказал мягко, дабы не обидеть деда. Он, конечно, та еще заноза, но к Петруше реально привязан. Старается вон. Беспокоится, даже приятно.Обо мне родители так не беспокоились. Все о младшем брате пеклись.

Захар, тяжело вздохнув, кивнул.

— Вот и чудненько. Идем. — Я обнял старика и махнул рукой в сторону конюшни. — А то нас уже Гром и Вьюн заждался.

День пошел по привычному сценарию. Сначала были кони и их чистка. В этот раз я даже справился с задачей гораздо лучше. Физически, кстати, оказалось не настолько тяжело, как прежде. Видимо, начала вырабатываться привычка.

Закончив с процедурой, мы вывели лошадей из стойл и направились на площадку, чтоб снова приступить к тренировкам.

Однако стоило мне увидеть нашего поручика, я понял, это утро не принесет ничего хорошего. Дурное настроение Чаадаева чувствовалось в воздухе, в том, как хмурились небеса, в холодном, отстраненном взгляде, которым поручик изучал весь наш полуэскадрон.

Причём бросаться обвинениями он не спешил, хотя судя по выражению лица, ему точно было что сказать. Чаадаев просто стоял и пялился на нас с таким видом, что невольно хотелось поиграть в опоссума. Упасть, притвориться мёртвым и надеяться, что пронесет.

— Господа гусары, — начал, наконец, Чаадаев ровным, бесцветным голосом, в котором, однако, звенел лед. — Командование обеспокоено состоянием вверенного нам имущества. В частности, пороховых складов в пяти верстах к северу. Посему, нашему полуэскадрону сегодня выпадает особая честь…

Он сделал паузу, и я почувствовал, как напряглись стоящие рядом со мной офицеры. Похоже, сейчас будет что-то крайне неприятное.

— Вам поручено провести полную инспекцию и выставить караул возле упомянутых складов, — продолжил Чаадаев, в уголках его тонких губ промелькнула едва заметная язвительная усмешка. — Полагаю, сидеть на месте и скрупулёзно считать пыльные ящики — прекрасное упражнение для тех, кто слишком много о себе возомнил и утомился от ратных подвигов.

Ситуация стала предельно ясна. Это был прямой выпад в мою сторону. Все прекрасно поняли. Похоже, слух о ночном происшествии дошел до Чаадаева и он решил что снова я виноват. Типа корнет Бестужев зазнался и в конец охренел от славы, которую хапнул после маневров.

Рядом со мной зло выругался Ржевский. А вот Орлов, которого я заметил в другой шеренге, самодовольно ухмыльнулся. Он явно был в курсе случившегося и наслаждался моментом. Кстати… Надо ему напомнить, что за ним еще должок остался — половина дня с песнями и восхвалением моей персоны.

— Ответственным за проведение инспекции назначается… — Снова повисла пауза, — Назначается корнет Бестужев-Рюмин, — закончил Чаадаев, в упор глядя на меня. — Так же ему помогут… — Поручик назвал еще с десяток имен, включая Ржевского. — Исполнять, господа.

Это была идеально подстроенная месть. Не придерешься. Чисто внешне — важное государственное задание, а по сути — почетная ссылка. Наказание скукой и бессмысленностью. Похоже, Чаадаев решил указать кое-кому, где его место.

Пока мы готовились к выезду, я столкнулся с Антониной Мирофановной у крыльца. Она вышла проводить нас, кутаясь в шаль.

— Слышала про ваш новый приказ, — тихо сказала вдова, в ее глазах не было насмешки, только серьезное внимание. — Послушайте, граф… Вы человек молодой, много не знаете. Так вот… Должна вас предупредить. Поручик Чаадаев из тех людей, кто не прощает чужих успехов. Особенно, если по чину не положено быть успешнее его. Вы понимаете, о чем я?

— Уже понял. Но знаете, Антонина Митрофановна, волков бояться — в лес не ходить. Не для того меня судьба сюда привела, чтоб я переживал за раненое самолюбие кого-либо.

Вдова молча посмотрела на мне в глаза, покачала головой, но больше ничего не сказала. Думаю, она сочла мой ответ слишком самоуверенным.

Наше прибытие к старым пороховым складам было встречено оглушительной тишиной, нарушаемой лишь скрипом сёдел и недовольным фырканьем лошадей. Для этого нам пришлось трястись около пяти километров в сторону, противоположную от конюшен и тренировочных площадок.

Огороженная высоким забором территория выглядела уныло: два длинных строения и отдельно стоящий, более укрепленный пороховой погреб, вросший в землю.

У ворот нас встретили двое из пехотного полка с постными лицами. Рядом с ними отирался молодой человек, который тут же бросился к нам, подобострастно сгибаясь в поклоне.

— Граф Бестужев-Рюмин! Какая честь! — юноша, представившийся Лейбой, помощником интенданта, всем своим видом демонстрировал огромное желание угодить. — Наслышан о ваших подвигах! Уж будьте покойны, у меня тут полный порядок, комар носа не подточит!