Гувернёр

Альбус удивленно вытаращил глаза.

– Случайно запомнил, – поспешил оправдаться Скорпиус. – Вечно я всякий бред запоминаю. Ты мне лучше расскажи, чем занимался все это время, кроме разъездов.

– Подрабатывал в книжных магазинах, это я умею делать лучше всего, – произнес Альбус, сделав глоток виски. – Но не дольше месяца, все время ждал мракоборцев, этот страх просто снес мне крышу. Зато я прекрасно понял Луи, который скрывался раньше. Узнай отец, что я кровь пью и не старею – на костер бы отправил и бензин бы подливал.

– Тут ты прав, – кивнул Скорпиус. – Я до сих пор вызываю у него подозрение. А сказать, что меня его сын воскресил…ну сам понимаешь. Кстати, как ты умудрился? Я все эти годы ломал голову, но ничего умного не придумал.

– Думать – это не твое, – расхохотался Альбус. – Не поверишь, но интернет все-таки помог. Обидно только, что до этого я все книги перелопатил, все статьи про этот треклятый философский камень прочитал, хоть после второй и понял, что это не вариант.

– Почему?

Скорпиус закурил и комната наполнилась едким запахом сигаретного дыма. Альбус откинулся на спинку кресла и, вертя в руке стакан, произнес:

– Да его хрен найдешь. Обычно такие мощные артефакты прячут в месте их создания, чтоб сохранить магический барьер, да и потом, проблем потом с этим камнем….ну я и нашел несложный, бредовый скорее, ритуал, но, как оказалось, с последствиями. Не знал я, что ты разлагаться начнешь. Хотя, признаться, выглядишь отлично.

– И ты больше не искал камень? – с сожалением спросил Скорпиус.

– А смысл? Все оказалось легче. Тем более, что место создания камня известно только тем, кто за камень отвечает.

Скорпиус еле сдержал довольную улыбку и, сделав последний глоток виски, подумал о том, что наконец-то в поисках «сокровища Тервиллигеров» появились сдвиги вперед.

Альбус еще что-то рассказывал, изредка боязливо глядя на дверь, особенно, когда за ней кто-то проходил, видимо до сих пор боялся, что его найдут. Скорпиус пил виски, смеялся, изредка поглядывая на старинные каминные часы. Когда стрелка достигла восьми вечера, Скорпиус поднялся на ноги и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги.

– Мой тебе совет, Ал, – неожиданно прохладным голосом произнес Скорпиус. – Никогда не завидуй никому. Зависть – враг счастливых.

– Что? – обернулся Альбус.

– Твой дневник и записи в нем…мы же оба знаем, что тобой управляла не муза художественного слова, а обычная зависть. Я вот только не пойму, зачем, – спокойно сказал Скорпиус.

– Зачем что? – Теперь уже Альбус прекрасно понимал, о чем разговор.

– Зачем завидовать сыну Пожирателя смерти, до двенадцати лет дружившему лишь с голубями, тому, кто член огромной и дружной семьи?

– Мне казалось, ты редко задумывался над этим в школе.

Скорпиус вздохнул и, приблизившись к двери, повернулся к Альбусу лицом.

– Я хочу, чтоб ты понял, каково быть сыном Драко Малфоя, – сказал Скорпиус и толкнул дверь.

Дверь без скрипа отворилась и тут же, еле протискиваясь в проем, в комнату ворвались галдящие репортеры, не меньше дюжины, во главе с престарелой Ритой Скитер, тут же подсунувшей Альбусу под нос Прытко-Пишущее перо.

– Мистер Поттер, как вы прокомментируете свое исчезновение?

– Какова была цель ваших скитаний?

– Как вам удалось скрываться от мракоборцев столько лет?

– Почему ваша внешность нисколько не изменилась со времен обучения в Хогвартсе? Мистер Поттер!

Альбус вжался в диван, пытаясь отмахиваться от репортеров и прятать лицо. Прытко-Пишущее перо уже строчило статью под названием «Блудный сын Главного Мракоборца снова в городе», а пузатый фотограф щелкал своей камерой, пытаясь сфотографировать каждый момент, хотя, в толпе репортеров бледное лицо Альбуса было тяжело заметить.

– Я очень рад, что мой друг Альбус снова в Лондоне, – послышался голос дающего интервью Скорпиуса. – Без него моя жизнь была бы совсем скучной, поэтому его возвращение – еще один праздник! Я хочу искреннее поздравить Гарри Поттера и всю его семью с тем, что Альбус наконец-то объявился. Отныне мракоборцы могут вздохнуть спокойно….

– Ты…ты…- Ком в горле не давал Алу ни слова из себя выдавить.

– Я обещал не выдавать тебя отцу, – напомнил Скорпиус, лучезарно улыбаясь для совместного снимка с «наконец-то вернувшимся другом». – Гарри Поттера здесь нет. Я сдержал свое слово. Ал, ну же, улыбайся, мы украсим первую полосу! Ты видно не думал, что сын Драко Малфоя часто улыбается журналистам? Что ж, теперь знаешь.

Альбус обескураженно смотрел на репортеров, замерев, не в силах изменить выражение своего лица. Скорпиус хлопнул его по плечу и, прихватив с собой виски, вышел из комнаты, оставив Альбуса с репортерами один на один.

– Это было жестоко, – произнес Драко, наблюдавший за мучениями Альбуса со стороны. – Пригласить его, позвать репортеров, попросить вейлу провести их сюда, зная, что Поттер из кожи вон лезет, чтоб остаться в тени. Жестоко, Скорпиус, жестоко.

– Но правильно. – В глазах Скорпиуса полыхали хитрые искры долгожданного возмездия.

– Правильно, – согласился Драко. – Но жестоко.

– Никто не просил его играть с моей дружбой. Я узнал, что мне нужно, сейчас Альбус уже бесполезен.

Драко перехватил у официантки-вейлы бокал и облокотился на перила.

– Ну ты и сволочь, – восхищено произнес Драко. – Сначала поднял к небу своими речами, получил выгоду, а потом бросил в пропасть. В кого ты такой?

– Не ждал же ты, что я просто забуду?

– Надеялся на твое умение прощать.

– Бог простит, – ответил Скорпиус, вслушиваясь в голоса репортеров. – А я запомню. А не насладиться ли нам Хэллоуином вместо того, чтоб жалеть юного Поттера?

– Самая здравая мысль за весь вечер, – кивнул Драко.

Отец и сын спустились вниз по лестнице, улыбаясь многочисленным гостям.

Никогда еще Хэллоуин не был для Скорпиуса таким сладостным и великолепным: философскому камню все же суждено оказаться у него в кармане, а незадачливый создатель позорных мемуаров опустился на то место, с которого его уже никто не поднимет.

====== Безнадежный ======

Вот за что Скорпиус любил шумные вечеринки, устраиваемые его отцом, так это за то, что на утро оставались горы еды. Вот и сейчас, проснувшись утром от того, что за окном шумел промозглый дождь, Скорпиус столкнул с кровати свою худощавую черную кошку, дрожа от холода, натянул спортивный костюм, для верности закутался в одеяло и отправился вниз по лестнице на кухню, доедать многочисленные салаты и пироги. Кошка побежала следом, явно ожидая, что ей перепадет ломоть красной рыбы или ложка паштета из гусиной печени.